Оно безвозвратно разодрано в клочья, но это ли имеет значение, если рядом тот, о ком ты могла только мечтать.

Я отдаюсь во власть его рук… Забываю о платье и о том, что все это неправильно и нам стоило поговорить.

Мне плевать, что вокруг.

Есть я, есть он. Наша безумная страсть… и моя любовь.

Этого достаточно, чтобы утром я объяснила свое желание выйти замуж и попыталась доказать, что не люблю его брата и все это время вспоминала его и думала только о нем.



Максим

Хочу узнать, почему она с ним, узнать и выбить эту дурь из ее головы. Доказать ей, что моя. Не будет с ним. Не дам. Я хочу, но все это улетучивается, когда она сама тянется ко мне, когда просит поговорить потом и безумно исследует мое тело.

Я вижу, что она соскучилась.

По глазам ее вижу, что хочет, что любит и не играет.

Отдаленно я понимаю, что она занята и то, что сейчас происходит — измена с ее стороны. Да и с моей тоже. Я не должен целовать невесту брата, у меня нет прав на нее, но на это плевать.

Она моя.

Всегда была моей. Я был тем, кто познал ее раньше.

И я не забыл. Не смог.

Она в моей власти. В моих объятиях. Вжимаюсь в нее своим каменным членом и понимаю, что нет ничего лучше. Помню ее до боли знакомый запах, шелковистость волос, бархатистость кожи.

Я знаю ее как свои пять пальцев. На шее у нее несколько родинок, на попе родимое пятно в форме звездочки, а на ноге шрам после укуса собаки.

Провожу руками по ее бедрам, захватываю в плен соски и зажимаю их между пальцами. Ловлю губами ее всхлип и дурею. От запаха ее невероятного, от вкуса губ, которым она щедро со мной делится.

Вижу, как она выбывает из реальности. Ее взгляд затуманивается, Яна раскрывает рот и облизывает губы, чем напрочь лишает меня разума. Я рву на ней платье. Разрываю в клочья и отбрасываю материал в сторону.

Стаскиваю трусики и припадаю в поцелуе к ее животу. Дразнюсь, хотя сам еле сдерживаю порыв трахнуть ее немедленно. Войти в нее на всю длину и почувствовать горячую плоть, окунуться в ее влагу.

— Пож-а-а-л-у-й-с-т-а-а-а, — тянет она, запрокидывая голову.

Хватаю ее за волосы на затылке, сжимаю их в кулак и дергаю на себя, заставляя смотреть в мои глаза.

В диком поцелуе припадаю к ее шее, втягиваю кожу, оставляя яркие отметины и чувствую ее руки на своих брюках.

Кое-как она справляется с застежкой ремня, расстегивает брюки и стаскивает их вместе с боксерами, освобождая член от одежды. Чувствую, что еще немного промедления, и я взорвусь.

Не выдерживаю.

Провожу пальцами по ее складкам, заставляя вздрагивать. Она дергается и сжимает расстегнутую рубашку.

Вхожу в нее одним резким движением. До упора. До основания. Вдалбливаюсь в нее на всю длину и дурею. Она такая горячая, невероятно влажная для меня.

Ее мышцы сжимаются вокруг члена, и я еле сдерживаюсь, чтобы не кончить. Сцепляю зубы и впиваюсь одной рукой в ее талию, а другой в столешницу, потому что трудно стоять.

Запрокидываю ее ноги на свои бедра и делаю несколько резких движений. Добавляю пальцы на клиторе и ловлю ее оргазм. Судорожные всхлипы и дрожь тела. Все это передается мне, и я едва успеваю выскочить из нее, чтобы излиться на пол.

С ней так легко забыть о предохранении.

Мы часто дышим, его грудь вздымается в такт дыханию. Яна держится руками за столешницу и совсем не стесняется того, что полностью открыта передо мной.

Ее глаза заволокла пелена удовольствия, а я прижимаю ее к себе и целую в щеку, а затем в висок. Обнимаю за плечи и шепчу:

— Ты прекрасна.

Она лишь дышит и не отвечает. Чувствую, как ее руки обвивают мои плечи, но нас прерывает звонок моего телефона.

Чертыхаюсь, но достаю смартфон и смотрю на экран.

Вадим.

— Блядь, — не сдерживаюсь и ударяю кулаком по столешнице.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Яна вздрагивает и смотрит на меня широко распахнутыми глазами.

