– Вам… тебе нужен мой резерв, – ляпнула я, уводя собеседника от неудобной темы, но получилось неуклюже.

– Могу представить, чего ты наслушалась, пока я мчался из столицы. Тебе нечего бояться, – голос мягко обволакивал, опьянял почище вина, – у тебя будет достойная жизнь. С моей стороны, я обещаю прислушиваться к твоему мнению и всячески его учитывать.

И он ничего не скажет по поводу моей выходки? Можно было легко поверить, что Киаран Кридхеду – сущий ангел, если бы не то высокомерное, почти брезгливое выражение, въевшееся в память сильнее, чем ржавчина в замковые ворота. Когда он накидывал плащ мне на плечи.

Нет, но он же не знал, кто я, правильно? Думал, что загулявшая простолюдинка. Трактирная девка… А сейчас – ценное приобретение, будущая жена, которой можно прощать невинные шалости.

– Этни, – медово позвал магистр, дождавшись, пока я поймаю взглядом его идеальный профиль, – но у меня одно условие – не компрометировать свою и мою честь.

Почувствовала себя Нихассой, когда ту давеча отчитывали за плохое поведение. Щеки заалели.

– Могу я хотя бы узнать, к кому ты так спешила, что забыла надеть платье? – он явно наслаждался моим смущением.

Но признаться еще и в глупом споре? Я окончательно упаду в его глазах.

– К Вам… тебе.

– Кошка знает, где сметана слаще, – задумчиво произнес Киаран, – так у вас говорят, верно?

Я не могла отвести взгляда от его глаз – темных, как ночь, но теперь в них отражалось пламя камина. К чему он клонит?

– Что бы ты ни хотела доказать своей выходкой, ты действительно шла ко мне. Что ж, иди. Вот он, я, – лорд Кридхеду поднялся во весь немалый рост, раскинув руки, – твой будущий муж, а не гуляка из деревни, так что можешь делать все, чего душе угодно.

Он серьезно?! Я ожидала, что жених – все еще произношу это слово с трепетом, как и его имя, – скажет что-нибудь любезное, польщенный таким признанием, и только. Киаран ломал все сложившиеся стереотипы о предбрачных взаимоотношениях.

– Я хотела поговорить, – а не показаться… хм, легкомысленной особой. Если не сказать хуже.

– Ты надеялась на встречу, – глаза магистра были двумя колодцами, на дне которых полыхало пламя. Когда его руки успели оказаться у моих висков? – и я тоже рад, что ты пришла. Но в следующий раз просто напиши мне, – он разогнул мою ладонь и вложил в нее свернутый клочок пергамента, потом так же аккуратно согнул пальцы – невероятно приятное ощущение, – и я тотчас прочитаю твое послание у себя, – из внутреннего кармана охотничей куртки он извлек похожий пергамент, перевязанный витым золоченым шнуром, – хочешь попробовать прямо сейчас?

– Д-да.

И кто бы отказался от демонстрации очередного чуда?

Пара слов на незнакомом языке, и передо мной стоит бюро из темного дерева с пером и чернильницей.

– Ну, что же ты, Этни, напиши мне что-нибудь.

И он даже вернулся к себе в кресло – демонстративно глядя на огонь. Спустя минуту до меня донеслось насмешливое:

– Или ты не умеешь писать?

Я взяла перо – руки слегка дрожали от переполнявших эмоций. Такого со мной не было даже в детстве, когда я впервые увидела бродячих фокусников.

«Киаран». Я так и не решилась написать его имя, только уронила кляксу, которая тут же впиталась в пергамент.

«Я думаю о тебе», – неведомо откуда появились витиеватые буквы – и исчезли, словно пыль, сорванная ветром.

«Я не оправдала твоих надежд?» – рука сама собой вывела ответ, – «ты надеялся получить куда более благовоспитанную невесту…»

«Какой смысл в благовоспитанности, если она скрывает чувства.»

Он… не сердится? И что он подразумевает под чувствами? Сердце колотилось как сумасшедшее – от всей необычности происходящего, не вписывающегося ни в какие рамки.

«…Но за пределами спальни все же придется ее придерживаться. Договорились?».

От этой приписки я вспыхнула. Не заметила, как смяла пергамент и долго мусолила, пока не скатала в плотный шарик.

