В постель втащила шлюха?
"Поклянись мне головой" — мюзикл "Нотр Дам Де Пари" (русская версия)
=… а будет только то, что она меня погубит!*
— Прости, чт… прости, — прокашлялась она и стала увлечённо пить своё пиво.
Егор кивнул и снова повернулся к танцующим. В руках Аполлонова Соболева смотрелась красиво, но химии между ними кот наплакал. Вертятся попусту, никакого огонька, все слишком уж стерильно, как на конкурсах по бальным танцам. Волков не сомневался, что «звезда» во всем такая… старательная. Ну кроме учебы, конечно.
Не было в этой рыжей огня, наглости! Просто зажатая, вечно краснеющая и что-то блеющая девчонка, которая и танцует с каменным лицом, потому что просто знает движения.
На ум пришло, что в постели это недоразумение такое же старательное.
Так, а теперь ножку вот так и… тянем носочек!
Лучше ли Иванова?
Да кто ж их сравнивает?
Соболева закончила танцевать, подала ручку Аполлонову и со всеми распрощалась, а потом уселась за столик и начала грустить.
А Волков резко захотел домой, и желательно… без Ивановой, которая повадилась напрашиваться с ночевой.
— Его-ор, — вздохнула Иванова, ластясь к руке.
— Что?
— А может ну его этот паб?
— Не думаю.
— Тебя эта рыжая дура расстроила, да? Ну… то что она нас застала, — Соня пихнула Егора в бок и подмигнула, будто у них была общая тайна.
— Милая моя, — язвительно выдавил Волков. — Мы и не прятались особо, не находишь? Дверь даже не была закрыта и что-то мне подсказывает, что не закрыла её ты. Мы с тобой о чём договорились? — он развернулся на стуле и подпёр щёку кулаком, глядя прямо в глаза Ивановой. Она невинно потупила взгляд и обиженно, отчаянно краснея прошептала.
— Что мы вмест…
— А-а, — он покачал головой.
— Что мы трахаемся только до сессии, и мне это никак не поможет. Мы не вместе, и не встречаемся.
— Именно так, слово в слово, как по учебнику. Молодец! Восемьдесят два бала!
Как раз в этот момент Аполлонов решил вмешаться в неловкий разговор. Он тронул Соню за плечо и попросил пойти помочь её подружке Альбине справиться с сильнейшим алкогольным отравлением. Егор усмехнулся, проводил свою не девушку взглядом и кивнул Аполлонову.
В какие бы игры эти дети не играли — его это не касалось. А Альбину он видел минут десять назад, двигающейся на выход. Разобиженной вусмерть! И явно трезвой. так что либо Валикова алкометеор, либо тут творится какая-то подстава.
На стойку рядом с ним навалилась Ильина, ещё одна отличница к которой весь преподавательский состав питал уважение и искреннюю любовь. А по совместительству подружка той самой "звезды", вот и подстава подъехала. Вера была спокойной и пуленепробиваемой, как советский танк, и не будь Волков слишком занят, может и попытался бы разгадать этот интересный ребус. Иванова вот, никаких “разгадок” не требовала
— Сегодня все прямо с цепи сорвались, — усмехнулся Волков, а Вера как-то взволнованно к нему обернулась.
Нет, она не была влюблена в преподавателя, но кажется питала к нему чисто интеллектуальный взаимный интерес.
— Стипендия, — Вера пожала плечами, смело глядя ему в глаза. — Первая волна зачётов… Всем нужно расслабиться, сами понимаете…
— И вашему трио тоже? Я думал, напрягаетесь в нём только Вы.
Волков и сам не заметил, как снова обернулся к Соболевой. Девчонка сидела за столиком и очень грустно смотрела на свой пустой стакан. И снова в душе бедолаги историка поднялась настоящая буря.
Эх, Егорка, не видишь ты своего счастья…
— Ну что вы, девчонки молодцы… — Вера смущённо проследила за взглядом Волкова и даже вздрогнула.
— Да-а-а, Соболева так вообще звезда, — и Вера вздрогнула ещё раз.
