И ответ превзошел самые смелые прогнозы. С такой силой можно будет забраться еще глубже в Черную Гору, выкачать еще больше драгоценных металлов и камней. Ингерн будет довольна.

Перед глазами встал облик давней подруги – ладная, округлая во всех нужных местах, напоминающая фигурой песочные часы. А невесте еще только предстояло стать такой, если вообще предстояло. Гармонично сложенная, но слишком худосочная… Однако отзывчивая и страстная, этого не отнять. И волосы – чистая медь, мой любимый оттенок. Член заныл, вспоминая вчерашнюю ловушку для маленькой горихвостки. Цвет ее волос такой же, как оперенье этой маленькой птички, и норов ничуть не отличается – глупенькая, любопытная. Один Темный знал, чего мне стоило сдержаться и не насадить ее на себя полностью, не ворваться в узкое горячее лоно – жаждующее одного меня, но, к счастью, разум превозобладал. Пока рано.

Как хорошо, что ключевое слово – пока. Когда я впервые ощутил поток ее эмоций, они чуть не сбили с ног, точно горная река. Все оттенки вкуса – желание, стыдливость, страх и азарт… я стоял и пил этот невозможный коктейль, совершенно позабыв о тренировочном поединке.

А потом стоило слегка направить мысль о ночной прогулке ее младшей сестре. Нет, я не настолько силен, чтобы полностью менять сознание – все же не бог, и если бы Гвендолен сама не была склонна к подобному, ничего бы не вышло. Но все сложилось прекрасно. И, чувствую, с наивной Этни мы еще не раз это повторим.

Только надо держать себя в руках и не брать больше силы, чем требуется. Теперь малышка проспит до вечера, и это может вызвать ненужные вопросы. Пришлось применить воздействие, чтобы временно отогнать из скромной девичьей спальни посторонних, прежде чем перенес невесту туда. Одежду я тоже восстановил – магией, конечно же, как и чистоту тела. Но резерв пополнится только во сне. Спи, милая.

Этни

Киаран. Киаран. Киаран… Могу повторять его имя вечно – но даже вечности будет недостаточно, чтобы выразить, как сильно он заполнил мой мир. Еще вчера дни были обыденными и скучными, а он принес чудо, притом не только магией…

Я сладко потянулась, не желая прощаться с прекрасным сном, в котором меня обнимал самый удивительный мужчина. Мой дорогой жених.

Из рукава выпал свернутый пергамент, я его разгладила и какое—то время просто сидела на перине, ощущая подушечками пальцев прохладную поверхность. Внезапно она нагрелась – сильнее, чем могла от тепла рук.

«Проснулась?»

Метнулась к бюро в чем была – в той самой сорочке, и по пути накинула халат.

Настоящее чудо! Магический пергамент с проявляющимися письменами, как возможно такое сотворить?

«Да», – никогда еще мой почерк не был таким кособоким, – «как ты узнал?»

«Я же маг».

Конечно, и теперь он думает, что я дурочка.

«Сейчас тебе нужно хорошенько поесть», – неужели так обо мне заботится? – «вечером жди от меня записки.»

«Я буду ждать».

Конечно, буду, потому что каждое слово как глоток воздуха, как вода, как пламя очага холодной ночью.

Боги, я никогда не думала, что заслужу такую милость! Что буду чувствовать это… это… Любовь в том понимании, что в него вкладывают сестры – слишком пошлое слово для всеобъемлющей силы, готовой счастьем разорвать грудь. Не знаю имени подобному, но оно прекрасно! Я закружилась по комнате, раскинув руки, а потом крепко себя обняла, содрогнувшись от внезапного страха – что, если по какой—то неведомой причине все кончится?

Боги, если вы сейчас меня слышите – не допустите!

Не знаю, сколько я так пробыла в молитве – пергамент, который я все еще держала в ладони, напомнил о себе жаром.

Дрожащими руками развернула – «Этни, подойди к столу».

На темной лакированной поверхности лежала медная цепь мелкого плетения с футляром вместо ожидаемого кулона.

«Надень на шею, его будешь видеть только ты. Пергамент держи там».

Я подпрыгнула и крутанулась с новым «ожерельем» перед зеркалом, однако оно не отражалось.

Магистр просто бог. Как, вот КАК он это делает?!