Да, он все узнал про Энгуса, про спор, про мои низменные желания.

– Ну-ну, побереги его, он нам еще пригодится. До свадьбы, по традиции, какое—то время придется соблюдать приличия.

– А потом мы будем жить в столице? – я специально сменила тему, потому что в янтарном полумраке уютной комнаты стало слишком жарко. И получив кивок, продолжила, – правда ли, что там не растут деревья, а небо низкое и черное?

– Кто сказал тебе такое? – мне показалось, что магистр впервые не удержал лицо, – меньше слушай проходимцев.

– То есть, это ложь? – да, скорее всего, менестрель приврал для красного словца, какой смысл лгать Киарану? Ведь неправда, в случае чего, очень скоро раскроется.

– Молодым девушкам не следует забивать голову глупостями, – магистр улыбнулся так, что захватило дух, – иди сюда.

Куда? Зачем?! Завопил внутренний голос, но второй, ехидный, охотно ответил – затем, зачем пришла.

Мужчина легко приподнял меня за талию, заставив инстинктивно обхватить его ногами – плед соскользнул на ворсистый ковер. Огладив мои бедра, большие натруженные руки – что было странно при моем представлении о магах, но вполне объяснимо после сегодняшнего показательного боя, переместились ниже. Я должна была возмутиться, то не успела – Киаран опустился в кресло вместе со мной, так что мои колени упирались в мягкую спинку, а между разведенных ног теперь упиралось что-то, о чем не говорят в приличном обществе. Большое, налитое и горячее. Ой.

Я попыталась оттолкнуть мужчину, но мои кулачки по его груди были сродни ласке. Во всяком случае, выражение бездонных колдовских глаз говорило именно об этом.

– Тебе неприятно, Этни? – вкрадчивый голос змея—искусителя, – я вижу, что это не так. По твоему дыханию, – оно становилось все более сбитым, – по тому, как темнеют твои глаза. Как сжимаются соски.

Я проследила за его взглядом и покраснела, хотя больше, казалось, некуда – темно-розовые вершинки затвердели, как на холоде, и теперь выпирали сквозь тонкую ткань.

– А внизу тебе сладко и горячо, не так ли, Этни?

Я дернулась, как птичка в клетке, но властная рука прошлась от щиколотки по бедру, сминая кружево.

Он жених, ему можно – да и, по правде, я сама напросилась. И оставалось только уповать на его благоразумие.

– Киаран, – пискнула я, впервые назвав мужчину по имени, – не надо!

Возможно, если бы он меня поцеловал – одна мысль об этих четко очерченных губах заставляла хватать воздух, как выброшенной на берег рыбе, я бы даже не заикнулась о протесте, но он сомкнул их на моей груди, осторожно посасывая и дразня сквозь ткань.

В какой-то момент ласка стала жестче, и низ живота пронзило молнией – так, что поджались пальцы ног. Разум накрыло дурманом, комната расплывалась, словно я выпила несколько кубков того достопамятного зелья с деревенского праздника. Четкими оставались только глаза магистра – огненно-обсидиановые, такие же безумные… и ноющее ощущение пустоты.

Я тяжело дышала и неосознанно ерзала по выступающей твердости, приподнимаясь и опускаясь, пока она скользила в мокрой расщелине точно шелк. Приятно, даже слишком. Сложно сказать, когда меня избавили от сорочки – просто я вдруг поняла, что на моих ягодицах мужские руки. Они направляли, сжимали, гладили и вырисовывали неведомые знаки… одновременно касаясь спереди. Слишком много ощущений для одной меня. Я вот-вот взорвусь, и сердце остановится – а самое прекрасное, что мне на это плевать.

Лицо Киарана искажено мукой, словно он из последних сил сдерживает внутреннего зверя, но обдумать эту мысль не успеваю.

Кричу от нестерпимо острого удовольствия, пронзающего раз за разом, и с последним криком «Киаран!» погружаюсь в темное облако – мягкое и обнимающее спокойствием. Если это смерть, то лучшая из всех возможных.

Киаран

Ее сила оглушала и опьяняла всемогуществом – откуда только взялась в столь маленьком теле. Мой резерв моментально восстановился и переполнился, энергия бурлила и воодушевляла. А всего-то стоило дать девчонке Желание, Новизну и Тайну.