– Это ваш сын? Что с ним? Я могу помочь.

– У него жар. Третий день, – мать заговорила несмотря на косые взгляды старухи, – а на теле синие пятна…

Я слышала о синюшной болезни – лекарства от нее не существовало, и требовалось только молиться. Если ребенок перебарывал жар, что случалось один раз на десять, то жил дальше. Хм, молиться!

– Я приехала на праздник из дальних земель, – начала голосом Бекумы, когда она рассказывала сказку на ночь, – на моей родине знают особые молитвы на такой случай. Прошу, дайте мне ребенка.

Как ни странно, долго уговаривать не пришлось – на дрожащих руках мать передала истошно вопящий сверток.

Я положила его на колени и забормотала детскую считалочку, из тех, что мы придумывали с сестрами. Но это все для отвода глаз. Я надеялась его исцелить.

На этот раз печальный опыт с нянюшкой подсказал не закрывать глаза – и поначалу было сложно отстраниться от мрачного окружения, от несмолкающего плача. Кожей и затылком я чувствовала чужие взгляды – любопытствующие, недоверчивые, порой откровенно враждебные, как у той старухи.

Но постепенно ритм старого стишка закружил в своем танце, в какой-то момент я просто взяла и позволила войти той силе, что делала меня чем-то большим, нежели просто Этни Гленуэ. Позволила войти и подхватить. Я все также видела и слышала, но словно сквозь сон – не чувствовалось эмоций, только захлестывающий покой и тихая радость, которой хотелось делиться. Я была на гребне этой волны – высоко, слишком высоко, чтобы бояться или сомневаться в неудаче. Вокруг меня множилось сияние, и на его пике я с беззвучным уханьем полетела вниз, как с огромной зимней горки – обратно в свое тело, что держало тельце маленькое.

Ух. Как бы не получилось, что я отдала ему слишком много силы. Но это всяко лучше, чем переборщить с омоложением нянюшки. Малыш просто вырастет силачом, или героем…

Сияние – видимое, по счастью, только мне – рассеялось, я осторожно отодвинула край тряпицы и выдохнула. Пятен не было. Ребенок молча хлопал круглыми глазками, словно сам не понимал, что только что произошло, а потом посмотрел на меня… и улыбнулся.

– Держите, – протянула руки с малышом матери, но та рухнула на колени, как подкошенная, и начала молиться.

– Давай мне, – куда теплее, чем раньше, сказала старуха, – спасибо тебе, девка. Мы этого не забудем.

– Ну ты, Махаш, даешь, – прошептал Энгус, и я только тогда вспомнила о его присутствии, – идем к королю. Теперь он точно поможет. Но ты… ты… – так и не сумев найти слов, он просто повел меня дальше.

Теперь колкие взгляды можно было пересчитать на пальцах одной руки. «Волчата» вернулись к своим делам, вроде игры в кости, женщины – к негромким разговорам. Будто в один миг я стала здесь своей. Обязательно исцелю каждого, кто нуждается, но сперва нянюшка. Нужно исправлять ошибки.

Я даже не думала о ее наставлениях – скрывать свою силу, это казалось неважным перед необходимостью помочь. А от возможных угроз, если подобные возникнут, оградит мой магистр.

– Пришли, – голос непривычно молчаливого Энгуса спустил с небес на землю.

Точно? Я ожидала, что у «короля» будет свой кабинет, или его подобие. Привратники, или их подобие… Но под очередным навесом сидел, подобрав под себя ноги, самый обычный мужчина неприметной наружности. Такой же оборванец, как и остальные.

Нет, я больше не могла называть этих людей оборванцами. Это слишком… несправедливо. И почему отец не говорил, что на наших землях кто-то вынужден ютиться, как крысы? Скорее всего, он не знал. Конечно. Но почему «король» не пришел к нему, не рассказал о своих проблемах?

Слишком много вопросов, от которых начинает болеть голова. Когда этот человек поднял на меня глаза, на волю, словно змея на звук флейты, с опозданием выполз страх.

– Доброго здоровья, – присела в поклоне, склонив голову. Непривычно для девушки из рода Гленуэ, но этого «короля» лучше не злить.

– И тебе, – мужчина не шелохнулся, будто был сидячей статуей с далеких южных островов.

