Насчёт Ленки и остальных – получалось странно. Если ему нравилась девчонка, то он не нравился ей. И наоборот. Шмель никак не мог понять, в чём тут дело. «Вон за Быком табуны бегают. На четырнадцатое февраля валентинки некуда девать. Он их, походу, половину не читает… Надо бы у него спросить как-нибудь».

Сейчас начало марта. Скоро им всем предстоят экзамены. Бык поступает на международный менеджмент. Там всё ясно. Связи отца всё решат. Он, Саня, планирует подать документы в три института, как и Молчун. Интересно, кто где окажется в итоге.

Фургона затрясся. Коля понял, что они свернули с трассы. Лампа освещала мрачное лицо полковника и маску Молчуна. Там, за перегородкой, рулил Саша. Уже скоро. Бык ещё раз взглянул на предохранитель короткого, лёгкого автомата с толстым стволом. Нужно будет не забыть снять с него, когда они выйдут из машины. ВАЛ – так называли этот автомат друзья. Он никогда не стрелял из такого. Вообще – Быку редко доводилось стрелять. В предстоящей заварухе он будет обузой. И ради этой обузы Шмель с Молчуном спустили свои жизни в унитаз. Да, настоящие друзья старой закалки. Больше у него таких нет. Остальные, наверное, побегут от него, как от чумы при просьбе о помощи. В голову Быка проникла циничная мысль, что этим двоим просто нечего терять. Поэтому и помогают. И он ненавидел себя за эту мысль.

2004 год

Теперь у него было две тусовки. Шмель и Молчун – удобные, как старые разношенные кроссовки и безотказные, как автомат Калашникова. И братва из института – как новые дорогие ботинки – привлекают взгляды, подчёркивают статус, требуют постоянного ухода и натирают после долгой ходьбы. Бык успевал всё – забуриться в клуб в субботу, оттанцевать ночь, прийти домой под утро и поскакать на тренировку. А потом ещё выпить пивка со старой компанией. Немного страдала учёба. «Да и хрен с ней – главное совсем не запускать».

А сейчас он шёл по институтскому коридору в столовую и встретил своего одногруппника – простого парня из Челябинска, который каким – то чудом поступил в этот универ и всеми силами старался учиться, параллельно зарабатывая на хлеб – родительской поддержки у него не было. У Быка не было проблем в общении с теми, кто беднее – он старался не задирать нос, и те из них, кто близко знал его, не чувствовали этого барьера, как с другими мажорами. Хотя новая тусовка иногда пеняла ему, дескать, хватит общаться с нищебродами – он всегда твёрдо отвечал, что сам будет решать, с кем ему общаться. Авторитет боксёра, как ни странно, и в этом возрасте помогал вести себя независимо.

Вдвоём они встали в очередь, и парень спросил у него:

– Где твои друзья?

– В кафе обедают. Знаешь, на Рязанке тут недалеко?

– Не знаю… А ты чего не с ними?

– Следующая пара – теория вероятностей. Не хочу опаздывать, а то потом хрен разберёшься.

– Это да. Давно хотел тебя спросить – зачем ты с ними общаешься? Ты вроде не дурак, а они… ну, ведут себя неадекватно почти всё время…

– Да не, они весёлые. Зря ты так. Кстати, я в воскресенье соревнования выиграл. Ни перед кем ещё не проставлялся. Давай с тебя и начну. Выбирай, что будем есть.

– Серьёзно? Спасибо… А что за соревнования?

– Да районный чемпионат – так, ерунда. Но всё – таки победа…Надо отметить.

Никакого чемпионата он не выигрывал – просто он знал, что у этого парня каждая копейка на счету, а для него самого сто рублей – это ерунда. И, чтобы не обижать человека подачками, он иногда придумывал какой – то повод.

После поступления в институт Колян уже окончательно осознал, насколько широка пропасть между ним и обычными людьми в финансовом смысле. Например, он еле уговорил Молчуна взять у него двести долларов в долг на общагу. Тот хотел переехать из квартиры, но для москвичей общага была платной. Заработать Молчун не успевал – места раздавали быстро. А Колян просто носил такие суммы с собой, как карманные деньги.

Иногда старая и новая тусовки пересекались. Например, однажды Колян устроил сбор у себя на даче. Были и те, и те. Особых конфликтов не было, но компании сами собой разделились через пару часов. Все институтские ссорились, дрались, играли в покер и пытались выяснить, кто лучше разбирается в машинах. А ещё – обсуждали, кто чем будет заниматься и какие дела мутить. Сначала интересно, только было ощущение, что всё это несерьёзно – какая – то левая суета. Когда эта суета через чур напрягала, он уходил к старой компании.

«Две машины – лимузин и джип сопровождения. Как и говорил полковник. Охранников тоже четверо, как и планировали. Отлично». Шмель встал рядом со своими друзьями. Они уже вылезли из кузова и толпились около открытых дверей. Синицын, в сопровождении двух охранников, подошёл к полковнику. Двое других сидели в джипе, лениво поглядывая по сторонам. Стекло у джипа было опущено – водитель то и дело стряхивал пепел на землю.

– Где твои горы компромата? Показывай.

Идея Быка сработала. Некоторые люди из «высшего эшелона» знали, что его отец собирал компромат. Синицын решил сам по – тихому и без лишних глаз проверить, что к чему, прежде чем докладывать кому – то. Только вот не было никакого компромата – в фургоне лежала кукла.

