— Нет, — со статью в голосе ответил князь. — Вот теперь прошу тебя остаться. Править тяжело. А бояре все… сама знаешь. Советчика толкового не найти, а сам я боюсь ошибок понаделать. Уже понаделал. Были последствия. Не научился я ещё.

— Правильно боишься. Вот это как раз и значит, что уроки наши в тебе не пропали. Остаться не могу. Не хочу.

— Ты сказала, что долго я буду править. И без бед.

— Это конечно же не значит, что тебе надо полностью себе доверять и расслабится. Отвела я от тебя беду, но ты сам себе творец. Прощай, князь.

— Прощай, Ярина.

Зима вышла суровая. Дороги почти все замело. Её конь ворвался во двор, едва не задавив стражников и замер как вкопанный, когда до встречающий женщины с ребёнком на руках осталось не больше локтя. Ярина слетела с коня, приземлилась, заметав снег, резко встала и подошла.

— Ты шлюха его? — бросила сквозь зубы.

Княгиня ей не ответила, лишь холодно и надменно смотрела ей в глаза, прижимая первенца к груди.

— Где он? Ведите меня к нему, живо! — крикнула Ярина стражникам.

Ей никто не сказал против. Слуги и стражники обступили её и практически понесли к князю. Тот был бледнее мела, лежал на постели и с хрипом выталкивал воздух из лёгких. Князь умирал.

— Плох совсем, — прошептала Ярина, добавив пару ругательств. — Голова уже и не горячая. Как это случилось? Отвечай!

— Решил он гавань осмотреть, — сухо ответила княжна, качая ребёнка. — Перевернулся баркас. Только он доплыл. Водя ледяная. Пятый день так лежит. Вчера жар спал таки, но как-то не к добру.

Холодный голос княжны вдруг дрогнул.

— Спаси его. Что хочешь взамен забери, только спаси. Всё отдам. Молю тебя.

— Тихо ты, растрёпа, — шикнула на неё ведунью. — Не кликай лихо. Чечас подумаем как спасти.

— Мы ж попрощались вроде, — раздался с постели слабый голос.

Губы Ярины дрогнули, она зычно рассмеялась, а потом резко замолкла и едва не заплакала.

— Очнулся! — выдохнула.

— Дак мне, вроде как, долго править, — князь скривился от боли и слабости и откинулся на подушку. — Воды бы. Пересохло-то всё как.

— Воды ему! — крикнула Ярина слугам. — Говорила же тебе, нельзя в гавань!

— Дак я сколько лет-то бороду уже ращу…

Вбежала княжна, охнула, обняла мужа крепко, так что он застонал и посмотрела на Ярину. И с благодарностью и с ревностью. Ярина встретилась с её взглядом, но не смогла его долго выдержать и вышла.

— Постой, — князь схватил её за запястье и притянул к оголовью кровати. Она села.

— Да пора мне. Окреп ты. Ясно вижу, что поправляешься, — Ярина поправила наплечную сумку.

— Там метель лютует, мороз такой, что собаки воют. Погибнешь.

— Я-то? — Ярина усмехнулась. — Плохо ж ты меня слушал князь. Ничего мне не угрожает. Не могу я тут больше. Пора мне.

Князь ничего не ответил, но руку её не отпустил.

— Любишь её? — тихо спросила Ярина, глядя на снежинки, кружащиеся за окном.

— Нет, сама же знаешь. Но тут уж не попишешь.

— Отпусти.

— Утром отпущу. Как метель стихнет.

Лето стояло жаркое. От полей исходил почти что удушливый запах, ещё нескошенного сена. Он смешивался с запахом моря и цветов и кружил голову.

Ярина остановила лошадь посреди дороги на возвышенности. Перед ней в седле сидел мальчуган с тёмно-рыжими волосами и голубыми глазами, едва-едва научившийся ходить.

— Смотри, Ярр, — она оказала на башни замка, возвышающиеся вдалеке. — Батька там твой живёт, непутёвый. Но нам к нему нельзя. Долг у нас. Знай просто. Есть у тебя отец.

Мальчишка зевнул, прикрыл рот маленьким кулачком и заслонился им от яркого солнца.

Ярина резко развернула лошадь и пустила ей галопом, цепко держа поводья и мальчугана. Прочь от Яриона.

— Глазам своим не верю! — прикрикнул Витим, хлопнув себя по седому лбу.

— Ну здравствуй, Витим, — Ярина подтолкнула вперёд мальчика и подошла ближе.

— Вот ты ж, шельма! — Витим покачал головой и привстал с завалинки, потирая больные колени. Выглядел он плохо. — А я уж решил, что ко мне снова белочка заглянула. Это то, что я думаю?

