Он повернулся к сидевшему слева от него Колобку.

– Колобков Игорь Геннадиевич…

О-па! В самую точку попал!

…инженер-технолог «Жэ Бэ Спецстройсервис».

Следующей была Катька.

– Екатерина Горячева, микробиолог.

Потом я.

– Иван Горячев, наймит компрадорской буржуазии.

– Чего-чего? – раздалось недоумение.

– Менеджер российско-американской компании «Хьюго».

– Так бы сразу и говорил, – заметил вальяжно откинувшийся на спинку стула бизнесмен.

Следующим представился тощий очкарик.

– Макс Мокус, программист, фрилансер.

– Фри чего, простите?– попросил уточнить Колобков.

– Типа сам по себе, нахожу заказчиков в свободном полете.

– Безработный, значит.

– Почему это? Работы – ваще завал. Жесть, от клиентов отбиваться не успеваю.

Слева от Мокуса сидели девицы.

– Вика.

– Ника. Мы студентки.

– Я уже представлялась, – раздраженно произнесла сидевшая рядом с девицами гламурная дама.

– Да, госпожа Шнайдер, конечно, – согласился Герман. – Мы и не просим повторять. Род занятий тоже можете не называть, если не хотите.

– Отчего ж, назову. Меня обеспечивает муж.

– Понятно.

«Это безобразие!» – чуть не вырвалось у меня.

Последним представился бизнесмен.

– Михайлин Константин, владелец сети фитнес-клубов.

В дальнейшем обед проходил практически в молчании. На второе подали тушеное мясо с овощами в глиняных горшочках, а потом – ну куда же без него – компот. Отобедав, все вернулись к прерванным занятиям. Мокус с Константином к своему бильярду, девицы – досматривать ужастик, Колобков продолжал рыться в книжных шкафах, госпожа Шнайдер уединилась в своей комнате. Я пытался предложить какое-нибудь более веселое развлечение, типа поиграть в волейбол, но не нашел поддержки.

Мы с Катькой бесцельно слонялись по двору. Пара щенят возилась на травке, поодаль бродило несколько кур. Огромный рыжий кот возлежал на сооружении типа трибуны и грелся на солнышке. Лениво приоткрыв один глаз, он наблюдал за наглыми воробьями, выклевывавшими что-то прямо возле его носа из щелей между досками. Герман возился с «Газелью» – менял тормозные колодки. Увидев нас, он оторвался от своего занятия.

– Скучаете?

– Скажите, – спросил я, – а правилами распорядка не запрещается покидать территорию базы? Типа там по грибки – по ягодки?

– Да не вопрос, пожалуйста. Не заблудитесь только. Кстати, вон там, – он показал гаечным ключом в сторону, противоположную от ворот, – у нас есть поле для гольфа. Играете?

– Вообще-то да. Но ни разу не пробовали, – честно признался я.

– Попробуйте, Лера даст вам клюшки и мячи. Эй! Эй! Что вам там надо?!

Это он крикнул фигуре в плаще с капюшоном, пытавшейся открыть дверь с окошком-сердечком «веселого домика».

– Это безобразие! – фигурой оказалась гламурная дама, то есть госпожа Шнайдер. – У меня в номере не работает бачок. Так еще и здесь заперто!

– На первом этаже возле холла есть туалет, – ответил Герман. – Я сейчас поднимусь, посмотрю ваш бачок. А это не сортир, здесь служебное помещение.

Об игре в гольф лично я имел чисто теоретические представления, в основном почерпнутые из кинофильмов и рассказов очевидцев. Мы взяли по мячу и по три клюшки, не зная конкретного их назначения, чисто интуитивно выбрали по одной маленькой, одной большой и, как водится, средней. Кажется, их называют айрон, вуд и патер, но не поручусь, что именно в такой последовательности. Большее количество клюшек набирать не стали, поскольку в роли кэдди выступать было некому, таскать все придется самим. Под поле был оборудован обширный луг на опушке леса – тут имелось все, что полагается – и стартовая зона «ти», и фервей, и коротко стриженый газон с лунками, обозначенными флажками. В зоне фервея находились все, предусмотренные правилами игры, препятствия – и тебе яма с песком, и заросли осоки, и огромная лужа – да не одна, – изображающая водоем. На этом мои познания в гольфе заканчивались, моя жена знала об этой игре не больше.

– Какой клюшкой делать первый удар? – спросила она.

– Наверное, самой длинной. Ведь надо как можно дальше вбросить мяч на фервей поближе к газончику с лунками. В идеальном случае попасть в лунку с первого удара.

– Давай, ты начинай, а я посмотрю.

