– Спасибо, – шепнула я в грудь Кристиана.

– Ты всё сделала правильно, – он, кажется, понял, за что я его поблагодарила. – Теперь всё будет хорошо.

– Скажи, Джинни, неужели в больнице не поняли, что ты... назвала неправильный возраст Арти? – судя по запинке, Джеффри хотел сказать что-то иное, возможно, слово «солгала», но решил смягчить свой вопрос.

– Заметили, конечно, но не сразу. Я так поняла, что первостепенной задачей у врачей было спасение ребёнка, ведь они мне поверили. Как я позже узнала, там все действия отработаны до автоматизма, кто и что делает. И лишь позже, когда Арти уже был в инкубаторе, подключённый ко всем этим приспособлениям для выживания, у кого-то появились сомнения, и Арти сделали тесты. Тогда-то всё и раскрылось.

– Тебе здорово досталось? – в голосе Рэнди звучало неподдельное сочувствие.

– Нет. Меня никто ни в чём не винил. Возможно, решили, что я и сама не знала точного срока беременности, а может, просто жалели. В той аварии я осталась круглой сиротой, к тому же... тоже пострадала, хоть и не так сильно. Я сидела сзади, меня только осколками посекло, и сотрясение, а в остальном повезло, все кости целы остались. Но меня всё равно какое-то время продержали в больнице, я крови много потеряла.

– Господи! – простонал Кристиан, притискивая меня к себе сильнее, так, что у меня даже дыхание перехватило, но я не возражала. За последние шесть лет единственным, кто меня обнимал, был Арти, и именно мои объятия были сильными, утешающими и защищающими. Но всегда оставаться сильной так тяжело, порой очень хочется побыть немного слабой. А в объятиях Кристиана было так надёжно, спокойно и приятно, что небольшой дискомфорт можно и потерпеть.

– Крис, раздавишь! – воскликнула Рэнди.

– Ой! – объятия тут же ослабли. – Прости, Джинни. Я не сделал тебе больно?

– Нет-нет, всё в порядке, – поспешила я его успокоить, опасаясь, что он отодвинется, но нет – объятия пусть и ослабли, но никуда не делись. Так приятно.

– Значит, твоего братишку начали выхаживать по ошибке, – вернулся к интересующей его теме Джеффри. – А что потом? Когда всё выяснилось? Продолжили? Хотя, конечно, вопрос глупый, извини. Он ведь жив.

– Да, жив, – кивнула я. – Всем на удивление. Ни у кого рука не поднялась отключить приборы жизнеобеспечения, ведь его сердечко билось. Более старшие дети, которые имели больше шансов выжить, не выдерживали, уходили. А Арти жил. Несмотря ни на что. И выжил. Вот только он не видит, не слышит, и ещё у него ДЦП, правда, в нетяжёлой форме. В основном проблема в ногах, он ходит, но только с опорой – ходунки, перила или мои руки.

– Спастическая диплегия – кивнул Джеффри. – Для экстремально недоношенных детей такое осложнение – едва ли не норма. Но и это тоже поправимо. Говоришь, форма не тяжёлая?

– Нет. Доктор говорит, что могло быть намного хуже. К счастью, ручки у Арти почти не пострадали, ведь для него они – основная возможность общения. Конечно, и они не идеально здоровы, но могло быть хуже. Намного хуже. Я видела таких деток, и это было ужасно.

– Видела? – переспросила Рэнди.

– В интернате, где Арти живёт. Он специализированный, для детей-инвалидов, я там на такое насмотрелась! Можно даже сказать, что Арти ещё повезло – ручки у него рабочие, пусть с трудом, но ходит, даже говорит. Доктор сказал, что хотя у него и есть отставание в развитии, но оно обусловлено лишь ограничениями из-за потери слуха и зрения, а в целом он умненький. Всё-всё понимает!

– Это замечательно, – улыбнулся Джеффри. – Так ему будет проще адаптироваться к нормальной жизни.

– К нормальной жизни... Звучит, как сказка. – Я не удержалась, и спросила. – Но всё же как? Как вы сможете вылечить Арти? Ведь все говорили, что это невозможно! Ну, кроме того мошенника.

