Но громче всех выла совесть. Ослабленный дурманом разум уже не мог сопротивляться, и чувство вины за сотни разрушенных жизней пожирало ее заживо снова и снова. Затем, измученная, она ненадолго проваливалась в спасительный мрак, но вскоре пытка повторялась и длилась до тех пор, пока апотекарий, или кто там следил за ее пленом, не подкидывал новых кристаллов в лампу.

Знал ли Медяк, на что обрек ее, когда приказал держать одурманенной днями напролет? Или то была кара за дерзость? Если так, лучше бы он просто посадил ее на цепь или приказал отсыпать десяток плетей у позорного столба — боль и унижение вытерпеть куда проще, чем сражаться с собственными демонами. Она всегда им проигрывала.

Артанна почувствовала, что воздух снова стал легче — дым рассеивался, новых кристаллов не жгли. Туман перед глазами побледнел, но она не чувствовала облегчения: сейчас начнется самое страшное, и она снова не сможет сопротивляться тому, что вылезет из глубин сознания.

Ее затошнило. Артанна попыталась перевернуться на другой бок, отчего-то боясь испачкать драгоценный ковер. Из последних сил она цеплялась за реальность, заставляя пальцы впиваться в тканую материю, а легкие — дышать.

— Как… запущено, — звучал где-то вдалеке знакомый голос, но Артанна не могла понять, чей. И был ли он вообще реальным? — Боюсь… переборщили… Следовало… Будет недоволен.

Она скрючилась в спазме, когда пустой желудок исторгнул желчь. Кто-то тут же подхватил ее, поднес к лицу мокрую тряпку и бережно держал, пока она не перестала корчиться.

— Возвращайте, — прозвучало сквозь туман, но Артанна снова не смогла разобрать и половины фразы. Глаза слипались от вечной слабости, руки отяжелели. Ее прошиб холодный пот. — Нужна…

Миг спустя ей сунули ей под нос какую-то склянку.

Тело отозвалось первым. В нос ударил неописуемо отвратительный запах — стой Артанна на ногах, ее бы сшибло на пол, а так тело лишь против воли выгнулось дугой. Глаза распахнулись и едва не вылезли из орбит, она шумно вдохнула и мучительно закашлялась. В груди горело, мышцы свело судорогой, а в голову словно воткнули стальную иглу. Из глаз покатились крупные слезы — не то от боли, не то от осознания собственной беспомощности.

— Мать… вашу, — захрипела Артанна и уставилась в расписной потолок. Пелена дурмана окончательно рассеялась, но шевелиться все еще совсем не хотелось. — Сволочи…

— Тише, тише, — успокаивал ее знакомый голос, теплая сухая рука нежно, почти по-отечески, гладила по голове. — Скоро пройдет. Потерпи.

— М-медяк?

— Симуз, дорогая. Симуз.

Эмиссар помог Артанне сесть. Она отметила, что выглядел он куда лучше, чем в их прошлую встречу, да и приоделся богато: небесно-голубая шелковая туника с золотой вышивкой выгодно оттеняла медь волос. На загорелых руках красовались дорогие браслеты с разноцветными камнями. Джерт даже в кои то веки выскоблил лицо и приятно пах. Но глубокие тени под вечно прищуренными глазами никуда не делись.

— Воды, — попросила Артанна. Безмолвная темнокожая служанка с готовностью передала ей кубок. Позади рабыни у стола копался в склянках апотекарий.

Вагранийка сделала несколько глотков и снова закашлялась. Голова все еще мучительно болела. Медяк разжал пальцы узницы и отставил кубок в сторону.

— Как самочувствие?

— Угадай.

— Понимаю. Ничего, сейчас мы приведем тебя в порядок.

— А ты куда собрался? — спросила Артанна. — Вырядился, как на свадьбу.

Эмиссар пожал плечами.

— Может и на свадьбу. Понятия не имею, что на уме у Магистра. Кстати, для тебя он тоже кое-что приготовил. — Артанна удивленно взглянула на него. — Нам выбирать не приходится.

— Да знаю я! Лучше скажи, что с нашим уговором?

— Кое-что выяснил. Но меньше, чем ожидал. Не беспокойся, я помню о своих обещаниях.

Апотекарий нарочито медленно собирал принадлежности. Симуз жестом поторопил его. Наконец, когда мастер удалился, а служанка отошла подальше, Артанна притянула эмиссара к себе и спросила на ухо:

— Меня разбудили по приказу Эсмия?

— Да.

— Зачем?

