– Когда хозяин вернуться, вы должны встретить его, как вас учить, – прохаживалась мимо девушек рослая орчанка средних лет. Увесистые кольца в ее ушах и браслеты на руках звякали в такт каждому шагу. – Вот ты, – указала на фигуристую блондинку, – что надо делать при хозяин?

Несчастная тут же вышла вперед, сложила руки в замок, опустила голову:

– Не смотреть в глаза пока не попросят, не говорить пока не попросят, не двигаться пока не попросят.

– И? – кивнула на вторую.

– Если хозяин прикажет показать себя, безропотно выполнить приказ, – продолжила другая.

– Именно, – и взмахом руки смотрительница дала понять, чтобы будущие наложницы вернулись на свои места.

В этот момент двери в залу отворились. На пороге появились двое стражников, один из них ввел девушку, при виде которой орчанка тут же скривилась и немедля перешла на родной язык:

– Что это еще за чучело?

– Это пополнение, – криво усмехнулся орк под два метра ростом. – Вчера в ночь близ Аранхарма была взята еще одна деревня, оттуда она, – подтолкнул вперед перепуганную девушку. – Бэр Кархему такие по душе.

– Вот такие? – глянула на пленницу с недоверием. – Она хоть зрелая?

– Это уже не наша забота. Ты смотрительница, Фарата, ты и смотри. Наше дело привести. Не понравится, отправим на торги.

– Ладно, ступайте. Подумаю, что здесь можно сделать.

На что двое кивнули и поспешили удалиться, а Фарата снова уставилась на тщедушное грязное создание.

– Имя? – произнесла низким гортанным голосом, отчего все девушки в зале разом дернулись.

– Эйва, – ответила с трудом.

– Сколько лет?

– Семнадцать.

– Как знать, что незрелая. И на кой ты мне сдалась? Что с тобой делать? Ночь с господином ты не выдержать. Ладно, сейчас мы тебя отмыть, потом смотреть, – и подозвала служанок. – Принимайте. Она должна сиять, когда я прийти.

Две полные женщины из людей сейчас же взяли под руки юную пленницу, и повели в купальную.

– Иди, девочка, не упирайся, – служанка подвела её к большой каменной чаше, утопленной в полу. – Если понравишься хозяину тебе же лучше. Будешь жить, горя не знать. За пределами чертогов ужас творится, людей продают и покупают. А здесь спокойно. Бэр Кархем своих наложниц бережет.

– Как? – девушка в ужасе уставилась на нее, – как вы можете такое говорить? Орки отобрали у нас дом, лишили всего, каждый день кого-то убивают, а кого-то забирают в рабство. А вы довольны этой жизнью?

– А ну, – слегка шлепнула ей по губам вторая, – молчи. Если тебя услышит Фарата, мигом отправит на невольничий рынок, здесь место только покорным.

– Да лучше на невольничий рынок.

– Бестолковая совсем, – покачала головой, – ты себе даже не представляешь, что это такое. Продадут воину какому и все, тем же днем умрешь в муках. Благодари Мириду, что попала сюда.

– Хватит болтать, скоро смотрительница пожалует. Не успеем, не помогут нам ни Мирида, ни Рув. Раздевайся, – начала стаскивать грязное порванное платье с новенькой. – Чьих кровей будешь?

– Я дочь Тарна, купца.

– Да, – произнесла на выдохе та, что постарше, – были когда-то времена. Меня Илией звать.

– А меня Нуа, – кивнула вторая, – а теперь ступай в воду.

Через полчаса в купальную пожаловала Фарата. Орчанка как увидела девушку, так вскинула брови, а глубоко посаженные глаза зажглись особым интересом. Перед ней на скамье сидела, словно другая пленница – волосы её отливали золотом, кожа была цвета топленого молока без единого изъяна кроме родимого пятнышка чуть выше пупка. Хоть орчанка и не понимала, чем эти жалкие людишки так привлекают их мужчин, но эта девица полностью соответствовала вкусам бэр Кархема. Разве что слишком юная, а значит, совсем слабая и неопытная. Если Кархем возжелает её сразу по прибытии, велик риск потерять девчонку.

