У южных красавиц не было шансов. Зато у Альдора оставались все шансы отправиться на плаху за все, что он задумал, если Грегор узнает об этом раньше времени.

Волдхард проявил истинные чувства лишь единожды — когда встретился глазами с самым нежеланным гостем церемонии. Канцлер империи Демос из Дома Деватон с достоинством поклонился королю Хайлигланда. Оба не проронили ни слова, и лишь эрцканцлер заметил, как всего на миг глаза Грегора превратились в лед. Альдор хорошо знал этот взгляд. Так смотрел Грегор, приказывая колесовать изменников. Так он глядел на всех, кого считал помехой. Этот ледяной взгляд означал лишь одно: что бы себе ни думали имперцы да Эклузум, Грегор все еще считал их врагами.

А он, Альдор ден Граувер, заключил с этими врагами сделку.

Свадебный пир грозил затянуться до конца месяца — меньшего от короля Энриге Альдор и не ожидал. Неуемная страсть гацонцев к роскоши на этот раз приняла поистине немыслимые масштабы. Армия поваров и слуг потчевала гостей сотнями изысканных блюд, тончайшие вина в буквально лились рекой: в одном из многочисленных залов дворца установили фонтан со знаменитым тируджийским розовым — то был подарок от знаменитой гацонской семьи виноделов. Праздничные столы ломились от яств, сверкала начищенная посуда, полыхали печи и камины, а съехавшиеся со всех концов материка музыканты и актеры не давали гостям скучать. Аристократы и вельможи танцевали, поэты декламировали стихи, менестрели слагали песни — веселье длилось днями и ночами. Даже суровые церковники, которых на празднество пригласил сам Энриге, нет-нет да притрагивались к окороку, жареным каплунам и коварным напиткам. Иные чревоугодники засыпали прямо возле столов: за постоянными сменами блюд было легко потерять счет времени. А вскоре гостей ожидало другое грандиозное развлечение — королевская охота.

— Ты совсем не ешь! — крепкий удар по плечу, что Грегор с его комплекцией считал дружеским хлопком, едва не снес эрцканцлера со скамьи. — Пост окончен. Неужели тебе не по вкусу гацонская стряпня? Погляди на него. Да одним этим поросенком можно три дня кормить целую семью!

Альдор взглянул на огромную тушу, источавшую дивный аромат пряностей, и потянулся за кубком.

— С меня, пожалуй, хватит на сегодня, — безмятежно улыбнувшись, ответил он. — Еще немного, и я лопну. С вином, впрочем, тоже пора заканчивать: опьяняет, как страсть.

Грегор понимающе кивнул.

— Это все старые монастырские привычки. Ты всегда мало ел. — Он опустился на скамью рядом с Альдором, отчего та закачалась, и уставился на барона немигающим взглядом. — Скажи мне, дорогой друг, неужели ты и правда думал, что я не узнаю?

Альдор похолодел и застыл с поднесенной ко рту чашей.

— О чем? — силясь не выдать напряжения, спросил он.

— За последние годы ты здорово поднаторел в интригах и тайнах, барон Ульцфельд. Все, что ты делал, было ради блага страны. Похвальная верность. И все же я не ожидал, что у тебя появятся от меня тайны. Даже не знаю, что теперь и думать.

Альдор взглянул на короля. Лицо Грегора оставалось непроницаемым. По спине эрцканцлера пробежал липкий холодок.

— Ради всего святого, Грегор, что ты имеешь в виду?

— Рейнхильда. Ты всерьез думал, что я не узнаю?

Что-то в груди Альдора лопнуло, и он обмяк. Слава богу, Грегор говорил не о Демосе. Но как король, черт его дери, узнал о его чувствах к леди Рейни? Ведь он никогда и никому не говорил об этом. Даже на исповеди.

— Какого ответа ты от меня ждешь? — Сейчас каждое слово следовало выбирать с осторожностью.

— Никакого, — ответил Грегор. — Брак Рейнхильды — наша общая затея. Она была обещана Умбердо много лет назад. И все же ты превысил полномочия, Альдор ден Граувер.

— Я не…

Взглядом король заставил Альдора замолчать.