— Да, — Витим показывал на мальчика, Ярина кивнула.

— Ну, кабель! — Витим стиснул бороду и скрипнул оставшимися зубами. — Князь знает? Хочет-то чего от нас? Денег? Земли?

От взгляда Ярины он побледнел.

— Ты совсем, Витим, спился? Денег мне предлагает! Мда… Надо было к тебе раньше приехал и башку твою седую от зелёного змея силой пропоить… «Так вышло», — как твой племянничек любит говорить теперь. Князь не знает, — Ярина потеребила мальчугана по волосам.

— Ко мне зачем приехала? — хмуро спросил Витим, предчувствуя недоброе.

— Мальчугана забери моего.

— Что?!

— Что слышал. Сына ты потерял, моего возьмешь на воспитание. К князю не могу я с ним поехать, по вполне очевидным причинам. У тебя пускай растёт. Плохо ему со мной. Нельзя ему в Лесу быть, не принимает его Лес. Не должна я была… так поступать. Я заезжать буду часто, без мамки он совсем не останется, но там ему не место. Он уже окреп. Много есть не будет. Князь знать не должен. Не надо ему.

— Вот оно как… — Витим в растерянности присел и задумался.

— Пить с ним бросишь. Ещё зим десять тебе жить, не меньше будет, — твёрдо сказала Ярина.

— Что же ты так с ним? — грустно спросил старик.

— Так вышло. Пацан крепкий будет, но колдовства в нём не крошки. Со мной ему — что на медленном огне коптиться. Вокруг силы слишком много. Болеть будет. Ослабнет. И умрёт молодым. Страшно умирать будет. И Лес его в покое не оставит. Не знала я, что он такой ревнивый. Мне, Витим, пойти больше не к кому. Только с вами меня судьба из людей столкнула.

— Понятно, — Витим всё тер бороду и смотрел на горизонт. — Староват я. К князю нельзя его. Он возьмёт, ты не подумай, будет как о родном и законном заботится. Только бастард этот сулит проблемы, как с народом, так и с донцкими. И княжна не примет. Эх… Подкинула ты мне задачку. Староват я. А жена моя молодая. И кровь в твоём сынишке родная мне. Если даже меня зароют — она присмотрит. Возьму, коли дело так обстоит.

— Вот и славно, — Ярина выдохнула.

— Зовут-то тебя как, богатырь? — Витим встал, подошёл к мальчику, склонился перед ним на колени и взял за плечо.

— Ярром назвала.

— Хах, — Витим хохотнул и разулыбался. — Стока живешь, а баба бабой! Дурёха! Спалимся же сразу, если он вдруг князю своё имя скажет, если они где столкнутся.

— Так сделаю, что не столкнуться, — ответила она серьёзно. — И за ним, и за батькой его непутёвым буду приглядывать. Ну и за тобой.

— Кто нибудь ещё знает как его зовут? Одна рожала?

— Никто не знает.

— Ладно. Возьму. Но сделаешь вещь одну, как я скажу.

— Какую?

— Трём людям на дороге встреченным расскажешь, про сына князя незаконного. Но имя другое назовёшь. Ильяс. Не Ярр. Поняла меня, ведьма? И на пугай их, так чтоб с усёру точно дальше рассказали.

— Зачем?

— Надо так. Ежели чего, чтоб не нашли.

— Слух пойдёт же и до князя дойдёт.

— Так то слух, ими и земля полнится. Ты б знала, сколько про него грязи говорят. Шматком больше, шматком меньше. От хорошего человека всего отмоется и отлипнет. Будет эта история лишь только слухом грязным и ничем более. И князь никогда не узнает. А если и узнает, то мимо ушей пропустит, как и остальные тыщу слухов.

— Не понимаю, я тебя, Витим, но выполню.

— Чего ж тут разуметь? Сын эт не твой теперь, а княжеский. Кровь у него важная по венам течёт. В играх он других участвует. Жестоких, безнравных, политических. Не уверен я, что о нём никто не знает. Шпионы на этих землях везде шныряют, даже по лесам твоим или здесь кто, за домом этим и мной приглядывает, против князя козни готовит. Может, кто-то и знает… Поэтому отдам я его в семью своего кузнеца. Хороший мужик и баба у него что надо. В простом доме вырастит, не будет ничего знать и никто не узнает. Я себе возьму мальчугана рыжеголового из беспризорников и буду растить как своего, да от князя показательно прятать. Будет мой новый сынишка дружить с сыном кузнеца, позволю ему играть в доме своём. А ты иногда заезжай на кузню нож поточить, да коня непутёвого подковать. А потом, как уж повзрослеет и постоять за себя сможет — открою ему тайну. Сойдёт?