– А нас? – хором спросили близняшки.

– Это вряд ли, – вздохнув, рассудительно произнёс Эрик, прежде чем высказался кто-то из взрослых. – Будет ещё недостаточно темно, особенно учитывая разницу во времени. Кевин уже может летать на такой скорости, чтобы их с дедушкой люди не заметили, а вот нам такое пока недоступно.

– Жаль, – вздохнула Кэтти. – Я соскучилась по полётам.

– Мы завтра обязательно вас покатаем, – успокоил её один из близнецов. – Столько, сколько захотите.

– А я вас с Уорриком, – Джереми подмигнул Эрику. – И даже Томаса, если он захочет.

– Он захочет, – не поднимая головы от планшета, на котором резался в какую-то стрелялку, ответил Томас.

– А на чём они будут летать? – тихонько спросила я у Кристиана, мало что понимая в услышанном разговоре. Мы ведь и так полетим на вертолёте, я, кстати, впервые в жизни, но дети явно хотят полететь на чём-то другом.

Все, даже маленький Уоррик, с любопытством уставились на Кристиана, дожидаясь его ответа. Видимо, не так уж и тихо я спросила.

– Это сложно объяснить, – тяжело сглотнув, криво улыбнулся мне мой муж. – Лучше увидеть.

– Ох, Кристиан, – сокрушённо вздохнул Джеффри.

– Себя вспомни, – буркнул Кристиан, потом, вздохнув, вновь обратился ко мне. – Понимаешь, есть у семьи Рэнди особенность такая – взрослые у них летать умеют.

– Левитация, – понимающе кивнула я. – Знаешь, как-то даже и не удивлена. Наверное, Супермена всё же с вас писали.

– Не совсем левитация. Ты сама всё увидишь. Это сложно объяснить, – повторил он.

– Безумно сложно, – хмыкнул Томас.

– А ты летать не умеешь, да? – это было скорее утверждение, Кристиан же сказал, что это только родня Рэнди может, а я уже поняла, что хотя вижу перед собой одну большую и дружную семью, но она явно объединила два разных вида… инопланетян.

– Нет. И никогда не смогу.

– Ну и не надо, – я потёрлась щекой о его плечо. И понимая, что что-то от меня Кристиан всё же скрывает, явно опасаясь моей реакции, добавила в каком-то порыве. – Я тебя всё равно люблю. И никогда не разлюблю, даже если у тебя вырастут рога, копыта и хвост.

– Рогов и копыт точно не будет, не переживай, Джинни, – захихикал Томас. А вроде весь в игру ушёл.

– Действительно, откуда они у Ангела? – подхватил Джереми.

– Зато есть нимб, – игра Томасом была окончательно забыта.

– Началось, – застонал Кристиан.

– Зелен виноград? – насмешливо глядя на парней, поинтересовался Джеффри.

– Ты о чём? – нахмурился Томас.

– Такое прозвище просто так не получают, – наставительно произнёс доктор. – Его заслужить нужно. Рассказать, сколько жизней спас Кристиан? Или напомнить, кто спас тебя самого?

Томас кинул взгляд на Рэнди, потом обратно на Кристиана. На его щеках отчётливо проступил румянец.

– Извини, брат, – сказано было явно от всей души, до парня всё-таки дошло.

– Извини, глупая шутка получилась, – Джереми тоже было не по себе.

– Да ладно, – Кристиан пожал плечами, явно тоже испытывая неловкость.

– А кто хочет перекусить? – дверь кабины отъехала в сторону, и оттуда появился ещё один родственник Кристиана в форме пилота.

Очень вовремя. Обстановка тут же разрядилась, все зашевелились, разбирая сэндвичи, которые ловко и в большом количестве наделал пилот, назвавшийся Винсентом, достав составляющие откуда-то из-под барной стойки, в которую, видимо, был встроен холодильник. Кристиан, аккуратно ссадив меня на соседнее кресло, тоже принёс нам пару тарелок, а потом и две бутылочки с содовой.

Когда я уже доедала второй сэндвич, Арти зашевелился и, выронив игрушку, начал ощупывать себя, пытаясь понять, где он и к чему пристёгнут. Я тут же вскочила, сунув свою тарелку мужу, и кинулась к нему, схватив за ручку, пока малыш не успел запаниковать. В другую его ладошку, к моему удивлению, тут же ткнулся носом Лаки, который ещё пару секунд назад делал обход салона, собирая со всех дань в виде кусочков ветчины, колбасы и сыра, которыми все с ним щедро делились. Но заметив, что Арти проснулся и забеспокоился, Лаки примчался поддержать нового друга.

