С этими словами воткнул в потрескавшийся столб веранды свою железную звезду, пришпорил коня и умчался прочь. Прошло время, когда он позволял себе бездумно рисковать головой. Он больше не хотел быть героем, тем более мёртвым.
* * *
С первого взгляда было видно: эти всадники не принадлежали к тому буйному племени ковбоев, что обитали вместе с дикими бычками на просторах окрестных ранчо. Приезд их не сопровождался бешеной скачкой, душераздирающими воплями и беспорядочной пальбой. Напротив, они спокойно, стремя в стремя, проехали шагом вдоль теснившихся фасадами домов по главной и пока единственной улице городка. Притороченный к сёдлам скарб ритмично позвякивал в такт движению, являя собой традиционный набор для странников, отправившихся в путешествие верхом: походное одеяло в скатке, фляга, сковорода, замызганный черпак для кофе, мешок овса с кольцом лассо для коня, пара перемётных сум. Словом, всё необходимое для того, чей путь начинался от рассвета и заканчивался привалом у вечернего костра.
Поравнявшись с салуном «Королевский загон», всадники натянули поводья, попридержав коней. Немного поспорив с мальчишкой у коновязи и благополучно разрешив возникшие разногласия с помощью нескольких монет, двое покинули своих четвероногих друзей и зазвенели шпорами по ступеням заведения.
Поначалу никто не обратил на них особого внимания. Верзила в лихо заломленной набекрень шляпе и его неприметный, едва достающий ему до плеча, спутник в конторском котелке, с трудом протолкнулись к отделанной красной сосной стойке бара. Некоторое время «котелок» безуспешно пытался привлечь к себе внимание бармена, занятого обслуживанием постоянных клиентов. Сэм Боудри со своей слоновьей задницей не слишком-то проворно звенел стаканами, да к тому же был не прочь обсудить при случае жизнь каждого из обитателей Серебряного Холма – городка, отнюдь не славившегося своим благочестием.
Потеряв наконец терпение, верзила стукнул своим крепким кулаком по стойке и в наступившей на одно мгновение тишине обстоятельно и доходчиво изложил свои пожелания:
− Пожрать на двоих и бутылку с чем-нибудь не больно ядовитым!
Скатав по сигаретке, незнакомцы закурили. Верзила с наслаждением потянулся затёкшим после долгого пребывания в седле телом. Звучащая музыка, разнообразное общество от рудокопов до картёжных шулеров, небольшая сцена, украшенная бумажными гирляндами – всё говорило в пользу того, что это место являлось сосредоточием общественной жизни городка у подножия Скалы Орлов.
− Эй, погляди-ка, Джим Кроу тоже здесь, – обрадованно ткнул здоровяк пальцем в галерею потрёпанных листков, развешанных у входа. – Да уж, погуляли мы с ним прошлым летом славно!
Его напарник равнодушным взглядом скользнул по череде достопримечательных личностей округа с указанными под ними суммами, обещанными за их поимку. Гораздо больший интерес вызывала у него лестница, ведущая на второй этаж. Судя по доносящимся оттуда женским голосам и хохоту, там гнездилась обитель похоти и порока. Несмотря на некоторую усталость от дороги, выпитое виски и оживлённый гомон взбудоражили коротышку, вселив в него желание целиком отдаться беззаботному веселью и пылкой страсти. Он начал улыбаться нёсшимся отовсюду шуткам и смеялся, когда все смеялись. Смахнув с котелка пыль, коротышка по примеру своего товарища одел его чуть набок, бросив довольный взгляд в зеркало за стойкой.
− Ты кого-нибудь здесь знаешь, Бен? – спросил он, отодвигаясь от опёршегося о стойку толстяка в заляпанной яичницей рубашке.
− Да как тебе сказать, – растягивая слова, произнёс верзила. Его бурое, выжженное солнцем и ветрами, лицо носило характерный отпечаток прямодушия, свойственный обитателям не слишком населённых мест к западу от Сент-Луиса2. – В прошлый раз я тут малость наскандалил. Боюсь, кое-кто не очень-то обрадуется моему приезду.
В ясных, словно небо над бескрайней прерий, глазах Бена промелькнула смутная тень былого, губы тронула недобрая улыбка. Заметив, что его товарищ встревоженно ощупывает кобуру, он легонько тронул его за плечо.
