— Даже в Пекле не так горячо?

— В Пекле горячо только для грешников… — задумчиво сказала Ярина, глядя сквозь огонь. — Истинное Пекло очень холодное.

— А ты откуда ведаешь?

— Так я ж ведьма. Оттудова и выбралась! — Ярина выдержала паузу, чтобы вдоволь насладиться напуганным князем и тихонько рассмеялась.

— Ух, окаянная! — зашипел на неё князь и провёл круг по груди.

— Я ведьма и моё дело ведать, — улыбаясь сказала ему Ярина. — К таким как я виденья сами приходят, а мне в них лишь разобраться нужно.

— И что за ведения?

— Да самые разные. О том, откуда вон та травинка пошла, или как ты шрамик над бровью получил, за бабами в бане подглядывая, срамник мелкий, — при упоминании шрама княжич стыдливо опустил глаза и зацвёл багрянцем. — Вещи незначительные по большей части, но из таких вот песчинок Полотно Мироздания строится… а бывают и иные «послания», уму разуму не понятные…

— Например?

— До того, как вы с дядей на полянку ко мне вышла видела я кой чего…

— Ну же! Не томи.

— Лезла я боярышника нарвать. Смотрела на его красные ягоды, сквозь ветки, тянулась к ним. Лес вокруг, и трава, и кусты… почернели вдруг, да пеплом до земли осыпались. Песок оставили серый, да камни. Солнце так далеко убежало, как зимой самой лютой не убегает. Тихо очень. На небе ни облачка, да и воды негде взять, воздух сухой. А я всё там стою, где цветы собирала. Идёт мимо меня человек. Хотя нет… не человек. Кожа у него чёрная, но не как у заморских, а совсем уж… как смола. Прожилки по ней бегут белые и жёлтые, словно мелом подведённые, пульсируют. Сложен он как аристократ, черты острые, хищные и взгляд такой, словно все перед ним на коленях должны стоять. А в душе него… даже не знаю. Не темнота какая-то, не свет, а колодец, у которого дна не видно, и непонятно, что там. Не знаю уж боятся мне его или кланяться. Мимо он проходит и видит на дороге мужичка убогого, худого и голодного. Диковатого какого-то. Смотрит мужичок этот на небеса со звёздами, да покоя не может найти. Чёрный человек к нему идёт, да вдруг мигом из мужчины, женщиной оборачивается, да красивой. Говорит ему что-то, слов я не слышу, но мужчинка диковатый вдруг на глазах преображается. Больше нет во взгляде его потерянности и дикости. Вскакивает он с камня, да прочь бежит, так и не скажешь, но мне чувствуется, что другое что-то случилось, страшное. А чёрная женщина ко мне поворачивается, представь, видит меня сквозь пелену веков и миров пограничных, улыбается, кожа её трескается, сходит, а под ней кожа белая и волосы рыжие. И лицо моё.

— И что это всё значит? — прошептал князь, заглядывая ей в рот.

— Да хрен же его разбери! — прыснула Ярина. — А тебе княжич на боковую не пора? Темнеет уже.

— Не пора, — твёрдо шепнул Ярион.

— Тогда дальше вопрошай, баламут, раз уж беседа клеится.

— Ты стало быть, раз ведунья и будущим ведаешь, так выходит? — спросил княжит после долгой паузы.

— Ведаю, — призналась Ярина.

— И моё стало быть тоже разведать можешь?

— Могу. Но негоже это.

— Почему енто?

— Да потому что, княжич, судьба обычно вилами по воде писана. Человек многое решает и люди вокруг него. Но правда бывает так, что судьба она… как телега без извозчика у которой кони напуганы и она к обрыву несётся. Не сделать ничего.

— Моё посмотри, — твёрдо сказал княжич.

Ярина пожала плечами, пересела ближе к нему, невольно коснувшись его коленкой, взяла его мягкую ручонку, развернулся к себе ладонью вверх, внимательно посмотрела и помрачнела.

— Непорядок, — тихо сказала она.

— Чего эт там?.. — дрожащим голосом спросил княжич.

— Испугался, княжич? — улыбнулась Ярина и посмотрела ему в глаза. — Не пугайся. Ничего там. Сейчас поправим.

Ярина вырыла из костра небольшую веточку, затушила её об землю, и очень сильно нажимая прочертила по ладони княжича новую линию, затем бросила веточку в огонь, согнула его пальцы в кулак, обвила его сверху своими ладонями, стиснула что было сил, так что княжич вскрикнул, убрала себе к животу, согнулась вся и зашептала, что-то тихо-тихо.

