— Молиться молча и не высовываться из Монастерии, — принц властно указал на дверь.

Римайлия рванулась к лекторскому возвышению, внутри у неё кипела гремучая смесь праведного гнева и стыда за поведение брата. Добежав до невысокой лестницы она, однако, встала как вкопанная, уткнувшись в пристальные взгляды из-под чёрных капюшонов, как в стену.

— Это… просто немыслимо! Я не стану смотреть на то, как вы попираете традиции, как огульно вы распоряжаетесь властью, данной нам правом наследования!

Селонтарион повернулся вполоборота, демонстрируя презрение, затем принял царственную позу и, глядя сверху вниз, терпеливо дождался продолжения речи. И продолжение последовало:

— Я, принцесса Римайлия Аэлуна Нимдэйвен Аэ-Кериран Хиделия Илнарана, открыто заявляю о своем несогласии с политикой принца Селонтариона и его талморского совета, и официально объявляю о создании оппозиции при Дворе Алинора! Желающие присоединиться ко мне в моём стремлении оградить Благословенный Остров от тлетворного влияния Талмора во главе с моим тщеславным братом, могут высказаться прямо сейчас!

— Кхм, сестра… Мы тут говорим о начале войны, а не о создании новых политических партий.

— А я не стану дожидаться, пока ты изволишь собрать следующий совет! Сапиархи тоже не будут дожидаться — уверена, они читают моё прошение уже сейчас. А что до войны — она нужна тебе для воплощения твоих планов! Мы все — лишь инструменты для тебя! Неужто вы не понимаете? — Римайлия воздела руки над головами собратьев. — Он хочет сыграть на ваших чувствах! Убедить вас в том, что бездушная машина правительства может править Алинором от его лица! Это неправильно! Такого не было и не должно быть никогда!

— Я понимаю твоё желание убедить господ в том, ты лучшая кандидатура для трона, но ты выбрала неправильное время для агитации, — вкрадчивый голос Селонтариона раздался за спиной Римайлии, совсем рядом, буквально у плеча. Она продолжала стоять, воздев руки, и ждать, ждать хоть какого-то отклика, хоть одного утвердительного жеста — хоть какой-то поддержки. Но прошла минута, и собрание не шелохнулось. В отчаянии принцесса попыталась выхватить в рядах аристократов Великого Альдарха, но он уже неслышно покинул помещение, она даже не заметила, когда.

— Если ваши высочества позволят, — нарушил тишину вежливый голос одного из талморцев, — мы должны перейти к решению более насущных практических задач.

Римайлия сжала дрожащие губы.

— Проще было отправиться в Лабиринты, — шепнул Селонтарион ей на ухо. — Намного проще.

…

Сериральда никак не могла адаптироваться и устраивала очередное представление всякий раз, когда её пытались отнять от Тианарена — даже мыться отказалась без него. Тамил предложил «так и оставить» — её состояние могло само по себе служить доказательством жестокости Ависен’эри. Феранви, однако, тут же осадила заместителя, жёстко напомнив, что в её цели не входит натравливать Юстикариум на Лилландрил. «А жаль», — не менее жёстко отвечал Тамил. Он всё ещё надеялся скинуть эту проблему на кого угодно с плеч генеральши. В конце концов, пришлось-таки позвать Тианарена, чтобы он сопроводил лилландрильскую гостью в комнату для умывания. Он заботливо терпел, и, казалось, уже привык к странностям Сериральды, как к чему-то неизбежному.

— Хоть нужду она в состоянии справить без него, на том спасибо, — ворчала Феранви. — Я дам ей еще неделю на реабилитацию, а потом мы серьезно поговорим с ней о своре ависеновских шавок.

— Не факт, что представители Божественного Обвинения войдут в ее положение и дадут ей эту неделю… — Заэль мрачно поглядывал в сторону.

Генеральша внезапно ополчилась на него.

— Чтобы я больше не слышала об этом! Мы будем говорить только в личном порядке! Я никому не позволю допрашивать её по поводу плена у Ависен’эри, ты меня понял?

— Феранви… Ты сама их сюда вызвала, а теперь будешь прятать главного свидетеля? — вступился Тамил.

— Я никого не собираюсь «прятать»! Я вызывала их по другому делу, ясно?