− Не дёргайся, малыш! Держись поближе к Бену и всё будет в порядке. Только вот мой тебе совет, парень: не хватайся ты за эту штуку – здесь этого не любят. А уж если вытащил, стреляй и да поможет Бог! Потому как проигрывает всегда тот, кто слаб душой. Запомни это!
С несколько комичной серьёзностью восприняв слова Бена, напарник положил обе руки на стойку. Однако, нельзя сказать, чтобы совет товарища его полностью успокоил – он задумчиво водил пальцем по мокрому пятну возле едва початого стакана. Вдруг кто-то хлопнул его по шляпе, надвинув её на самые глаза. Позади раздался грубый хохот. Едва державшийся на ногах толстяк с преувеличенной любезностью поинтересовался: не будет ли мистер столь любезен, чтобы одолжить ему – буквально на одну минутку – свой стаканчик с виски? Так, ради познавательного интереса…
Кусая губы, коротышка растерянно молчал. Его гладкое кукольное лицо странно заострилось, круглые серые глаза смотрели не мигая.
− Ну ты, шерстяной мешок! – раздалось за его спиной спасительное рычание Бена, выставившего перед собой здоровенный кулачище. – Посмотрим, будет ли тебе интересно познакомиться вот с этим?
Толстяк повеселел и, заявив, что его с детства интересовало разнообразие окружающего мира, принялся под всеобщий хохот засучивать рукава своей рубахи. Коротышка крепко ухватился за нависшее над ним, точно скала, плечо товарища.
− Чёрт побери, Бен! Моя задница ещё горит после седла углями, мы не успели съесть свой ужин, а уже кто-то намеревается бить нам морду, – сказал он с кроткой печалью в голосе. – Позволь мне с ним объяснится и оставим дружеский обмен тумаками на последний номер в нашей развлекательной программе.
− Хм, твои слова звучат разумно, – нехотя согласился Бен. – Я вот всё удивляюсь: сам с мизинец, но мозгов в тебе, будь я проклят, почему-то раз в десять больше, чем в той торбе с мясом!
Сняв шляпу, он помахал толстяку со словами «Adios, hombre. Mas tarde, si?», что означало «Пока, приятель! Но мы с тобой ещё повидаемся, верно?»
Приятель откашлялся, с великодушной пасторской улыбкой шагнул вперёд.
− Видите ли, мой друг… – раскрыл он было рот, но толстяк презрительно сплюнул ему на ноги и побрёл прочь, героически преодолевая коварное земное притяжение. Вскоре он с боевым индейским кличем попытался взять на абордаж лестницу и это ему почти удалось, но, добравшись до самого её верха, споткнулся и, гремя о ступеньки головой, скатился кувырком обратно. После чего, пребывая в расстроенных чувствах, немного задремал.
Найдя свободный столик, Бен и его товарищ в котелке энергично принялись за ужин. Вступив в схватку с поджаренными кусками свинины, они ожесточённо кололи и резали их, словно кавалеристы Шеридана непокорных сиу3. Поглощённые этим увлекательным занятием, друзья не заметили появления в салуне ещё трёх мужчин. Все они были вооружены, но, несмотря на решительный вид, выглядели сильно взволнованными. Лёгкий шепоток, прокатившийся по залу невидимой волной, заставил умолкнуть всё живое. В наступившей тишине отчётливо прозвучали слова коротышки:
− … Вот и я говорю, Бен… Может это кому-то покажется пустяком, но он поступил с тобой нечестно, как последний мексиканец. Я вот, например, о таком никогда не забываю.
− И это ты называешь пустяками?! – взревел верзила. Он уже достаточно выпил, его гончарно−красное лицо выражало затаённую обиду.
Трое мужчин красноречиво переглянулись. «Бен Тейлор!» – беззвучно прошептал один из них. Звякнув, покатился и упал стакан со стойки. Двое умолкли, с недоумением повернув лица к залу.
− Сэм, не пора ли тебе снова завести свой ящик? – процедил сквозь зубы Джек Монро.
В своё время Сэм Боудри счастливо пережил парочку пожаров, нападение нескольких банд – от апачей до конокрадов, а также нашествие целого выводка проповедников всех мастей. Разумеется, ему нипочём было бы не уцелеть во всех этих природных катаклизмах, не обладай он сверхъестественным чутьём на неприятности. Поэтому бармен знаком приказал мексиканцу Хосе закрыть ставнями зеркала, сам же невозмутимо закрутил ручку музыкального автомата.
