— Что произошло? — с едва заметной дрожью в голосе спросила она.

— Да так… Встретился со старым приятелем.

— Хорош у тебя приятель, если ты… — она осеклась. Не смогла договорить из-за внезапно подступивших слез. Она не могла поверить, что именно Клим явился за ней сюда. Что именно он должен отвести ее на верную смерть. Как так? Он ведь самый близкий ей человек? Был…

— Ты что, сестренка? — он не подходил, словно опасался чего-то. Чего?

Вместо ответа она с трудом поднялась с пола, медленно подошла к Климу и осторожно обняла его. Она любила его, не смотря ни на что.

— Как же я рада, что ты пришел, — зашептала Мила в самое ухо Клима. — Здесь так страшно. Это какое-то заколдованное место. Я не видела ни одного человека, не нашла ни единого выхода…

Она осеклась и отстранилась от Клима.

— А как сюда попал ты? Что все-таки произошло, Клим?

— Секрет, — подмигнул Клим, проигнорировав второй вопрос. — Меня больше волнует, как здесь оказалась ты? Кто тебя сюда привел?

— Понятия не имею, — девушка рассеянно пожала плечами, сжимая в ладошке маленький камушек, защищающий ее от способностей Клима. Румин дал ей его, чтобы никто не смог раскрыть их план.

— Я помню, как уснула в твоей машине, — продолжала она, начиная всхлипывать. — А проснулась уже здесь. Рядом ни души. Я обошла этот замок вдоль и поперек, но так никого и не встретила, представляешь?

— Еще как, — улыбнулся Клим. — Марк всегда был отшельником, как его отец. Зачем ты мне лжешь, Ильма? — без перехода спросил он, крепко сжав плечи девушки.

— Я не…

— Тебе меня не обмануть, — перебил Клим. — Не пытайся. Ты все равно ничего не изменишь. Но прежде чем я отведу тебя к твоему отцу, возьми, — и он протянул Миле тонкую цепочку с подвеской в форме зеленого сердца.

— Что это? — спросила Мила, отступив вглубь комнаты. Клим не шелохнулся.

— Душа твоей матери.

Мила дрогнула.

— Что за бред? — сквозь зубы процедила она, вспомнив историю об Алии, своей матери.

— Возьми, — настойчиво повторил Клим, перехватил руку Милы и насильно вложил в нее медальон. — Когда воскреснет Хельга, амулет поможет тебе сохранить саму себя.

— Хельга? — наиграно удивилась девушка.

— Не играй со мной, девочка, — он притянул к себе Милу, изучающе вглядываясь в ее лицо. Миле стало не по себе. Словно невидимая рука коснулась ее мозга. Она всхлипнула.

— Ловко придумано, — улыбнулся он, без труда разжав пальцы, сжимающие защитный камень. — Но вряд ли поможет.

— Румин придет за мной, — гневно бросила Мила.

— Румин? — неожиданно Клим захохотал. Мила высвободилась из рук брата, засунула в карман брюк врученный им медальон, не сводила с мужчины непонимающий взгляд. Что могло так насмешить его? Возможно, он что-то знает. Но что?

— Я вижу, ты все-таки познакомилась с Марком, — внезапно оборвав смех, заговорил Клим. В его тоне уже не было и намека на веселость. — И наверняка он тебе многое поведал, не так ли? — Мила не ответила, но Клим не нуждался в ее ответе. Он все знал сам, понял по ней, прочитал в ее мыслях. Защитный камень оказался бесполезен. — Тем лучше — сэкономим время. Тот мужчина, что привел тебя сюда, Марк Йенсен,

— твой родной брат. Алия, твоя мать и моя жена, родила его задолго до нашего с ней знакомства от сильнейшего колдуна из древнего рода старообрядцев. В его теле живет сразу несколько душ, необъяснимым образом сплетенных воедино. Именно это делает Марка практически неуязвимым.

— Практически?

— У него есть только одно слабое место — его женщина. Последняя живая варданка из рода Чистых кровью

— полукровка, проклятая Богами. Только ей под силу убить его. Даже просто находясь рядом, она высасывает из него жизнь, потому что сама является воплощением смерти.

— Как это? — непонимающе спросила Мила.

— Добро и Зло. Свет и Тьма. Жизнь и Смерть. Одно не может существовать без другого. В нашем мире воплощением этих противоложностей являются два брата: Лимуд и Люций. Добро и Зло в них существует в

равных долях, поэтому ни один не может победить другого. Пока не появится нечто, что нарушит эту гармонию. Таким дисбалансом является Хельга, которая непременно станет на сторону одного из братьев.