— Тебе не следовало отдавать ей в приданое деньги из Ульцфельдской казны. Ты хотя бы мог предупредить меня заранее, чтобы я не чувствовал себя идиотом! Каково мне, по-твоему, было сначала узнать, во сколько обошлась вся эта церемония, — он обвел рукой богато украшенный зал, — а затем увидеть на бумагах, что я, оказывается, ничего не должен Гацоне?

Альдор едва не сполз на пол от облегчения. Мертвые боги, как же он испугался! Чего ему стоило сохранять спокойствие, он и сам не представлял. До сих пор не понимал, откуда в нем взялись силы сохранять внешнее спокойствие. Неужели зачерствел и привык?

— Свадьбе следовало состояться. Любой ценой, — только и ответил барон. — Я просто сделал все, что было в моих силах.

— Я благодарен тебе, друг, — Грегор тронул Альдора за больное плечо. — Ты сделал для меня столько, что никаких титулов и земель не хватит, дабы отблагодарить тебя. И все же впредь посвящай меня в свои планы. Я не болванчик на троне Хайлигланда. Я — истинный правитель и защитник этой страны. И я должен знать обо всем.

Альдор подавил невеселый смешок. Когда-то у них уже был подобный разговор, да только тогда темнил не Альдор, а сам Грегор, и его эрцканцлер обращался к нему с такой же просьбой. Тогда правитель тоже принял решение единолично, не посоветовавшись ни с кем из помощников. Последствия этого решения весь Хайлигланд ощущал на себе и по сей день. Но что позволено владыке, не дозволяется его слугам. Альдор помнил о своем месте.

— Прости, мой король, — склонил голову барон. — Я виноват перед тобой и понесу наказание, если пожелаешь меня покарать.

— Прощаю. — Внезапно Грегор улыбнулся совершенно искренне, почти по-мальчишески. Альдор уже и забыл, как резко король менял настроение. — Прощаю и благодарю тебя — как моего друга и верного слугу государства. Ты многому научился за эти годы, многого достиг. Но самое главное — ты перестал бояться принимать важные решения и нести за них ответственность. Что бы ни думали о тебе наши вельможи, как бы ни сплетничали за спиной… Однажды они поймут, почему я тебя возвысил. И, полагаю, поймут очень скоро. Те, кто пытались тебя убить, осознали это раньше.

Альдор, прогнав остатки тревоги, уставился на друга:

— Мне стоит усилить охрану?

— Лишним не будет, — пожал плечами Грегор. — Но сейчас нам ничто не угрожает: враги не станут марать руки на священном празднестве. И все же я советую держать при себе хотя бы кинжал. Мало ли что?

Альдор печально усмехнулся. Зачем ему оружие, если он все равно не умеет с ним обращаться? Всего дважды, когда он убивал, ему удалось сделать это голыми руками. И оба раза ему помог случай.

Грегору с его великаньей силой оружие было не нужно, Альдору — бесполезно.

— Я приму меры, спасибо.

Король Энриге снова объявил танцы, громыхнула музыка, и гости принялись строиться в пары. Благородные дамы охотно пользовались возможностью продемонстрировать богатые наряды, а мужи — повнимательнее рассмотреть девиц на выданье.

— Пойдешь плясать? — спросил Грегор. — Твоя жена наверняка ждет приглашения.

Эрцканцлер покачал головой.

— Увы. Она очень печется о здоровье ребенка и боится танцевать, — проговорил он, глядя на Батильду, страстно поглощавшую мясной пирог. — Я тоже не буду. Устал.

— А я, пожалуй, все же приглашу сестрицу.

Грегор направился к новобрачным. Рейнхильда и Умбердо восседали за усыпанным цветами столом на возвышении. Слева от молодой жены расселись знатные хайлигландские родственники, справа от Умбердо — гацонские. На гацонской половине расположились и гости из империи. Контраст уродливой внешности канцлера Демоса и жгучей красоты его супруги Виттории притягивали взгляды и слуг, и аристократов. Прочих гостей рассадили за двумя рядами длинных столов у самых стен огромного зала. Пространство в центре предназначалось для представлений и танцев.

Альдор молча наблюдал, как Грегор поднялся к столу новобрачных, церемонно поклонился и протянул сестре руку, приглашая танцевать. Рейнхильда вопросительно взглянула на Умбердо, тот кивнул, и она, взяв приняв приглашение, изящно спустилась к гостям. Увидев пару хайигландцев, танцующие расступились, а музыканты заиграли другую мелодию.