– Я и не собирался ее сейчас брать, – как-то сразу успокоился. – Налия хорошо постаралась. Но мне нужно на нее посмотреть. Пусть разденется. И еще, ты знала, что девка поёт?

– Поёт? – выпучила глаза, затем повернулась к Эйве. – Ты уметь петь?

– Д-да, – прохрипела.

– Спеть, – полностью развернулась к ней. – Давай, давай.

Несчастная с трудом собралась с мыслями, прочистила горло, в котором словно кусок камня застрял, и запела. Кархем все это время стоял напротив и глаз с нее не сводил, впрочем, Фарата тоже слушала, замерев на месте.

– И не сказать мне, – покачала головой, когда Эйва смолкла, – гирэк (дура). Послушай, – снова обратилась к вожаку, – если уж очень хочешь видеть ее среди наложниц, наберись терпения. Пусть пока поет для тебя. Чем не услада? Пусть не для тела, но для души.

– Я все равно хочу видеть её.

– Увидишь. Эйва, раздеться.

На что девушка зажмурилась, обратилась к самой Мириде в молитве. А Кархему до того хотелось уже посмотреть на его будущую наложницу, что не утерпел – подошел, взял за руку и заставил подняться.

– Оставь нас, Фарата.

– Кархем, прошу тебя. Не надо торопиться.

– Сказал, оставь, – зыркнул на нее недобро.

– Хорошо. Я буду за дверью.

Когда смотрительница ушла, Кархем подтянул к себе Эйву.

– Сними эту тряпку, – дернул за рукав.

Но она все стояла, будто неживая, дышала-то через раз. Ведь перед ней один из самых жестоких и беспощадных убийц. Сам Кархем, о котором среди людей ходят страшные легенды. Казалось, Тарос ужасный, но нет, этот ужаснее. И сейчас наконец-то пришло осознание, куда она на самом деле попала – в ад.

– Габан, – кивнул с ухмылкой, – я сам, – взялся за подол и медленно потянул платье вверх.

Скоро взору предстала хрупкая фигура с тонкой талией, животиком, неширокими бедрами и совсем небольшой грудью. Однако на девчонке еще были штаны, их вожак стянул до колен. На лобке самки красовался островок волос, скрывший все самое сокровенное. Да, Фарата права, очень мелкая. Но тянет к ней с такой силой, будто век женщин не видел и наконец-то дорвался. Кархем положил руки ей на бедра и резким движением прижал девчонку к себе, после чего уткнулся носом в шею, втянул запах, который раскаленным клеймом отпечатался в памяти. А Эйва ощутила твердое как камень тело, горячее и гладкое. Однако сила, что таится в этом теле, вызвала новый приступ страха. Ноги бедняжки подкосились, так и обмякла в его руках, следом перед глазами потемнело.

Фарата уже было хотела вернуться в покои, попытаться еще раз вразумить Кархема, но в этот момент двери отворились, и вожак вышел с бесчувственной Эйвой на руках.

– Поселишь ее в отдельных покоях, – буркнул. – И впредь не прячь от меня ничего и никого. Поняла?

– Да, бэр Кархмем. Какие покои выберешь для нее? Есть с видом на реку, есть с видом на сад.

– На сад.

– Тогда нам туда, – указала вперед.

Эйва открыла глаза, а обнаружив себя на широкой кровати с резным изголовьем, аж подскочила. Но не успела толком испугаться, как услышала голос:

– Ты теперь жить здесь, – у окна стояла смотрительница и как всегда смотрела вдаль. Сад чертогов ее мало волновал, куда более интересный вид открывался дальше – на Карстовый лес.

– Что со мной будет?

– Пока ничего… особенного. Ты петь для бэр Кархема, когда он того хотеть.

– Выходит, я не наложница?

– Однажды ты ею все равно стать. Но сейчас я уговорить вожака тебя не трогать. Как знать, может он вообще потерять к тебе интерес как к самке.

– Благодарю вас, гэл Фарата, – подползла к краю кровати.

– Мне твоя благодарность без надобности, – вдруг развернулась и обдала Эйву взглядом полным безразличия. – Риа быть твоей служанкой, только она. У остальных ничего из рук не брать. Уяснить?

– Даже у Илии и Нуы?

– Ты меня плохо слышать? – повысила голос, отчего у Эйвы кровь отлила от лица.

– Я поняла, – закивала, – только Риа.