Полковник кивком указал внутрь, и они вместе полезли в кузов. Молчун, как – бы невзначай, подошёл к джипу охраны, сделал вид, что поправляет разгрузку со светошумовыми гранатами, стал доставать и перекладывать их по – очереди, вытащил чеку у третьей и кинул в открытое окно джипа. Сидящие внутри заметались, а те, что стояли рядом с Сашей, схватились за оружие.

– На землю! – заорал Шмель, направляя на них ВАЛ.

В следующий миг рвануло. Водитель вывалился из джипа, а пассажир качался на сиденье, держась руками за голову. Земля плясала у Шмеля перед глазами. Он видел, что стоящий напротив опять потянулся к кобуре, но движения были как у пьяного. Саша шагнул вперёд и изо всех сил ударил прикладом сбоку на уровне головы. С треском попал в ухо. Человек упал. Бык лежал на земле и боролся со вторым охранником, обхватив того руками и не давая вытащить пистолет. ВАЛ валялся рядом, уже грязный от дорожной пыли. Шмель размахнулся и утопил мысок берца в боку охранника. Тот обмяк. Краем глаза Саша увидел, как открылась дверь лимузина, схватил за шиворот Быка и успел затащить за край фургона, прежде чем по ним начали стрелять. Он всегда реагировал быстрее друга.

По звуку Саша понял, что стрелок один. Он сразу обошёл фургон с другой стороны, вылез и дал очередь навскидку в ту сторону. Спрятался. Услышал ответный выстрел. Нужно было действовать, пока остальные не очухались. Шмель высунул автомат из укрытия и стал стрелять вслепую. Его держат, но Молчун явно мог обойти стрелка. Магазин опустел, и Шмель уже потянулся к запасному, но отчётливо услышал два плевка ВАЛа и стон из – за лимузина. Его друг подстрелил водителя. Отдыхать было некогда – Саша забегал от одного охранника к другому, собирая у них оружие.

– Мобильники тоже нужно собрать – Бык поправлял балаклаву и отряхивал одежду.

– Так собери. И на предохранитель ВАЛ поставь. От греха. Я за аптечками.

Он достал автомобильные аптечки из обоих машин – их раненому явно пригодится. Потом посмотрел на водителя, который корчился на земле и держался за живот.

– Перевяжи его! – он бросил аптечку одному из охранников.

Молчун скептически покачал головой, увидев это. Но Саша должен был дать парню хотя бы призрачный шанс.

Шмель понимал – фургон быстро отследят по камерам, если оставить охрану тут. «Нужно забирать их с собой. Без вариантов».

Ситуация затягивала всё больше и больше – как трясина. Обычно глупость и наивность молодости служат причиной попадания в подобные переплёты. Но их всегда вовремя отговаривали.

2005 год

Они сблизились. Произошёл первый пробный обмен лёгкими ударами. И по нему Шмель сразу понял, что его друг запаздывает. Шмель не лез на рожон – всё – таки Бык на десять килограмм тяжелее. Вот Шмель показал, что бьёт левый прямой и тут же отскочил назад от ответного левого крюка. Сделал финт, на который соперник среагировал блоком. Вот уже Бык пошёл вперёд, пытаясь нащупать его передним прямым. Шмель отвёл пару лёгких ударов защитным действием, дождался сильного, чтобы уйти от него назад. Удар просвистел мимо, и его друг чуть провалился вперёд. Саша тут же перехватил инициативу, ударив двойку. Бык не успел ничего другого, кроме как поставить блок. Шмель тут же провёл повторную атаку, заставляя соперника опять закрыть голову глухим блоком и закончил её сильным ударом по печени. Отскочил. Соперник не показал боли, а вместо этого стал активнее наступать. «То, что нужно. Быстрее устанет». Шмель уходил от атак, а, когда мог, срывал эти атаки встречными ударами или финтами. Его друг старался обмануть Шмеля, показывая ложные атаки и пряча за ними настоящие. Саша пропустил пару лёгких ударов, но в целом его соперник уже не выдерживал тот темп, который сам себе и задал. Он стал брать паузы между атаками, а Саша не давал ему этого сделать, забрасывая лёгкими ударами и заставляя тратить силы ещё и на защиту. Во время одной из таких лёгких атак он улучил момент и ещё раз сильно ударил по печени. Раунд закончился. Начался следующий, но было видно, что его соперник потратил много сил в первом. Саша пошёл в осторожное наступление, финтя, нависая, держа соперника в постоянном напряжении. Попал несколько ударов, успешно уходя от ответных атак. Во второй половине раунда Коля не выдержал постоянного давления и опять активизировался, но в итоге лишь потратил много сил и стал ещё медленнее. Начался третий раунд. Почти с самого начала Саша взял очень высокий темп. Он мучил соперника, финтами и лёгкими ударами заставляя того закрепоститься, завязнуть в блоке, а когда понимал, что тот не сможет ни уйти, ни контратаковать – обрушивал многоударную комбинацию. Когда позволяла ситуация – проводил две серии ударов подряд. Коля пропустил ещё один чувствительный удар по печени. Шмель заметил, как его слегка согнуло, и рука опустилась ниже, чем следовало. Он сделал финт, как будто хочет ударить опять в печень, но перевёл на голову. Бык попытался заслониться рукой… слишком медленно. Голова в шлеме откинулась чуть назад, и Саша добавил правый и левый боковой. Легко. Оба удара прошли – соперник уже даже не пытался от них уйти.