— Даже если его у тебя нет, ты сам распустил эти слухи, чтобы спровоцировать Солтрина начать войну первым!

— Дорогая моя! — Селонтарион сжал руки сестры в своих, но она тут же вывернулась из хватки. — Уверяю тебя, это всё плоды богатого воображения лилландрильцев, мне не пришлось ничего додумывать за них.

— Не верю, что ты к этому не причастен…

— Позволь намекнуть грубее, раз ты не понимаешь иначе, — из речи Селонтариона исчезла всякая безмятежность и мягкость, и теперь он заговорил, как строгий отец, готовый наказать шаловливое дитя по всей строгости. — «Двор Алинора» — очень обширное поле для игры смыслов. Первые лица двора — это мы. И положа руку на сердце, если уж кому из нас и нужно Кольцо Воодушевления, то определённо не мне. Что такое? Ах, смотрите, какое удивлённое лицо! — Селонтарион состроил комичную гримасу, передразнивая сестру.

— Да как ты смеешь даже предполагать такое?! — Римайлия оттолкнулась от столика, за которым сидел ее брат, сдвинув столик к нему. — Я никогда не ввязалась бы в столь грязную авантюру, никогда стала бы нарушать перемирия, подвергать безопасность и репутацию королевства угрозе!

— Разумеется, я-то не сомневаюсь в незамутненности и благородстве твоей души… Но иные члены Совета Мудрых могут усмотреть логику в таком предположении… как и Сапиархи, на поддержку которых ты так надеешься. Поэтому… выбрось из головы эти пустые обвинения, пока они не обернулись против тебя.

Римайлия не могла поверить. «Против неё»… Всё против неё!

— Кстати, — как ни в чём ни бывало продолжал Селонтарион, — много ли соратников присоединилось к «оппозиции принцессы Римайлии»? По моим данным, ни одного… но вдруг мои данные ошибочны?

Никакой ошибки не было, и они оба знали об этом. Чёрная обида едкой смолой текла по венам Римайлии, пульсировала в висках и застилала взор.

— Эх… Рима… Оставим это. Ты сама не своя от этих переживаний. И мне больно на тебя смотреть, — Селонтарион взял книгу со столика и отложил на соседнее кресло. — Лучше позови Милейну обратно, и давай развлечемся вместе…

— Ты ещё успеешь развлечься на талморском ложе с моим неостывшим трупом!..

— Если бы я хотел твоей смерти…

— Какое милостивое одолжение! Мой собственный брат до сих пор не убил меня, только потому что не видит во мне опасного соперника!

— О, что ты — только из глубоких чувств…

— У тебя нет никаких чувств! — Римайлия перешла на крик, звонкий, отчаянный. — Ты — бесчувственный, порочный, беспринципный предатель!.. — её голос сорвался. — С меня хватит!..

Она выгнула спину и с размаха толкнула ногой столик для чтения — Селонтарион едва успел выскочить из кресла и отойти на шаг, когда столик опрокинулся и с грохотом повалил кресло. Соседнее кресло перевернулось от следующего удара и упало на бок, затем настал черед настольной вазы, стойки для одежды, золотой ширмы…

— Хватит! Довольно! — вопила Римайлия, громя всё вокруг себя. — Ты уничтожил всё, что нас связывало!

— А ты решила уничтожить мою комнату? — Селонтарион увернулся от книги. — Если тебе это поможет, конечно… — мимо пролетела ещё одна книга, на полке их было много. — В чём я сомневаюсь…

— Замолчи! Не хочу тебя слышать! Не хочу тебя видеть! — Римайлия перестала разбрасывать красочные тома и остановилась у двери, отбросив свои шикарные косы за спину. — Ничего из этого больше видеть не хочу!

Задыхаясь от ярости, она выбежала в коридор, хлопнув дверью так, что зазвенел витраж напротив, и понеслась вперёд, не думая, не глядя по сторонам, хотя слуги уже позвали стражей на шум. Римайлия спустилась на этаж ниже, оттолкнув от себя встревоженную фрейлину, затем ещё ниже… И ни один предмет декора не избежал её разрушительного внимания. Единственное, чего хотела принцесса сейчас, это найти выход. Хоть какой-нибудь. Она покинула дворец через боковую гостиную, оставив за спиной недоумевающих придворных, их ассистентов и охранников, а также разбитые стекла, растоптанные цветы на полу, сорванные гобелены, разбросанные статуэтки и всё, до чего дотянулась.

