А Макс стоял на прежнем месте. Голова была опущена. Его серо-фиолетовые глаза ослепительно пылали. Из шрама, рассекающего пол-лица, сочилась черная кровь. Рот перекосил звериный оскал. В тот момент, казалось, сам Дьявол коснулся его лица.

И как же хорошо, что Мирра его не видела.

— Больше так не делай! — прорычал он, с трудом сдерживаясь, чтобы не смотреть на нее. — Никогда. Слышишь?! — и резко выгнул спину.

Кости трещали, выворачивались из суставов, ломались. Он упал на колени и с воем вскинул голову.

Мирра, успевшая подняться на ноги, вскрикнула. Такого она не ожидала. В шаге от нее стоял огромный белый волк. Массивные передние лапы были согнуты, морда лежала на земле, уши топорщились, сияющая шерсть взъерошена. Зверь скалился, обнажая окровавленные клыки, а из его хищных глаз вырывалось ослепительно голубое пламя.

Иначе ты умрешь… — хриплый голос в ее голове.

Мирра невольно попятилась, но тело уперлось в высокий холодный камень. Страх новой волной ворвался в разум, сковал тело, черными тенями заполонил душу. Кожа мгновенно покрылась мурашками, и в жаркий вечер стало невыносимо холодно. Дождь внезапно перестал отбивать чечетку о плоские камни и застыл где-то между небом и землей. Даже гроза затихла в поднебесье, словно давая шанс ведьме и волку во всем разобраться. В один миг тишина украла все звуки, кроме неистового биения двух сердец и до боли знакомого голоса в голове.

— Кто ты? — сипло выдавила Мирра, и слова ее эхом разнеслись по побережью. Неужели не знаешь? — вопрос в его потухших бесцветных глазах, в ее мозгу.

Она отрицательно мотнула головой и ведомая незнакомыми инстинктами подалась в сторону волка.

— Марк…

Но Макс отступил. В зверином обличии намного труднее контролировать свои действия, поэтому он не хотел, чтобы Мирра приближалась к нему. Он ощущал ее отчаянный страх, причинявший ей мучительную боль. И Макс опасался Мирру, ведь ее боль делала сильнее зверя в нем и убивала человека.

Он пытался бороться с поглощавшей его темной силой, но Мирра мешала ему. Чем ближе к нему она была, тем сложнее было вытягивать себя из пут колдовства. Мирра убивала его, пробуждала заклятие колдуньи из Волчьей лощины, сама того не ведая.

Оставалось лишь одно. Одним прыжком волк бросился на Мирру и повалил ее как раз на тот самый камень, который уже ранил ее. Резкая боль пронзила голову женщины и рассыпалась сотней ярких вспышек. Мгновение и все заволокло туманом…

Кира.

Сейчас.

Из вязкого тумана забытья я выбиралась долго и мучительно. Голова гудела, словно в нее разом засунули все колокола мира. Затылок наливался свинцовой тяжестью. Я даже потрогала рукой там, где стало тяжело. Все в порядке: ни ран, ни шишек, только волосы спутались с чем-то липким. Кровь, что ли? Осознание

действительности пришло, как только я разлепила веки. Надо мной черным покрывалом расстилалось ночное небо, а спину холодил плоский камень с острым обломком сбоку. Тот самый, о который я больно ударилась, когда Макс толкнул меня…

Макс!

Картинки произошедшего замелькали в памяти с невероятной скоростью. Пляж. Появление Макса. Дождь. Сильные мужские руки на моем теле. Поцелуй, отчаянный, страстный, с привкусом горечи. Мой обман. Удар. Падение. Волк вместо Макса. Хриплый голос в голове, а потом все исчезло. Остался лишь туман и страшная пульсирующая боль.

Я осторожно привстала на локти и осмотрелась по сторонам. Взгляд скользнул по непроглядной тьме, грозовыми тучами сгустившейся над заливом. И в этой темноте светлым пятном выделялся Макс, словно темнота обходила его стороной. Постепенно глаза привыкли к отсутствию света, и стало гораздо проще оценивать обстановку.

