– Он тебя инициировал, – выдохнула она на ухо во время неожиданно крепких объятий.

– Он меня… что? О чем ты? И о ком?!

Но я уже прекрасно понимала, о ком.

– Не бойся. Присядь.

Нянюшка увлекла меня к резной деревянной скамье, потемневшей от времени. Герб дома Гленуэ на спинке едва угадывался.

– Так что ты имела в виду?! – я вперилась взглядом в бесстрастно—спокойное, изрытое морщинами лицо старой женщины.

– Ты знаешь, уголь может лежать в земле много лет, если его не поджечь. Так и твоя сила – она спала, изредка проявляя себя всплесками. Теперь же пламя будет гореть ровно, ты сможешь призвать его в любой момент.

– Но я ничего не делала специально… я даже не знала, что вишня зацветет… – сказанное Бекумой звучало невероятно, но манило и опьяняло перспективами, – Но если это так… – мое дыхание сбивалось от волнения, – хочешь, я попробую… – было страшно произнести, – вернуть твою молодость.

– Этни, моя дорогая… – старуха смотрела расстроганно… и с надеждой.

– Пойдем! Скорее!

Энтузиазм заполнял до краев и выплескивался, заражая Бекуму – ее глаза, казалось, уже вернули молодой блеск.

По пути кивнув экономке и начальнику замковой стражи, мы наконец очутились в моей комнате. Для верности я придвинула к двери тяжелое кресло.

– Дай мне руки, – те чуть дрожали – то ли от волнения, то ли просто от возраста.

Я взяла их в свои и закрыла глаза, призывая самое искреннее желание вдохнуть жизнь – стремительную в своем движении. Перед внутренним взором я видела почти опустевший сосуд и хотела снова наполнить его доверху.

Добавить еще сверху… и еще… Щедрость перехлестывала, и я остановилась, только когда почувствовала слабость.

Как сквозь толщу воды, доносился стук в дверь и мелкое дребезжание ножек кресла.

Медленно, с трудом я открыла глаза, ожидая увидеть молодую женщину в расцвете лет.

– АААААА!!!!!

Я завизжала, и стоящая напротив девчонка – почти утонувшая во взрослой одежде – завизжала еще громче.

Неужели это Бекума? И теперь она меня не помнит? Что я наделала?!

– Этни, что там у тебя? – в дверь замолотила Гвен, но мне было не до нее. Хорошо, хоть не во младенца превратила!

А Бекума тем временем сиганула к высокому стрельчатому окну – и стала быстро передвигаться по карнизу.

– Вернись! – эта шальная девчонка совершенно не ассоциировалась со степенной нянюшкой, – ты расшибешься!

Но она благополучно перебралась на покатую крышу галереи и оттуда съехала, как со снежной горки.

Я метнулась к двери – боги, до чего тяжелое кресло! – и, не глядя на ошеломленную Гвен, помчалась во двор. Сестра припустила следом, я слышала топот ее ног в новых туфельках с каблуками.

Тяжело дыша, я ворвалась во двор и остановилась – пусто. Нет, кто-то из слуг должен был ее видеть!

Тут из прачечной вынырнула служанка. Я сразу взяла ее в оборот.

– Ты не видела девчонку? Простоволосую, темненькую, в одежде с чужого плеча. Она украла мой кошелек.

– Нет, миледи… Но я сообщу стражникам! Негодницу обязательно найдут!

Не знаю, откуда взялась идея с кошельком, но так было проще объяснить появление незнакомой девчонки в моей комнате – и мою за ней погоню.

Что же я натворила? Бедная Бекума пропадет, если ее не найти. Нет, я ее найду! Отведу к той родне из дальней деревни, если она захочет, либо пусть остается в замке.

Боги, помогите!

– Этни, к тебе в комнату пробрался вор? – подоспела сестра. Ее лицо было непривычно серьезным и почти взрослым – кажется, она не на шутку испугалась, – ты не пострадала?

– Нет. Не совсем. Позже расскажу все, – я кусала губы, понимая, что еще придется как-то объяснять пропажу Бекумы – старой Бекумы, потому что никто не поверит в объяснение с Даром. А если поверят, то будет еще хуже. Нянюшка всегда говорила, что его нужно скрывать.