– Как скажешь.

Я воткнул в землю подставочку для мяча, не знаю, как она называется, склонил голову набок – по-моему, все гольфисты так делают, прицеливаясь, – сделал несколько пробных взмахов и ударил по мячу. Взлетев по замысловатой траектории, противоречащей всем законам баллистики, мячик приземлился, а точнее приводнился в середине самой огромной лужи. Катька захохотала.

– Смейся-смейся, – огрызнулся я. – Посмотрим, куда у тебя улетит.

Она положила свой мяч на подставочку, размахнулась и со всей дури саданула клюшкой. Взвившись снарядом, вместо того, чтобы улететь в сторону фервея, мячик скрылся в совершенно другом направлении, то есть в лесу.

– Oh, bad foozle! It is necessary to search for a ball, – съехидничал я, припомнив где-то слышанную фразу. Надеюсь, что произнес ее правильно.

– Чего-чего?! А по-русски?

– Плохой удар. Придется искать мяч.

– Я пошла, – Катя направилась в сторону леса.

– Может, не стоит?

– Ну, уж нет!

Я двинулся следом за ней. Глупая затея, все равно, что иголку в стоге сена найти. Отрикошетив от дерева, сей предмет мог скрыться где угодно. Проще сбегать на турбазу за новым мячом. С полчаса мы осматривали каждый кустик, все это время сверху слышалось какое-то цоканье, будто бы кто-то хихидно ехикал, то есть ехидно хихикал. Наконец, подняв головы вверх, мы увидели на ветке сосны крупную рыжую белку, которая держала в передних лапках злополучный мяч.

– Эй, отдай! – обиженно крикнула Катька.

– Отдай, хуже будет! – я пригрозил зверьку клюшкой.

Но белка только озорно сверкнула глазками-бусинками и ловко перепрыгнула на ветку соседнего дерева, не выпуская из рук, в смысле из лап, свою добычу. Преследование продолжалось около часа. Зверек дразнил нас, прыгал с ветки на ветку, углубляясь все дальше в чащу. Все это начинало надоедать. Я поднял с земли кедровую шишку.

– Эй! Давай меняться! – и запустил шишкой в ехидного грызуна.

Белка машинально схватила брошенный в нее предмет и выпустила мяч.

– И чего ты раньше не додумался?! – Катька ловко подхватила падающий мячик. – И откуда теперь надо бить?

– Я думаю, с того места, где его поймала белка, – одна мысль, что придется выбивать отсюда, из чащи, приводила меня в ужас.

Продолжив игру, мы героически доставали мячи из луж, песка, зарослей лопухов и крапивы, но, наконец, гордые и счастливые закатили их в лунки. Считать удары мы просто устали, поэтому ставили перед собой упрощенную задачу – довести начатое до логического конца, заранее договорившись о ничьей.

Вернулись на базу мы грязные и усталые. В лучах закатного солнца опять увидели во дворе одинокую фигуру, рыскающую от сарая к сараю. Это что ли госпожа Шнайдер? Она так до сих пор и не нашла туалет? Мы сдали инвентарь Лере, и пошли отмываться. А когда отмылись, обнаружили, что время-то уже – без четверти восемь. Мы опоздали на инструктаж!

– Вот они, прогульщики! – воскликнул Герман, увидев нас в дверях столовой. – Повторяться не буду. Мы уже обсудили кандидатуры двух старост. Голосуем открыто и списком, кто за?

– Надеюсь, это не мы? – уточнил я.

– Нет, это Колобков и Михайлин.

Мы присоединились к поднятым рукам.

– А зачем два старосты? – шепотом спросил я у Мокуса.

Это выглядело каким-то раздуванием штатов, не такая уж у нас большая группа, чтобы назначать столько руководителей.

– Типа традиция такая. По полсрока. Жесть, там еще какой-то ритуал вроде торжественной передачи чего-то типа реликвии. Староста – хранитель этой реликвии.

– Понятно.

– Путешествие в сказку будет очень увлекательным, – продолжал Герман, – но, тем не менее, оно связано с риском. Наша фирма, конечно же, постаралась свести все риски к минимуму, но, сами понимаете, там, куда мы отправляемся, цивилизация на низком уровне, так что возможно всякое, в том числе и форс-мажор. Поэтому, чтобы снять с себя некоторую ответственность, попрошу всех дать расписку в том, что вы по доброй воле отправляетесь в путешествие. Если кто-нибудь сомневается, еще не поздно отказаться. Мы вам, конечно же, вернем стоимость путевки. Разумеется, не в полном объеме, за вычетом комиссионных…