Селонтарион изящно присел и поднял с пола первый том «Легенды первооткрывателей Этериуса».

— Да, дорогая Рима… Тебе очень повезло, что это всё, на что ты способна… — выражение пронзительно синих глаз его было печальным, почти трагическим.

— Так ведь не может продолжаться вечно? — важно спросила Милейна, кутаясь в шаль. — Ты уверен, что не стоит изолировать её от двора?

— Пока меня успокаивает, что она самоустранилась.

— Это ненадежно. Она, скорее всего, вернётся.

— Скорее всего, она вернётся уставшей и сломленной. И возможно, тогда я смогу примирить её с ситуацией.

— Ты рискуешь, Селонтарион.

— Кто не рискует, тот не вкушает амброзии, тамейнен. Позови слуг, пожалуйста, пусть приберутся. И сообщи Талмору о военном совете. Приятно будет провести его, пока моя сестра переживает свою трагедию в другом месте.

Милейна с поклоном удалилась, а Селонтарион мрачно опустился на незаправленное ложе. «Куда она сбежала? — думал он. — Лишь бы ей хватило благоразумия не влезть в неприятности на улице». Какими бы ни были их отношения, как многое не разделяло бы их сейчас — она всё ещё его сестра. И он твёрдо решил идти до конца, заставить её принять его сторону, не подвергая её пыткам, тюрьме и гонениям. И уж определённо, он не хотел ей смерти. Лишь бы она не сыскала её по глупости сама.

Всё только начинается. Я хочу проснуться от кошмара, созданного нами…

Принцесса Римайлия Аэлуна сидела в тени искусственного канала Алтифайр, точнее, той его части, что отделяла торговый район от Плазы Мастеров, и смотрела, как кровь яркими каплями падает в прозрачную воду с её руки. Когда и обо что она порезалась, принцесса не заметила, и сейчас ей было даже не любопытно. Она чувствовала опустошение, бессмысленность, конечность существования не только её самой на этой земле, но и всей королевской линии… и всей вверенной ей во власть земли. Королевская кровь… Римайлия глядела, как алые капли растворяются в воде, и не видела в них никакой особой силы, ничего, что помогло бы ей справиться с крахом всего, что у неё когда-то было.

— Эй, леди, можно вас побеспокоить? — вдруг прозвенел юный девичий голос с мостовой.

Не дожидаясь ответа, молодая альтмерка спрыгнула к принцессе, блеснув серебристой косой. — Думаю, даже нужно.

Римайлия удивлённо уставилась на незнакомку — волосы до пояса, руки и шея сплошь покрыты плотным узором татуировок, облегающий жакет и брюки из серого с золотом материала, украшенные белыми алинорскими птицами… Либо артистка, — сразу сделала свои выводы Римайлия, — либо чудачка-приезжая, либо…

— Вам сейчас просто необходимы друзья, керувал, — незнакомка покачала головой удручённо.

— И я вот так вдруг, по божественному наитию, просто встречу их на улице? — Римайлия скривила лицо в горькой усмешке.

— Не совсем… Я Нирхил, и я могу проводить вас к друзьям…

Римайлия недоверчиво вгляделась в честное лицо напудренной, разукрашенной, но все равно такой невинной девчонки… Она была, как ребенок, чиста и нелепа, но притом куда более красива и женственна, чем Римайлия, по крайней мере, так показалось самой принцессе Алинора.

Нирхил вспорхнула на помост, взбежала по лестнице, и Римайлия видела, как кто-то бросил ей комок плотно скрученной ткани, который она тут же вручила новоиспеченной компаньонке, стоило ей подняться на мостовую следом.

— Оденься, — попросила Нирхил, отбросив дежурную вежливость. — Через минуту здесь будут твои соглядатаи. Если не сделаешь этого, план провалится. Я-то сбегу, а вот ты… Не уверена, что смогу помочь тебе тогда.

Римайлия развернула ткань, это оказался просторный плащ с рукавами и капюшоном, что-то вроде мантии разрезанной посередине.

— А если оно отравлено?

— Нет, уверяю — только зачаровано. Эти чары скроют тебя от преследователей. Скорее, времени нет!