Скрывать, но… не от будущего же мужа! Киаран маг, он может помочь, в том числе с поисками!

Я не сомневалась, что могу открыть ему свою тайну. Я вся перед ним – открытая книга, мои руки распахнуты. Не хочу, чтобы между нами стояли секреты.

– Этни, – Гвен ткнула локтем в бок.

Во дворик степенно вышла мать в сопровождении компаньонки. Подав той знак ждать, она двинулась к нам с сестрой. Все еще роскошные волосы были убраны короной, парчовое платье с высоким воротником подчеркивало осеннюю, но отнюдь не увядающую красоту.

– Матушка, – мы присели в вежливом поклоне.

– Этни, Гвендолен, – ее голос звучал так же властно, как в обращении со слугами, – что происходит? Мне сообщили, что стража ищет вора. Откуда он взялся?

– Я зашла в комнату, – слава богам, никто не видел, что не одна, а в компании нянюшки, – и обнаружила воровку.

– Что-то пропало? Ты не ранена?

– Вероятно, я ее спугнула. Все в порядке.

В присутствии матушки мы с сестрами всегда робели. Отношения между нами были несколько прохладными – как я сама догадывалась, из-за неосуществленного желания родить наследника, вместо которого появились почти бесполезные мы. Но наконец и я начала приносить пользу – будущим родством с Магистром.

Возможно, мой дар смог бы помочь ей в решении проблемы, вот только теперь страшновато призывать силу. Должно быть, мне нужно многому научиться, прежде чем ее использовать. Вот только у кого?

– Простите, мне нужно побыть одной. Матушка, сестрица, – поклонившись, я почти бегом бросилась к темнеющей двери.

Но, разумеется, вовсе не собиралась проводить это время в одиночестве. Оказавшись в комнате, потянулась к невидимому футляру на цепочке и извлекла магический пергамент.

«Киаран», – имя получилось недостаточно ровным, и я умудрилась уронить сразу две кляксы. Благо, они сразу впитались, вместе с сообщением. Но ответа не последовало.

«Киаран! Нам нужно поговорить!»

Неужели он меня не чувствует? Или что-то случилось?

Сердце начало биться сильнее уже от волнения за любимого мага.

«Я занят, Этни, – и спустя пару секунд, – твой разговор подождет до вечера? Я сам жду встречи с нетерпением, моя птичка».

Так, надо успокоиться! Стража обязательно найдет Бекуму, а Киаран поможет все исправить. Ведь правда?

До вечера время тянулось вязкой патокой. Единственной вспышкой интереса был ужин – я надеялась, что в трапезную пожалуют маги. Но нет. Поковыряв пудинг, я поднялась из-за стола – к счастью, можно было сослаться на головную боль из-за «переживаний по поводу воровки».

Что же я наделала? Не выдержав, побежала в кабинет начальника стражи – правда, «кабинет» это слишком громкое слово для небольшой аскетичной комнаты, где дядька Айлех почти не бывал. Поэтому ничего удивительно, что он встретился у замковых ворот, что-то выговаривающий молодому стражнику.

– Миледи, – мужчина склонил курчавую голову – когда-то огненно-рыжую, как моя, а теперь изрядно выбеленную сединой, – чем могу быть полезен?

– Нет новостей о Бе… девчонке?

– Я отправил надежных людей, миледи. Они опрашивают деревенских, но пока никаких новостей.

– Ищите тщательней. Девочка могла скрыться среди караванов и балаганных шатров, – и я сделала вид, что нехотя приоткрываю величайшую тайну, – среди украденного было нечто очень ценное для меня.

Конечно, ценное – моя дорогая нянюшка.

– Отправьте больше людей, в конце—концов, но к утру она должна быть в замке!

– Простите, миледи, но без согласия Вашего отца я не могу снимать людей с постов… Замок не должен оставаться без надлежащей охраны – упаси боги, нападение повторится.

А я внезапно осознала, насколько мало задумывалась о работе такого привычного механизма, как жизнь замка Гленуэ.

– Понимаю, дядька Айлех.

Придется взять дело в свои руки.

Как выросшая в замке и знающая его лучше, чем свои пять пальцев, я вытащила неплотно прилегающий валун из крепостной стены и, сведя плечи в простом крестьянском плаще, протиснулась наружу.