Он не торопился начать разговор, и я несколько растерялась. Хм, а где Энгус? Какая тень из жмущихся по углам – его? Ладно, боги с Энгусом, я пришла сюда не просто так. Расправила плечи.

– Прошу вас, помогите. Моя сестренка пропала… – дальше я скороговоркой пересказала то же, что не так давно говорила Энгу.

«Король» слушал, казалось, ни разу не моргнув.

Внезапно он выдал странные звуки, напоминающие дрозда, и к нему подлетела стайка мальчишек от восьми до двенадцати лет. О боги, эти бедные дети тоже вынуждены тут жить?

– Вот, – выслушав их всех, он оставил одного и подтолкнул ко мне, – Космач отведет тебя туда, где в последний раз видел твою сестру.

– Спасибо. Большое спасибо!

– Иди же! – махнул «король», и его лицо показалось безмерно уставшим.

Я коснулась его самым краем силы, как крылом – просто в один момент поняла, что могу и так.

Даже в полумраке стало заметно, что темные круги под глазами исчезли, а морщины чуть разгладились.

Наконец я спохватилась и припустила за мальцом. Тот бежал так, что я едва поспевала. Какой-то коридор, еще один… Мы вышли не через амбар.

Отряхиваясь, я различила все признаки гончарной лавки. Сколько же ходов у этого кротовьего семейства? Наверное, много.

– Иди на пять шагов позади, – обернулся мальчишка, – нас не должны видеть вместе.

Я пожала плечами. Ну, не должны, так не должны. Куда сложнее было выдерживать дистанцию, когда сердце рвалось к пропавшей нянюшке.

В какой-то момент я поняла, что малец тоже… пропал. Только его пыльный берет мелькал среди толпы, а теперь как сквозь землю провалился. Что же это такое?!

Но вот мой взгляд уткнулся в стену какого-то жилого дома – на той узкой улочке, куда он меня завел, так или иначе будешь рассматривать кирпичи. «Здесь», коряво выведенное углем, дало разгадку.

Значит, он не исчез, а попросту выполнил свою задачу и отправился назад – незаметности мальчишки можно только позавидовать. Вот бы мне так уметь в его годы, сбегать от гувернанток было бы в сто раз легче.

Итак, Бекума остановилась в этом доме? Попросилась на постой или вспомнила кого-то из родственников? Или ее просто видели неподалеку? И как теперь поступить? Стучаться?

До чего же сложно… Этому гувернантки не учили, а зря.

Вот бы подсмотреть, забраться, например, через то окно… Просто убедиться, что девочка там. Обернулась в обе стороны – припозднившихся прохожих не было, и я взялась за выступ. Поставила ногу на другой, подтянулась… С грехом пополам мне удалось задуманное – и в щели между неплотно прикрытыми ставнями открылась скромная спальня. Подтянув худые колени к животу, помолодевшая «нянька» беспокойно спала на узкой кровати. Сердце сжалось – это по моей милости Бекума утратила память. Хорошо, если она помнит хоть кого-то из прошлой жизни, когда была ребенком.

Спустя час, когда я благополучно – слава богам – добралась до замка, то велела одному из детей прислуги передать записку в караулку. Начальник стражи должен получить «анонимное» послание с адресом дома. Вполне довольная собой, я устремилась к женскому крылу.

И когда до заветной двери оставалась пара шагов в темноте, вспыхнул свет. И не от лампы, факела или подсвечника.

Сгусток белого огня голыми руками держал Киаран.

Киаран

День выдался на редкость тяжелым – и вытягивающим все силы капля за каплей, так что я чувствовал себя заморским фруктом, из которого выжали сок. Дела ковена шли не слишком хорошо, Ингерн ревновала по поводу и без, еще и важный инвестор, на которого я возлагал надежды в разработке новых шахт, попросту не явился на встречу. Наверняка испугался короля. Трус! Венценосный владыка знать не знает, для чего нужны камни, и сам не гнушается получать процент. Потом пришлось подавить небольшой мятеж рабов – на что вообще рассчитывали эти шахтеры? А хуже всего то, что их поддержали городские недовольные. Этих недовольных с каждым днем становится все больше – такое чувство, что некто метит на мое место и нарочно мутит воду. Магов, равных мне по силе, не так много, но они есть. Что помешает какому-то выскочке устроить тихий переворот? Такой же, как в свое время сделал я?