— Выходит, Зло победит?

— Необязательно, раз сосудом избрана ты. В тебе, также как в братьях сосуществуют две Великих силы: Жизнь и Смерть. Если при воскрешении Хельги в тебе победит Жизнь, то ничего не изменится. Не наступит Армагеддона, не будет никакой Армии Тьмы, как гласят пророчества разных народностей. Но если победу одержит Смерть — ты станешь непобедимой разрушительной силой.

— Что-то я совсем запуталась…

— Сейчас, — Клим провел рукой по волосам, слегка растормошил их. — Таких как ты называют Сумерками. Вы являетесь балансом между теми, кто полностью воплощает в себе Жизнь и теми, кто несет Смерть. Так вот если вместе с твоей душой, пленить душу того, кто олицетворяет Смерть, Зло действительно победит. Но с душой твоей матери ты сможешь противостоять Тьме, ибо Алия была Жизнью. Сможешь создать новое равновесие и спасти человечество.

— Каким образом? И почему я должна тебе верить? — прошипела Мила.

— Потому что я был Смертью. Именно я убил Алию, потому что Жизнь и Смерть не могут жить вместе. Кто-то рано или поздно погибает. Но вместе с одним пропадает и другой. Рядом мы убивали друг друга, сами того не ведая. Так же как Румин и Мирра.

— Но ты же живой, хотя Алия умерла много столетий назад.

— Я умер давно, — печально покачал головой Клим. — То, что ты видишь перед собой просто оболочка, которая обратится в прах, едва свершится моя месть. Когда-то давно я заключил сделку с Люцием. Он помогает мне отомстить и убить Шиезу, а я привожу к нему тебя.

— А как же Марта? Ведь Шиезу убьет ее, когда узнает, что ты его предал.

— Вижу, Марк рассказал тебе больше, чем я думал. Марта умерла во время эпидемии бубонной чумы. Так что мне больше нечего терять.

— Значит, ты так легко пожертвуешь жизнью падчерицы ради мести?

— Я должен.

— Я не понимаю. Румин сможет уничтожить Шиезу и помочь тебе. Почему бы тебе не пойти вместе с ним, когда он вернется? С нами?

— Румин… Он не вернется, разве ты до сих пор не поняла? Он использовал тебя, чтобы подобраться к Шиезу, забрать Мирру. Только она имеет для него значение. И если понадобится убить тебя, чтобы вернуть ее, он не будет колебаться.

— Я тебе не верю. Ты говоришь, что должен отдать меня Люцию, а на пустырь привез к Шиезу. Утверждаешь, что брат предал меня, когда тот спас меня, когда я едва не сгорела заживо. И тогда в переулке меня спас он. Ты все врешь. Просто запудриваешь мне мозги, чтобы я пошла с тобой.

— Мне это не нужно, — с раздражающим спокойствием возразил Клим. — Я все равно уведу тебя. И переубеждать тебя не стану. Думай, как хочешь. Я сказал правду и очень скоро ты в этом убедишься.

Мила попыталась возразить, но внезапно яркая вспышка ослепила ее. Мила вскрикнула от пронзившей ее шею боли, пальцами вцепилась во что-то мягкое, а через мгновение обмякла в руках Клима. Тьма заволокла все вокруг — черные тени все же настигли ее.

Кира.

Сейчас.

Я открыла глаза и первое, что увидела — черный от сажи потолок собственной квартиры. Шея затекла, спина ныла и болело в груди. Дыхание срывалось. И полный провал в памяти. Что произошло? Я зажмурилась, вспоминая. Ничего. Попыталась встать, но тело не слушалось. Паника закрадывалась в мозг. Что за бесовщина? Я сцепила зубы, стараясь согнуть ногу или руку — без толку. Вдохнула-выдохнула. Закрыла глаза. Прошептала заклинание. Нужно было осмотреться. В комнате хаос. Ощущение, будто смерч пролетел. Шкафы выворочены со стеной, мебель разломана, пол местами провалился. Что случилось? Осторожно, шепча слова древнего стиха, перемещаюсь по комнате, ища себя. Сквозь пролом в стене вижу перекошенный диван. Подхожу ближе и с трудом сдерживаю крик. На диване лежит золотоволосая женщина. лицо ее изрезано царапинами, на щеках пробивается багровый узор родового клейма. Тело ее перетянуто ледяными нитями, тонкими, как паутина. По нитям разливается голубое свечение. Я склоняюсь над женщиной и узнаю в ней себя.