— Отвратительно место, — неожиданно сказала Маргарет, садясь и недовольно хмуря брови. — Я совсем не чувствую течения времени. Часы здесь идти не будут?

— Не знал, что вы проснулись.

— Я не спала, просто лежала с закрытыми глазами. У вас интересная манера игнорировать обращенные к вам вопросы.

— Ну, на этот я отвечу: у вас же есть часы, вот и проверьте.

Звякнув цепочкой, Маргарет последовала его совету. Прежде чем открыть крышку, она приложила механизм к уху.

— Тикают.

Ученый только плечами пожал.

— Секундная стрелка идет с такой же скоростью, как и раньше, — сообщила Маргарет немного удивленно.

— А чего вы ожидали? Что стрелки застынут, а подброшенные вещи не смогут упасть на пол? Все что существует в мире — это лишь определенные электромагнитные колебания, вибрация. Наши тела, память, и даже чувства — все это возмущение эфира, переданное в определенной последовательности и только.

— Да? Означает ли это, что вы можете воспроизвести колебания и создать точную копию человека?

— Теоретически это возможно.

— Но вы этим еще не занимались? — она внимательно посмотрела на него.

— Нет, я не настолько всесилен.

— А разве то, что вы мне показали не находится за границами человеческого понимания? Я не знаю, как вам удалось этого добиться и сомневаюсь, что кто-то еще знает. Хотя быть может я брежу и это предсмертная причуда моего мозга, прибывающего в глубокой коме.

— Интересная мысль, — признал ученый. — Развивайте ее дальше.

— Вы смеетесь надо мной? — с подозрением спросила Маргарет. — Не верю, чтобы в этом мире для вас осталось еще что-то интересное.

— Только люди, пожалуй. С одной стороны их поведение легко предугадать, с другой — иногда они меня удивляют.

— Вы так отстранено говорите, словно сами себя к людям больше не причисляете.

— В каком-то смысле так и есть. Я был рожден человеком, но кто я теперь? У меня нет ни имени, ни лица.

— Зато имеется мания величия.

— Она вполне обоснованна, — он тихо рассмеялся и демонстративно пожал плечами. — Склоняюсь к мысли, что я сделал правильный выбор, забрав именно вас. Женское мышление — это нечто особенное. Не зря же женщины и мужчины созданы такими разными. Мы дополняем друг друга. Если нам суждено пробыть вместе долгое время, то от скуки мы точно страдать не будем. Кстати, у вас интересные часы. Оригинальное исполнение…

Маргарет догадалась, куда он клонит.

— Пока вы приходили в себя, я их немного изучил. Честное слово, с детства испытываю страсть к простым устройствам, поэтому не удержался. Приятно было узнать, что настоящие мастера еще не перевелись на свете, и этот хитроумный механизм не просто часы…

— Вы в них копались? Нарочно испортили?

— В этом не было нужды. Они исправны, но от маяка в подобном пространстве не будет никакого толку.

— Я только хотела узнать, где… Впрочем, неважно. Если вы говорите, что не ломали часы, то у меня нет причин не верить. Ваша угроза, она все еще остается в силе?

— Какая именно? — в его голосе послышались нотки удивления.

— Касательно моего мужа. Когда он выстрелил в вас, вы сказали, что можете его убить и возможно, позже…

— Ах, вы об этом… — он прервал ее, не дав договорить. — Это не пустая угроза, но приводить ее в исполнение я не собираюсь. Это было бы лишней тратой времени. Конечно, если ваш муж, не попытается убить меня снова. Тогда я буду вынужден принять меры.

Ученый направился к крайней приборной доске и щелкнул одним из десятков переключателей. Потом покрутил ручку и вернул переключатель в прежнее положение. Маргарет следила за ним, пытаясь понять смысл его действий, но приборы были даже не подписаны.

— Вы расскажите мне, что я должна делать? — Она подошла и встала рядом с ним. — Речь шла о паре рукояток кажется.

— Да. Следуйте за мной, — Механик направился к следующей приборной панели. — Не обращайте внимания на датчики. Самое главное — два переключателя и вот эти рукояти.