– Вот и хорошо.

– Прошу прощения, гэл Фарата, а я могу покидать покои?

– Можешь, – подошла к дверям, – в сопровождении. Тебе полагаться прогулки в саду.

После чего покинула комнату. Эйва в свою очередь припала головой к резному столбику, что поддерживал балдахин.

Петь для этого зверя и петь до тех пор, пока у него не закончится терпение. Вчера ночью он уже был готов взять ее, собирался, если бы не Фарата. В этот момент так захотелось обратно в кухню к Макоре. И бедняжка не сдержалась – расплакалась. Кархем настоящее чудовище, орк в своем истинном воплощении – воин, убийца, захватчик, варвар. Сколько в нем метров росту? Два с лишним? Огромный монстр, который умеет только одно – убивать. Весь его вид буквально кричит о сущности зверя – серо-зеленая кожа, острые клыки с насечками, выбритые начисто виски и длинная тугая коса, что начинается ото лба. Тарос против него как арнакский мул против торийского быка.

В это самое время среди наложниц покоя так же не наблюдалось. Налия рассказала всем о девчонке, которую вожак принес с собой, рассказала и о том, как выгнал ее среди ночи, не позволив даже одеться. Альмари слушала новенькую с особым вниманием.

– И кто она такая? – села рядом с Налией.

– Служанка. Её две недели назад привела охрана, а Фарата сослала её в кухню. Эйва, кажется.

– Значит, скоро девицу приведут к нам, – задумалась. – Но виду у нее никакого. Может, после сегодняшней ночи мы вообще эту мышь лиманскую больше не встретим. Дождемся служанок, у них и выспросим все, что нужно. Кстати, – покосилась на Налию, – как у тебя прошла первая ночь с хозяином? Какой он был?

– Грубый, но я думала, будет хуже. Он ведь мне позволил на ночь остаться. Если бы не эта, – процедила сквозь зубы.

– Ну, ничего. Мы здесь друг о друге заботимся, – приобняла ее за плечи, – справимся.

– Тебе хорошо говорить, ты любимица бэр Кархема.

– Просто я тут давно и хорошо знаю, как и что он любит, – сейчас же выпрямилась. – Так что, девочки, – снисходительно кивнула новеньким, – держитесь меня, если хотите кататься как сыр в масле.

– Да, да, – показалась Мелатис, – мы друг за друга горой. Главное, слушаться Фарату и быть услужливой с хозяином. За элак да баруш (большое удовольствие) бэр Кархем всегда дарит подарки. Что тебе на этот раз перепало? – обратилась к Альмари.

– Браслеты, – потрясла рукой, и на запястье зазвенели ровно двадцать браслетов из золота тончайшей скрутки.

– А мне кулон, – Налия коснулась пальцами золотой капли с россыпью самоцветов.

– Хороший кулон, – улыбнулась Альмари. – Ты молодец. Видно, понравилась Кархему, – после чего подмигнула Мелатис. – Дорогая, не поможешь мне с прической?

– Конечно, Альмари, – подскочила та с места.

Когда девушки уединились в купальной, где обычно наводили красоту, Альмари со злостью сунула Мелатис щетку в руки:

– Чеши.

– Как тебе Налия? Мне кажется очень милая.

– Очень, даже слишком, – прошипела.

– В смысле?

– Кархем в первую же ночь ей подарок сделал. О чем это говорит?

– Что она ему понравилась, – принялась расчесывать светлые локоны.

– Вот именно. А нам такие здесь ни к чему. Но бес с ней, сейчас важнее узнать об этой Эйве. Чем она так привлекла Кархема.

– Мне кажется, ты зря волнуешься, – взяла в руку прядь и снова повела по ней щеткой. – Всем хватит места в постели хозяина.

– Да что ты говоришь? Как показало время, Кархему достаточно пяти хорошо обученных наложниц. А сейчас нас сколько?

– Семь, – ответила на выдохе.

– Верно и еще одна на подходе. Однозначно от кого-то Кархем откажется. И главное тут, чтобы отказался он не от нас.

– Но мы уже год здесь. Тебя и вовсе он вызывает чаще остальных.

– Это так, но что будет, если наш дорогой хозяин вдруг возжелает Налию? Она хороша собой и моложе нас, между прочим.

– Я тебя поняла.

– И все же для начала надо разузнать о той оборванке с кухни.