— Не знаю. — Он тяжело вздохнул в ответ на ее усмешку. — Неужели ты думаешь, что мне ведомы все его тайны?

— Надеялась.

— Увы. Сегодня утром Магистр приказал привести тебя в чувство. Единственное, что мне известно — вечером состоится важная встреча. Во дворце кого-то ждут, но не официально. Секретность — параноидальная. Всюду Золотые перья — элита гвардии Магистрата. Даже я не могу и шагу ступить, не нарвавшись на кого-то из них. Но если Эсмию ты там понадобилась, мое дело — привести тебя в чувство и доставить куда он скажет.

— Какая честь, охренеть можно! Ваше эмиссарское величество соизволили снизойти.

— Не паясничай. На этот раз все серьезно. Наряд, что Эсмий прислал для тебя, вагранийский. И драгоценности почти королевские, из личной сокровищницы Магистра.

Артанна откинулась на подушки, не сводя пристального взгляда с Джерта. Голова наконец-то заработала. Она была рада в кои то веки пошевелить мозгами — боялась, что дурман напрочь лишил ее способности мыслить.

— Я должна произвести впечатление, — заключила вагранийка. — Видимо, он хочет представить меня как главу Дома Толл.

— Других причин не вижу.

— Не нравится мне это, Медяк. Не понимаю, на что ему там сдался ты.

— Я его эмиссар. Сама знаешь, что это значит.

— Хотела бы не знать.

Симуз легонько пихнул ее в бок:

— Расслабься, Толл. Мы доставили друг другу кучу проблем, но я все же тебе не враг. Просто выполняю свою работу.

— Дерьмовая у тебя дерьмовая работенка.

— Я ее не выбирал.

Он посмотрел на нее так, что Артанна не решилась задавать вопросы. Не сейчас. Она уже все испортила один раз, когда вынудила его запереть ее и одурманить. Если нужно, Симуз пойдет на это снова, а может и на что похуже. Что у него было на уме на самом деле, Артанна даже не представляла, но все же верила ему. В конце концов, в Сифаресе она не могла доверять никому, кроме Медяка.

Темнокожая служанка вернулась в компании нескольких рабынь и обратилась к Эмиссару по-эннийски. Артанна не смогла разобрать, о чем она говорила. Симуз кивнул и, встав, помог вагранийке подняться на ноги. Конечности все еще плохо слушались, и ему пришлось поддерживать узницу, пока та не поймала равновесие.

— Они забирают тебя в термы, — сказал он. — Будь умницей и не усложняй мне жизнь.

— Если мне не нальют вина, даже не надейся, — ответила Артанна и нетвердым шагом направилась к женщинам. — Закончим с этим поскорее.

Эсмий любил пощеголять богатством и древностью рода, из которого происходил. Порой стремление Магистра продемонстрировать величие Дома Флавиес казалось Симузу излишним, а местами и вовсе неуместным. То, что для Десари выделили многокомнатные покои, эмиссар объяснял кровным родством и желанием Эсмия держать внучку как можно ближе к себе. Но он долго не мог понять, зачем вагранийской наемнице выделили апартаменты, достойные герцогини.

Симуз расположился в гостиной, ожидая, когда рабыни закончат с приготовлениями Артанны. Эсмий приказал ему лично привести вагранийку на встречу и не брать сопровождающих. Таинственность происходящего и правда казалась беспрецедентной даже для такого загадочного козла, как Эсмий Флавиес. Убивая время, Симуз размышлял о событиях последних дней.

Кое-что он начал понимать лишь сейчас. Артанна всегда была нужна Эсмию живой: когда Магистр отправлял за ней эмиссара, задачу он поставил четко — любой ценой, любыми средствами доставить ее в Сифарес в целости. А вместе с ней и браслет Шано, дающий право заседать в правящем совете Ваг Рана. Симуз справился, но после прибытия в Эннию их с Артанной пути ожидаемо разошлись. До недавнего времени Магистр не посвящал помощника в свои планы и утаивал слишком многое, чтобы предугадывать его мотивы.

И все же сейчас мозаика начала складываться. Флавиесы издавна занимались в Магистрате внешней политикой, и Симуз связывал активность Эсмия с последними событиями в Ваг Ране. Влиятельные эннийцы и раньше проявляли ненавязчивый, но стойкий интерес к вагранийским чудесам, но все никак не могли подступиться к закрытому государству. Сейчас, когда власть в Ваг Ране единолично захватил Заливар нар Данш, а его правление породило волнения в народе, появился шанс воспользоваться неразберихой.