Фарата села на скамью, сложила руки на груди:

– Вы уходить, – глянула на служанок.

Когда те покинули купальную, орчанка снова воззрилась на пленницу:

– Ты хотеть здесь остаться? – спросила спустя минут пять. – Знай, насильно здесь не держать, до встречи с правителем ты можешь уйти.

– На невольничий рынок? – прикрыла наготу простыней.

– Не сразу. Я могу тебя сделать служанкой. Если справляться, остаться здесь, если нет – на рынок. Ты слишком молодая, не стерпишь хозяина.

На что Эйва широко распахнула глаза и закивала:

– Да, я согласна в служанки!

– Габан! (Хорошо!) Но запомни, попадаться на глаза бэр Кархему нельзя, если он тебя увидеть, то вернуть в гарем. Ты ему понравиться, уверена.

– Почему вы мне помогаете?

– Я не помогать, я мыслить здраво. Смертей нам тут не надо. Мужчина никогда не думать, думать всегда женщина. Будешь носить закрытое платье, волосы под канаф1 и не показываться на глаза правителю.

– Хорошо.

– Обращаться ко мне будешь гэл Фарата. Понять?

– Да, гэл Фарата, – склонила голову.

– Габан. Сейчас Илия и Нура выдать тебе платье и канаф, потом проводить в крыло для слуг, там будешь жить.

И девушка покинула купальную, тогда как орчанка задумалась. Эта бушта2 хороша, но надо ей дать времени дозреть. Поживет пока вне гарема, посмотрит на остальных, остепенится, обучится должному поведению, а уж потом ее можно и показать бэр Кархему. Сейчас хозяину будет достаточно имеющихся.

Несколько дней спустя…

Эйва проснулась еще до восхода. Именно в это время начинается трудовой день всей прислуги в доме вожака клана хаватов – бэр Кархема. Девушка быстро умылась и приступила к сборам. Первым делом надела темно-зеленое платье в пол, полностью скрывшее фигуру, затем принялась за платок. Его повязать – целое искусство. Надо и волосы спрятать, и по возможности лицо, для чего пришлось несколько раз перевязывать по новой. В конце концов, справилась. Ейва туго перевязала волосы, а два свободных конца ткани заправила так, что уши, шея и частично щеки оказались скрыты. После нацепила на голову особое украшение из мелких деревянных бусинок – адок, которое закрыло лоб, и если слегка склонить голову вперед, то лицо хорошо терялось в тени платка с украшением. В чертогах так и так принято ходить с опущенной головой. В первую очередь в целях безопасности. Оркам, как и зверям, в глаза лучше не смотреть.

– Ладно, – кивнула сама себе, – пора…

Фарата отправила ее в кухню помощницей поварихи – полной орчанки Макоре. Та людей особо не жаловала, но и не обижала. Макора больше всего на свете любила свое дело и когда в ее распоряжение перешла целая кухня правительственных чертогов, где были и большие печи, и утварь на любой вкус, и огромный погреб, она напрочь забыла про все свои недовольства.

– Гэл Макора, – Эйва поклонилась орчанке. – Что мне делать сегодня?

– На вот, – сунула ей трех гусей, – ощипать надо. Сегодня бэр Кархем возвращаться, он любить мой пирог с гусем.

Девушка взяла птиц и отправилась в дальний угол, где села на скамейку, пододвинула мешок для перьев к себе поближе. Потом эти перья и пух пойдут на подушки.

Когда-то в чертогах жил сам Арвиг с семьей, здесь всем владели люди. Теперь же городом правят северные орки. Жестокие существа, единственная цель которых – война. Говорили раньше, что катаганы плохие, что они мешают людям развиваться, торговать. Арвиг сделал все, чтобы изгнать их – убил семью вожака, после забрал у него свою дочь и отдал в жены другому. И добился только одного – полного разорения города и наплыва орков с других земель. Озлобленный слепец уничтожил всё своей ненавистью и нетерпимостью. Теперь у людей нет дома, нет свободы выбора. Кто успел покинуть Аранхарм, те покинули – перебрались в соседние города, кто не успел или погибли, или стали рабами.

– Ты там уснула никак? – прогремела Макора. – Где мои гуси?