1960 Доверчивый супруг Лет с десяток замужем пробыв, Стали вы скучны и деловиты И все чаще, ласку отстранив, Цедите, зевая нарочито: – Поцелуи? Ты прости, мой свет, Если я иронии не скрою. Только глупо в тридцать с лишним лет Нам влюбленным подражать порою. Может быть, я сердцем постарела, Только я прохладна на любовь. В тридцать уж не те душа и тело И не та течет, пожалуй, кровь. А супруг? Бывают же на свете Чудаки, наивные, как дети! Выслушав жену, не оскорбился, А вздохнул, поверил и смирился. А ему хоть раз бы приглядеться, Как для большей нежности лица Ультракосметические средства Пробуются в доме без конца. А ему бы взять да разобраться, Так ли в доме все благополучно, Если вы с ним, прежде неразлучны, Очень полюбили расставаться? А ему бы взять да усомниться, Надо ль вечно гладить по головке? А ему хоть раз бы возвратиться Раньше срока из командировки! И проверить: так ли уж прохладно Без него у милой сердце бьется?.. И увидеть… Впрочем, хватит, ладно! Он и сам, быть может, разберется! 1960
У тебя характер прескверный… У тебя характер прескверный И глаза уж не так хороши. Взгляд неискренний. И наверно, Даже вовсе и нет души. И лицо у тебя, как у всех, Для художника не находка, Плюс к тому цыплячья походка И совсем некрасивый смех. И легко без врачей понять, Что в тебе и сердце не бьется. Неужели чудак найдется, Что начнет о тебе страдать?! Ночь, подмигивая огнями, Тихо кружится за окном. А портрет твой смеется в раме Над рабочим моим столом. О, нелепое ожиданье! Я стою перед ним… курю… Ну приди хоть раз на свиданье! Я ж от злости так говорю. 1964 «Я могу тебя очень ждать…» Я могу тебя очень ждать, Долго-долго и верно-верно, И ночами могу не спать Год, и два, и всю жизнь, наверно. Пусть листочки календаря Облетят, как листва у сада, Только знать бы, что все не зря, Что тебе это вправду надо! Я могу за тобой идти По чащобам и перелазам, По пескам, без дорог почти, По горам, по любому пути, Где и черт не бывал ни разу! Все пройду, никого не коря, Одолею любые тревоги, Только знать бы, что все не зря, Что потом не предашь в дороге. Я могу для тебя отдать Все, что есть у меня и будет. Я могу за тебя принять Горечь злейших на свете судеб. Буду счастьем считать, даря Целый мир тебе ежечасно. Только знать бы, что все не зря, Что люблю тебя не напрасно! 1968 Кристиану Бернарду Человек лекарства глотает, Ворот рубашки рвет. Воздуха не хватает! Врач тяжело вздыхает: Долго не проживет… Все скверно и безнадежно. И как избежать сейчас Вот этих больших, тревожных, Тоскливо-молящих глаз?! – Доктор! Найдите ж, право, Хоть что-нибудь наконец… У вас же такая слава По части людских сердец! Ну что отвечать на это? Слава… Все это так. Да чуда-то в мире нету, И доктор, увы, не маг. Пусть было порою сложно, Но шел, рисковал, не спрося, И все же, что можно – то можно, А то, что нельзя, – нельзя! А что насчет «знаменитости», Так тут он спускает флаг. Попробуй, пройди сквозь мрак Барьера несовместимости! Сердце стучит все тише, Все медленней крови бег… Ни черт, ни бог не услышит, Кончается человек… Но что это вдруг? Откуда? Кто поднял поникший флаг?! Гений? Наука? Чудо? В клочья порвали мрак?! Под небом двадцатого века, В гуле весенних гроз, Шагнул человек к человеку И сердце ему принес. И вовсе не фигурально — В смысле жеста любви, А в самом прямом – буквальном: – На. Получай. Живи! Чудо? Конечно, чудо! Ведь смерть отстранил рукой Не Зевс, не Иисус, не Будда, А отпрыск земного люда — Умница и герой! Однако (странное дело!) Куда ты ни бросишь взгляд — Талантливых, ярких, смелых Сначала всегда бранят. И вот по краям и странам Повеяло злым дымком. Кто звал его шарлатаном, Кто – выскочкой, кто – лжецом. А тот, за морями где-то, Словно под градом свинца, Как сказочные ракеты, Во тьме зажигал сердца. И смело, почти отчаянно Он всыпал расизму перца, Когда, словно вдруг припаяно, Забилось в груди англичанина Черного негра сердце! Все злое, тупое, дикое Он смел, как клочок газеты. Где выбрана цель великая, Там низкому места нету. Пройдут года и столетья, Но всюду, в краю любом, Ни внуки, ни внуков дети Не смогут забыть о нем. И вечно мы видеть будем, Как смело, сквозь мрак, вдалеке Идет он, как Данко, к людям С пылающим сердцем в руке! |