Едва касаясь, он провел пальцами по поверхности панели и постучал, заостряя внимание возле третьего и пятого рычага из двух десятков выдававшихся в нижней ее части.

— Подождите, я не запомнила — эти?

— Да. Когда наступит время, вы получите от меня знак, и переведете их в положение «включено». Сам я буду находиться напротив вас.

— К каким последствиям приведут мои действия? Насколько это опасно?

— Если говорить упрощенно, то переключение рукоятей позволит нам замкнуть цепь в правильном порядке и вернет это многострадальное помещение на грешную землю. И нас вместе с ней.

— Мы вернемся в вашу лабораторию? Но она же разгромлена!

— Нет, не в Инсум. Перед началом эксперимента я задал несколько иные координаты. Нас с вами ждет путешествие на отдаленный остров. Там меня встретят мои коллеги, а вы, наконец, обретете свободу.

— Хорошая новость. Но меня беспокоят ваши темные очки, боюсь, как бы вы не ошиблись ненароком. Что вы в них видите при таком скудном освещении?

— Все, что необходимо. У меня с некоторых пор высокая светочувствительность, поэтому я и темные стекла теперь неразлучны. Я заменил в очках линзы. Они не настолько темные, как кажутся.

Он замолчал, задумавшись. Маргарет наблюдала, как ученый медленно потирает шрам на подбородке, неторопливо кивая своим мыслям. Ей стало неловко.

— Вы сердитесь на меня?

— Нет, с чего это вдруг?

— Я часто задаю неудобные вопросы. Вам, наверное, неприятно вспоминать об аварии на заводе.

— Вы удивительно догадливы, но так как вы к ней отношения не имели, то я на вас не сержусь.

— Я знаю, что вы были невиновны в том, что случилось.

— Ознакомились с моим личным делом? Похвально. Действительно, моей вины не было. Однако мне не хочется сейчас об этом думать. Расскажите лучше о себе. Каково это — быть на страже интересов целого государства?

— Это не настолько захватывающе как может показаться, но позволяет чувствовать себя сопричастным к чему-то важному, — ответила Маргарет. — Но чаще всего это тяжелая утомительная работа.

— Жалеете о своем выборе?

— Редко. Как правило, когда не могу нормально выспаться.

— О, это еще не кому не удавалось, — сочувственно кивнул Механик. — У вас есть дети?

— Нет.

— Хорошо.

— Почему же?

— Всегда существует вероятность того, что события будут идти не так, как задумано, — ученый пожал плечами. — Мы нанизаны на тонкую нить, которая висит над бездонной пропастью.

— Намекаете на несчастный случай, — с досадой поморщилась Маргарет. — Попробуем обойтись без этого. Что вы намерены делать?

— Вы окажите мне услугу, а я отпущу вас, когда придет срок. Это небольшая плата за то, чтобы быть сопричастной к столь важным событиям. Вы уже вошли в историю, ваше имя будет начертано на ее изумрудных скрижалях.

— Мне это неинтересно. Я совершенно не тщеславна.

— А я очень, — признался ученый. — Тщеславие — вот что движет творцами. Покажите мне художника, изобретателя, писателя, актера — и я скажу, что у него есть бог тщеславия, на которого он молится. Нередко это его собственное отражение. А если он будет отрицать это, то только для того, чтобы вы стали убеждать его в обратном. Я знаю, что гениален и заявляю это открыто, так как не вижу причин для ложной скромности.

— Вы несносный человек. Не представляю, как с вами можно работать в одной команде.

— Общее дело объединяет. Ученые всего мира представляют собой особую закрытую касту, где нет места национальным или социальным различиям.

— Получается, что вы не отрицаете возможность работы на Небрус?

Механик с недоумением посмотрел на нее, а потом громко рассмеялся. Его смех звучал надтреснуто, хрипло и довольно пугающе. Маргарет обеспокоено нащупала рукоять стилета, но смех резко прекратился. Ученый отошел на пару шагов, залез на высокий жестяной ящик, скрестил ноги, и замер.

— Такое впечатление, что вы меня не слушаете, — грустно заметил мужчина.