Макс сидел на гальке и швырял в воду камешки. Те не долетали, с глухим стуком падали на берегу. Кошачий взгляд выхватывал из темноты силуэты блестящих камней. Я присмотрелась в поисках волка, но на пляже не было никого. Только я и Макс. Куда тогда делся зверь? Проклятие! Макс и был волком. Я мотнула головой, отгоняя навязчивые мысли. Макс не может быть волком. Или может? И если он на самом деле обращался в волка, а не привел животное с собой, тогда выходит, что его спасение было напрасным. Я зря вытаскивала его из Волчьей лощины, все равно колдунья получила свое — его душу. Выходит она перехитрила меня и обратила Макса в волка? Нет, ни за что не поверю. Я сделала все правильно — колдунья умерла до того, как пленила душу Макса. Должно быть другое объяснение появлению хищника на пляже. Обращения я не видела, а произойти в считанные секунды оно не могло. Или могло? Ответы знал только Макс.

Ловким движением я вскочила на ноги, но тут же присела, схватившись за голову, и взвыла от вонзившейся в затылок боли.

— Вот к чему приводит обман, — пробормотал Макс. В его тихом голосе слышался упрек.

— Ч-что?.. Что произошло?..

— Ты обманула меня, — он отрешенно посмотрел на меня, и на его лице отражалась страшная, нечеловеческая мука. Словно это его, а не меня раздирала на части нестерпимая боль. — Ты снова проникла в мою голову. Но на этот раз пострадала ты.

— Как?.. Как такое могло произойти? Ты же…

— Никогда не сопротивлялся? — закончил за меня Макс, когда я оборвала себя на полуслове. Да, он никогда не противился моим вмешательствам. Но может все дело в том, что прежде он не был готов к этому, а теперь…

— А теперь подготовился, — словно прочитав мои мысли, произнес Макс. — Потому что другого я от тебя и не ожидал, — спокойно продолжал он. И это его спокойствие начинало меня раздражать. — Знаешь, все оказалось проще, чем я думал. От твоих вторжений можно защититься только одним способом — мгновенным перевоплощением. Обычному человеку подобное не под силу, но ведь я никогда не был обычным. Во мне всегда сосуществовало несколько сущностей, благодаря чему я могу легко и незаметно меняться. Так произошло и сейчас. Ты хотела стереть память человека, а попала в ловушку нефелима.

— Так просто?

— Так просто.

— Голова раскалывается, — буркнула я, прикусив губу.

— Ты привыкнешь, — отозвался Макс. — Но свою силу ты утратила.

— Что это значит?

— Ты больше не сможешь читать чужие мысли или стирать память. А если вдруг решишься попытать удачу, боль вернется. И никто не знает, сможешь ли ты выжить снова.

Я во все глаза смотрела на красивого мужчину, которого любила. С замиранием сердца слушала его хриплый безразличный голос и верила каждому слову. Я заслужила эту жестокость и его равнодушие. Он любил меня, а я уничтожила все человеческое, что когда-то сама же и пыталась сохранить. Я убегала от него, выжигала искренние чувства из его души и надеялась, что он забудет обо мне и обретет спокойную счастливую жизнь. Но судьба распорядилась иначе. Я погубила Макса. Так разве сравнится его потерянная жизнь с моей никчемной жалостью к себе?

— А зверь? В тебе живет сущность и волка тоже? Или это такой магический фокус, чтобы отвлечь мое внимание, усыпить бдительность и уничтожить? — неожиданная мысль оборвала поток мрачных размышлений.

— Волк? — брови Макса изогнулись в неподдельном удивлении. Но из всех моих вопросов он зацепился именно за слова о звере. — Не было никакого волка. Тебе привиделось. Возможно, это последствия падения.

— И в лощине показалось? Думаешь, я настолько глупа, что не поняла, почему волки так тебе доверяют? — злость закипала внутри. Непонятная, иррациональная. Но мне было плевать сейчас. Мне нужно было только одно — чтобы этот мужчина начал воспринимать меня, как равную. Не насмехаться, не жалеть и не любить. Хватит с меня всего этого. Устала. Любовь убивает, выжигает до тла. И мы с Максом тому доказательство.

— Мирра, ты серьезно? — он усмехался. Я сжала кулаки. — Ты действительно считаешь, что эти хищники могут доверять человеку?

— Ты не человек. И я.

— В этом ты права.

— Что ты делал в лощине? Зачем искал колдунью?