— Все нормально, малыш, — провожу большим пальцем по ее щеке и стараюсь успокоить, хотя сам на нервах.

Надеваю боксеры и брюки и отхожу немного. Отвечаю на звонок и тут же сбрасываю громкость, чтобы Яна не нервничала. Чтобы не думала о Вадиме. Не сейчас. Не после того, как кончила со мной.

— Да, — буквально рычу в трубку.

— Макс, — брат взволнован и ощутимо нервничает.

Я напрягаюсь, осознавая, что дело серьезное и ему точно нужна моя помощь. Черта с два есть желание оставлять Яну, но с сожалением понимаю, что у меня нет выхода.

— Максим, ты нужен мне, — понимаю, что брат еще и пьян, потому что его язык заплетается и он едва ли знает, что говорить в данный момент.

— Что случилось? — задаю вопрос, а внутренне молюсь о том, чтобы Яна сидела тихо.

Не то, чтобы я переживаю, что Вадим узнает. Это произойдет так или иначе, но не хочу, чтобы это было так.

— Мне нужна помощь, Макс.

— Я скоро буду. Ты где?

— Я сброшу тебе адрес.

Он отключается, а я нервничаю. Разворачиваюсь к Яне и по ее лицу вижу, что она понимает, с кем я говорил.

— Яна, — подхожу к ней, чтобы успокоить. — Послушай меня.

Объясняю ей, что мне нужно уехать. Что завтра я приеду и мы решим все проблемы.

— Я не отпущу тебя, слышишь? — говорю ей напоследок.

— Я и не надеюсь, — отвечает и смазано целует меня в губы.

Я ухожу с грузом на сердце. Не хочу ее оставлять. С радостью бы провел время с ней, но мне не понравился тон Вадима, и я не хочу, чтобы он влетел среди ночи в ее квартиру и увидел то, что я когда-то.

Знаю, что поступил по-скотски, но ничего не могу с собой поделать. Я люблю ее и мне плевать на то, как я обошелся с братом. Я знаю, что и она меня любит, а Вадим… он взрослый мальчик.

Ему придется это пережить.

И отпустить ее.

Я добираюсь до указанного адреса за полчаса. Толкаю дверь и вхожу в небольшой подвальчик. Не сразу понимаю, что это какое-то казино, и явно запрещенное. Прохожу внутрь и вижу в центре связанного Вадима с кляпом во рту и гематомами на лице.



Максим

— Твой братец? — говорит кто-то сбоку, и я поворачиваюсь, но в темноте и сигаретном дыму ничего не видно.

— Что здесь происходит? — спрашиваю и только сейчас понимаю, что совершил глупость, приехав сюда расслабленным и спокойным.

— А вот твой братец сейчас все расскажет.

Из темноты выходит высокий широкоплечий мужчина. Шкаф, не меньше. На его шее красуется огромная татуировка, уходящая под майку, а во взгляде читается уверенность в том, что он делает.

Он вытаскивает изо рта брата кляп и ухмыляется.

— Ну же, Вадим. Расскажи брату обо всем. Вместе же будет легче выбираться из той жопы, в которую ты попал.

Вадим кашляет и видно, что он не может говорить. Мне почему-то его совсем не жалко. Я понимаю, что он попал и, по всей видимости, неплохо.

— Макс, — он еле выдает, — я…

— Говори давай, — мужчина рычит и врезает Вадиму по животу, от чего он тут же хрипит.

Я дергаюсь вперед, но передо мной откуда-то возникает два амбала. Они резко хватают меня за руки, и я понимаю, что остается только слушать.

— В общем, — начинает мужчина, — я вижу, что твой братец не спешит с разговорами, так что я расскажу. Он должен денег. Много. Естественно, мне.

— За что?

— За то, что проиграл в карты. Ты же не объяснил своему братцу, что играть в карты нехорошо, — мужчина гогочет, а я кривлюсь.

Он щелкает зажигалкой и прикуривает сигарету. Делает глубокую затяжку и смотрит на меня. На нем дорогой костюм темно-синего цвета, белая рубашка и кожаные мокасины. На руке красуются дорогие часы, а на шее золотая цепочка.

— Ладно, — произносит он. — Все просто. Вы ищете деньги и отдаете их мне, а я забываю его имя и не трогаю, — мужчина выпускает клуб дыма в воздух и явно чувствует себя королем жизни. — Так как?