Я тяжело сглотнула. Вновь накатило это чувство обречённости и безысходности, испытанное в тот момент, когда я поняла, что была обманута, и на самом деле надежды нет. А потом узнала, что есть не просто надежда, эти люди уверены, что Арти выздоровеет. Но это же просто фантастика, сказка, в реальности такого не бывает. Ага, а «человек-рентген»? Такое бывает? Может, это семья экстрасенсов? Может, кто-то из них ставит диагнозы, а кто-то другой лечит? Тогда почему я никогда не слышала о подобных чудесных исцелениях? Я чувствовала себя Алисой, упавшей в кроличью нору, странности и непонятности росли, как снежный ком. А, может, я вообще сплю? Впрочем, вряд ли, боль от падения была вполне реальной, да и иглы я прекрасно почувствовала. Тогда что? В какой момент я перенеслась в другую реальность?

– Мы всё тебе объясним, – пообещал Гейб. – Но сначала нужно разобраться с тем мошенником, пока мы про него вспомнили. Ты можешь его описать?

– Да, конечно, – ответила я, решив, что удивляться тому, откуда об этом узнал Гейб, я не стану. Хотя как он об этом узнал – не представляю, ведь его не было рядом, когда я рассказывала про мошенника. Но, на фоне всех остальных странностей, это была такая мелочь. – Лет сорок-пятьдесят. Высокий, не такой, как вы, но выше меня на голову. Худой. Волосы тёмно-русые, он зачёсывает их сбоку, маскируя лысину.

– Есть предположения? – Гейб повернулся к Джеффри.

– Да, есть. Крис, мне нужен планшет или телефон.

– Вон на той полке возьми, – Кристиан ткнул пальцем в стеллаж, уставленный книгами, дисками и разными сувенирами. Джеффри взял оттуда планшет и начал в нём рыться.

– А встречались вы только лично или ещё и созванивались? – вновь спросил меня Гейб.

– Он взял мой номер, дал свою визитку, и пару раз звонил мне с одного из номеров, указанный на ней. Но звонить ему не велел, говорил, что сильно занят, и сам со мной свяжется, когда будет свободная минутка. У меня в телефоне можно посмотреть, он в той сумочке.

Я указала на свой ремень, лежащий на стуле – сама дотянуться до него я бы не смогла, мешала капельница. Рэнди быстро соскочила с колена мужа, подхватила ремень и протянула мне, после чего вернулась на прежнее место. Двигалась она при этом легко и изящно, что совершенно не вязалось с её огромным животом, создавалось впечатление, что она просто сунула под футболку воздушный шарик. Я вспомнила, что нахожусь «в параллельной реальности» и мысленно пожала плечами. Удивляться очередной странности не было моральных сил, я просто констатировала факт, вот и всё.

Достав из сумочки телефон, я быстро нашла нужный номер и показала Кристиану.

– Джеффри, это же твой рабочий, – воскликнул он.

– Я так и предполагал, – кивнул Джеффри, не отрывая взгляда от планшета, в котором что-то искал. – А звонки, конечно же, были только по вечерам?

– Да.

– Не удивительно. – Доктор удовлетворённо кивнул, видимо, отыскав искомое, потом протянул мне планшет. – Он?

– Он, – подтвердила я, увидев на экране знакомое лицо.

– Кто это? – поинтересовалась Рэнди.

– Уборщик, – хмыкнул Джеффри. – Устроился совсем недавно, ещё и двух месяцев не работает. И что-то мне подсказывает, что не так он прост, как кажется, думаю, он замыслил эту авантюру давно и специально устроился в мою клинику. Ведь на этой должности у него есть доступ ко всем кабинетам, и телефоном он мог моим пользоваться, и визитки взять из стола.

– Как же ты его проморгал? – покачал головой Гейб.

– Я лично проверяю только медперсонал, – пожал плечами Джеффри. – Квалификацию, прежние места работы, рекомендации и тому подобное. А обслуживающим персоналом занимается отдел кадров. Видимо, кандидата на роль уборщика особо не проверяли.

– Свяжусь со службой безопасности, пусть проверят всю его подноготную, – принял решение Гейб. – И пошлю кого-нибудь следить за ним, чтобы не удрал раньше времени. Думаю, ты, Джинни, была не единственной его жертвой. Возможно, он ещё кому-то в том интернате пообещал «экспериментальное лечение».

– Вполне возможно, – кивнула я. – У многих деток есть родные, просто не могут ими заниматься постоянно, вот и устроили в интернат. Многих забирают на выходные. Думаю, он как-то разузнал, кто сможет оплатить «чудо-операцию», и тоже задурил им голову.