— Ну вот, — Ярина распрямилась и оглядела его руку. — Была у тебя судьба чёрная и трудная, конец лютый, врагов у стен. А теперь будешь ты жить и царствовать долго, закончишь жизнь в тепле и в окружении семьи. Но… как к брадобрею ходить начнёшь первые годы, на корабль не садись. Не покидай гавань. А потом можно будет.

— С-с-спасибо, — протянул побледневший княжич, убрал руку, прижал к себе, словно после ранения, шатаясь поднялся, и пошёл в сторожку.

Ярина проводила взглядом, она увидела кое-что ещё, смутное и неясное, но не сказала князю. Она положила руку себе на живот и тут же удивлённо одёрнула. И ещё долго сидела у костра, разбираясь в своих виденьях.

— А может, того этого, с нами останетесь, госпожа? — спросил Витим, пока Ярина провожала их до тракта.

— Не поняла.

— Княжича учить надо, пока молод, — Витим неловко упёр взгляд в землю и почесал затылок. — Учителей со всех провинций, да и из-за моря ему выписывали. Но только при виде Вас глаза у него огнём загорелись. Так бы передали ему чего хорошего. Правителей надо правильно воспитывать.

Ярина уставилась на него, потом на молодого княжича, убежавшего вперёд и изображающего поединок на мечах с одним из стражников.

— Нет, — ответила Ярина. — Не могу я. У меня кое-что на роду написано. Я должна следовать. Тут моё место. Не можно покидать его.

— Эх, — вздохнул Витим. — Понимаю. Жа-а-алко.

— Но… — протянула Ярина, наблюдая за игрой княжича и надеждой появившейся в глазах Витима. — Могла бы я, наверное, иногда заезжать к вам в гости, да рассказывать чего-нибудь. Пацан-то хороший растёт, светлый. Так бы и князь хороший земле этой к месту будет.

— Вот это другой разговор! — заулыбался Витим. — Мы хорошо платим, госпожа, Вы только цену назовите и мы сразу же…

— Не продаюсь я, — отрезала Ярина. — Добровольно буду.

— Не серчай… я к тому, что любая работа должна быть оплачена.

— Не боись, — Ярина хищно усмехнулась, — своё сама возьму!

— А ты совсем возмужал, князь! — рыжая ведунья ловко спрыгнула с коня и отдала поводья дружннику.

— А ты совсем не изменилась… Ярина, — новый князь Поморска неловко обнял её и зашёлся краской.

— Соболезную на счёт батьки твоего, — Ярина печально улыбнулась и похлопала Яриона по плечу.

— Благодарю, — князь опустил глаза. — Говорил ему, не ходить в шторм. Упорный был. Не послушал энца. Теперь за мной дядька снова присматривает.

— Теперь ты князь, — Ярина улыбнулась уже бодро, обходя его и осматривая. — Широкий-то какой для юнца… в косяк-то дверной проходишь?

— Прохожу ещё, — Яриона напряг мышцы, красуясь, чем вызывал смех ведуньи. — Но как же так? Ты и правда не изменилась. Ни сединки, ни морщинки. Разве так бывает?

— Бывает, — кивнула головой Ярина. — Ещё не так бывает. Ты забыл? Я ведьма ж, мне ещё и не такие тайны ведомы.

— А мне так можно? — спросил князь.

— А тебе зачем? — серьёзно спросила Ярина.

— Да мне… — задумался князь, да махнул рукой. — Не зачем мне. Пустое это.

— Вот-вот, — строго сказала Ярина. — А чего-то, ты князь меня так бедно встречаешь? Двор пустой, ни музыкантов мне, ни процессий нарядных. Где хлеб, где соль? Где пир? Я с дороги усталая и голодная.

— Хех, госпожа, обижаешь, — расфуфырился князь. — Мне теперь можно и в общем зале на гостей накрыть, где все предки собирались. Князь я теперь. Мне можно.

— Ой, ну пойдем уже, тетерев ты мой.

— Ты куда эт зенки свои нацелил, баламут? — процедила Ярина и бросила на князя уничижающий взгляд.

Князь заплылся румянцем и опустил глаза. Ели они в одиночестве. Стол ломился от блюд, что были приготовлены к приезду ведуньи. Она ела за троих.

— Вино. Вина ещё попью, — промямлил в ответ князь.

— Ой, а получше ничего сморозить не придумал. И чему тебя учителя без меня учат. И вино ещё пить разрешают. Правду Витим говорил. Хрен тебя туто чему доброму научат.