– Миледи, – осторожно постучалась служанка, – Вы уже встали! Позволите помочь подготовиться к завтраку?

– Конечно, – лучезарно улыбнулась девчонке, не так давно взятой отцом из деревни, и та несколько опешила, – я хочу быть красивой!

Возможно, за трапезой будут маги во главе с Киараном. Вряд ли мы сможем перекинуться хотя бы парой слов в присутствии посторонних, но я смогу его видеть. Слышать.

Служанка несколько раз переплетала косы, но мне и в голову не пришло сердиться – злости и раздражению попросту не нашлось бы места, чистая радость вытесняла все.

Она слегка сменила тональность, когда в общем зале не оказалось магистра – маги отлучились по своим делам, но от сестер ничего не укрылось. Даже матушка окинула меня взглядом, чуть более долгим, чем обычно.

– Ты светишься, – шепнула Гвер, мягко улыбаясь.

– Ну я же говорила, что вчерашняя прогулка не пройдет зря!

Гвен подмигнула, и я залилась густым румянцем.

То, что становилось простым и естественным в присутствии магистра, от пары брошенных фраз и горячих взглядов, я пока не могла свободно обсуждать за столом.

Даже не думала, что сестры сделают свои выводы по поводу моего отсутствия – в общем-то, правильные. И что теперь говорить?

Мы еле высидели положенное время, предписанное приличиями – точнее, сестры еле высидели, и тут же потащили меня в сад.

– Рассказывай! – безапелляционно сказала Гвендолен, уперев руки в бока.

– Что рассказывать? О том, как я по твоей милости рисковала репутацией и честью? – бездумно проводя пальцем по гладкой коре еще зеленого деревца, я беззлобно и уверенно улыбалась. Откуда только во мне взялась дерзость так отвечать всегда более бойкой сестре?

– Ты не выглядишь недовольной, – нашлась Гвен, – так как все прошло? Расскажи! Ты уже отдала ему свою невинность?

– Гвендолен! – старшая Гвер шлепнула младшую по руке, но ее глаза тоже горели, и я видела – она тоже втайне ждет обстоятельного рассказа.

Гвервил относилась к той категории девиц, что читают любовные романы под одеялом и не признаются в этом даже под пытками. Я хорошо знала, что это так.

– Нет, не отдала, – о том, что произошло нечто очень к этому близкое, решила умолчать, – мы разговаривали.

– Еще скажи, что у прялки вместе сидели, – Гвен чуть обиженно подняла подбородок, – но ведь целовались же? Да? Как это было?

Вопросы сыпались, как валуны во время камнепада, а я замерла, понимая, что нет. Он меня не целовал, ни разу. Щедро одаривал ласками тело – оно тотчас сладко отозвалось воспоминаниями, но не касался губ даже невинно. Но, может, у магов до свадьбы так не принято? Да, скорее всего!

– Ой! – положение спасла Гвервил, показывая куда-то вперед.

– Боги услышали наши молитвы на празднике урожая, не иначе… – Гвен упала на колени, беззвучно шепча молитву. А я наконец увидела, что заметили сестры.

Дерево. Почерневшее и покореженное вишневое дерево, давно не дающее плодов, которое матушка приказала выкорчевать, но слуги увильнули от обязанностей под шум праздника урожая…

Сейчас оно цвело. Вздымало ветви к небу, шелестело молодой листвой. Я подошла ближе – запах ни с чем не спутать. Этот весенний аромат… осенью.

– Чудо! – Гвен озвучила общую мысль, – надо рассказать матушке с батюшкой!

Чудо. Только откуда? Очередной дивный подарок магистра? Или…

– Вы идите, – махнула сестрам, – я побуду тут.

Некое потайное чувство подсказывало, что вишню оживила моя способность. И теперь я зарывалась лицом в мягкие лепестки, обнимала чуть шершавый ствол и чувствовала странное единение с этим деревом. Ощущение счастья стало еще больше, выпуская наружу крылья. Кажется, еще немного, и я воспарю.

– Этни, девочка…

Старая Бекума приковыляла, опираясь на сучковатую клюку.

– Нянюшка!

Я бросилась к одному из самых дорогих людей. Бекума была нашей нянькой много лет, пока мы с сестрами не подросли, а ее саму не подкосил ревматизм. Сейчас она просто жила в замке, а на время праздника отлучалась к родне.