Почувствовав наши прикосновения, малыш расслабился и стал задавать мне вопросы, при этом второй рукой гладя пса по загривку. Я объяснила брату, что мы летим в самолёте в новый дом, о котором мы ему сегодня уже, как могли, рассказали.

Заинтересовавшись, Арти сполз с кресла и, опустившись на пол, прижал к нему ладони.

«Гудит, как в машине!» – сделал он открытие. Арти не мог слышать негромкого гула моторов, но он чувствовал вибрацию, которой я даже не ощущала сквозь довольно толстый ковёр. И сравнил с единственным знакомым ему предметом, который делал нечто похожее.

«Да, самолёт – это большая машина, только летит, как птица», – пояснила я.

Арти плохо понимал, что значит «летит», зато сравнение с машиной его успокоило, это было уже знакомо. Он согласился съесть сэндвич, а потом вновь опустился на пол и, на четвереньках, отправился исследовать окружающее пространство – в незнакомом месте это был для него более удобный и безопасный способ передвижения.

– Мне показалось, или сегодня Арти двигается уже чуть более уверенно, – спросил Джеффри, пристально, с профессиональным интересом, наблюдая за мальчиком.

– Улучшения налицо, – кивнул Кристиан. – Не знаю, как скоро к нему начнут возвращаться слух и зрение, но паралич определённо отступает. Движения стали более уверенными, совсем немного, но если присмотреться внимательнее…

– Сегодня Арти сделал три шага, ни за что не держась, – радостно оповестила я доктора.

– Замечательно, – улыбнулся мне Джеффри. – Судя по тому, что я прочёл в его карточке и видел сам, патология коры головного мозга у мальчика далеко не самая тяжёлая, так что улучшение будет происходить с каждой новой дозой.

– Вы видите эту его болезнь? – спросила я, помня, как Джеффри поставил мне диагноз, просто на меня посмотрев.

– Нет, я чувствую боль пациента, и по её характеру, силе и локализации могу довольно точно определить болезнь, но это уже просто знания и опыт. А у Арти боли, как таковой, нет, точнее – совсем небольшая в ногах, он её почти не ощущает. А вот к остальному я свой дар применить не могу, только наблюдать, делать выводы, замечать изменения. Я их вижу, и это радует.

– Джеффри замечает даже то, что от меня пока ускользает, – пояснил мне Кристиан. – Но я видел, как Арти сегодня ходил, так что тоже заметил положительную динамику.

Я с радостной улыбкой слушала мнение двух врачей, подтверждающих то, что я и сама видела – Арти становится лучше. Даже в этот самый момент он, заинтересовавшись текстурой обивки стены салона, встал на ноги и ощупывал стену одной рукой, другую положив на загривок собаки. И я видела, что хотя он и использовал Лаки как опору – кстати, тот стоял, не шелохнувшись, словно понимая, как это важно, – но опирался на него уже не так, как сделал бы ещё позавчера. Ножки, действительно, стали лучше его слушаться.

– Скоро бегать будет, – Джеффри повторил когда-то уже сказанные Кристианом слова.

– Знаешь, в Долине для детей абсолютно безопасно, – сказала Джулия, сидящая рядом с мужем, с младшим сыном на коленях. – Арти будет под постоянным присмотром, даже когда прозреет и начнёт бегать по всей Долине самостоятельно. Нянек там у вас будет множество. Останется много времени друг на друга.

И она с лукавой улыбкой взглянула на мужа, который ответил ей любящим взглядом. В этот момент Арти добрался до кресла, в котором сидел Дэн и, наткнувшись на его ногу и поняв, что перед ним уже не предмет мебели, приступил к тщательному изучению нового объекта. Ничуть не испугавшись, когда огромные руки подхватили его, Арти с любопытством стал ощупывать торс, а потом и лицо Дэна. Я дёрнулась, когда он стал топтаться подошвами своих ортопедических ботиночек по коленям Дэна, оставляя следы на чёрных джинсах, но тот, явно поняв моё желание хотя бы разуть мальчика, покачал головой.

– Пускай. Это такая ерунда, отстирается.