Насколько Роню пугала эта неприкрытая ярость, настолько же эту ярость не понимали и окружающие. Ильина заинтересованно прищурилась, будто заподозрив что-то интригующее в сложившейся ситуации.
— Ну вообще-то она… молодец и…
— Молодец, — выдавил Волков, не отрывая от Рони глаз. — Пришла задом крутить, вместо того, чтобы остаться дома и подтянуть некоторые предметы. Так что, я в курсе уровня её “молодец”.
— Как будто Иванова лучше! — выдала Вера, не задумываясь.
— Не лучше.
— Тогда в чём юмор?
— Интересно узнать: почему Иванова? — насмешливый тон Волкова и прямой вопрос Веру поставили в тупик.
Волков вообще был мужчиной удивительным. Ничего не скрывал, ни о чём не молчал. Не проведёшь его, не обманешь. Никого не боялся, разве только с самим собой порой были не лады, но с кем не бывает?
Вот и Вера ошалело уставилась на историка, прокашлялась и выдавила что-то вроде неоформленного отрицания. Никто не любит откровенность… от малознакомых людей.
— Я… н…
— Если ты, конечно, готова услышать мою философию на этот счёт, — Волков кинул на стойку деньги и подозвал бармена. — Андрюх, такси Соне вызовешь? И пива этим “звёздам”…
— Конеч! — кивнул бармен, а Волков встал и ушёл, оставив студентку без ответа.
Он был зол, как никогда. Всякий раз Соболева его выводила, сегодня, например, испортила вечер. Он был уверен, что это так. Что Иванова стала особенно раздражающей из-за "звезды", что танцевала эта "звезда" — чтобы привлеч внимание всего бара, что Ника подошла по просьбе "звезды", что вообще весь мир почему-то кружится вокруг этого рыжего чудовища и его, Егора, заставляют в это вписаться!
Примечание:
* И сладко мне, и тошно,
Пусть будет то, что будет,
А будет только то, что
Она меня погубит.
"Гибель" — мюзикл "Нотр дам Де Пари" (русская версия)
=…в нашем доме поселился замечательный сосед!*
Иванова всё-таки заявилась. Разыграла пьяную, покорчилась на пороге, что никуда не уйдёт и сердце Егора дрогнуло. Хотя был готов оставить бедолагу за дверью. Утром он твёрдо решил с Ивановой порвать, а когда она проснулась, долго смотрел на псевдо-невинное личико и думал. Представлял, как сейчас сорвётся Соня с цепи, как начнёт психовать, рыдать, молить, угрожать.
Она не уйдёт гордо, не уйдёт задрав нос. Вся эта свистопляска затянется надолго.
Но больше просыпаться рядом с ней Егор не хотел.
— Доброе утро, Соня, — вздохнул он, намеренный рвать резко.
— Привет! — она не разыгрывала стыд, не делала вид, что не понимает, как тут оказалась. Она даже не смутилась, что спит на диване, а не в спальне на кровати.
— Соня. Я предлагаю нам…
— Нет! — она резко перестала притворяться и села. Покрывало скатилось и обнажило грудь, очевидно, Соня перед сном предпочла оголиться, чтобы потом красиво проснуться.
— Да, и вот почем…
— Нет! Пожалуйста… — она запаниковала. Неприятно так, истерично, а самое главное… бессмысленно. Ну вот о чём тут говорить вообще?
— Мы договаривались…
— До сессии! Она ещё не наступила!
— Соня. Помимо сессии был ещё один уговор. Что всё закончится, как только второму станет некомфортно. Мне — некомфортно.
— Это из-за Соболевой? — голос задрожал, Иванова выходила из себя.
Егор вздрогнул и искренне задумался: Соболева? Эта сумасшедшая считает, что у него что-то есть с Соболевой?
— Ты боишься, что она что-то…
А, нет, она не про то…
— Ты боишься, что…
— Соня, я ничего не боюсь, — терпеливо произнёс Егор и даже чуть натянул уголки губ, чтобы казаться добрее. — Но я устал и хочу одиночества. И я бы назвал это паузой, но все знают, что пауза — это бред, чтобы успокоить совесть и нервы. Назову это честно: разрыв. Мы с тобой — больше не трахаемся. Ладно?