— А ты уверена, что это другое дело? Что это не будет сокрытием свидетельских показаний, отказом в предоставлении полной информации?

— Вы, оба! И третий ваш умник! — Феранви стукнула по столу.

— А? Я вроде как молчал и не умничал, — возразил Арек.

— Вы все, трое, несете ответственность за неприкосновенность лилландрильской девчонки! Защищайте ее от любых посягательств и контактов с гостями, вплоть до самого отъезда законников! Это приказ!

Тамил с Заэлем изумленно переглянулись, Арек утвердительно ответствовал жестом за троих.

…

Тианарен пересыпал какой-то алхимический порошок из мешочка для просушки трав в маленькую шкатулку. Таких шкатулочек в выдвижном ящике было около двадцати, на каждой был приклеен аккуратный ярлычок. Дверь в тесную лабораторию скрипнула и полумрак озарила светлая фигура Сериральды. В облике бывшей пленницы не было ничего от прежнего кошмара: распущенные волосы струились по плечам, и только теперь Тианарен заметил, что они имеют очень изысканный розовый оттенок; вместо грязного разорванного платья Сериральда теперь носила одну из выходных мантий Айвин, и даже лицо её приобрело более осмысленное выражение, хотя взгляд по-прежнему был странным, застывшим и направленным куда-то в неведомое.

— Тебе идёт белое, — прокомментировал Тианарен, не скрывая удивления. — Молодец, так и правда гораздо лучше. Размер подошёл идеально.

Айвин эта мантия была слегка великовата. Целитель не стал пересказывать, какого труда ему стоило уговорить Айвин отдать кому-то в пользование что-то из своего обожаемого гардероба. Сериральда боязливо улыбнулась и чуть присела в благодарственном реверансе. Тианарен хмыкнул, заметив, что девушка боса.

— Да, я подберу тебе какую-нибудь обувь, если твоя тебе не нравится, — он вернулся к своим ингредиентам. — Только закончу, подожди немного.

Ревизия предшествовала переносу лаборатории на первый этаж — преодоление лестниц стало для Тианарена большой проблемой. Он уже пожалел, что не попросил никого поучаствовать в своём маленьком переезде. Рядом с ним была только его лилландрильская подопечная.

— Хм… Не поможешь мне? Вместе мы справимся быстрее, — Сериральда изумленно уставилась на выдвинутый ящик. — Да, именно. Возьми часть содержимого и переложи в коробку… Столько, сколько тебя не затруднит унести.

Она на удивление охотно принялась помогать своему единственному другу, и, глядя на них, собратья-рыцари передумали вмешиваться — парочка сработалась прекрасно. Сериральда выглядела счастливой. Что на самом деле было у неё в голове, для всех оставалось загадкой.

…

— Это ты… Ты виноват во всём, не так ли? — Римайлия оглушительно хлопнула дверью и вжалась в неё спиной.

Принц Селонтарион оторвался от чтения толстенного трактата по распределению магических потоков между охранными башнями и вопросительно вскинул брови.

— Ты понимаешь, о чём я, Селон… — прошипела Римайлия, приближаясь. Только сейчас она заметила на ложе в тени балдахина обнаженную наложницу. — Вон!

Наложница вскочила с постели и поспешно облачилась в лёгкое платье.

— Тише, тише, сестрица, кто тебе разрешил так обращаться с моей девочкой? Милейна, покинь нас ненадолго, — принц учтиво кивнул, и Милейна выбежала прочь, шлепая босыми ногами по мраморному полу.

— Это ты… — продолжала Римайлия зловеще. Глаза её светились фанатичным блеском, а лицо покрылось красными пятнами. — Ты спровоцировал Лилландрил начать войну! Ты нас всех подставил! Ты нанял своих агентов, чтобы украсть Кольцо Воодушевления! Ты и сейчас прячешь его где-то у себя, не так ли?

— Что за нелепость? — Селонтарион откинулся в кресле и приложил пальцы к щеке. — Будь это правдой, ты бы уже превозносила меня, а не позорила свою семью и не скандалила на каждом собрании, словно брошенная любовница, одурманенная собственным ядом!

Римайлия поколебалась. Действительно, подумала она, если бы он выкрал кольцо для себя, то ни в каких советах уже не было бы и нужды. Если легенды об артефакте были правдивы, он наверняка уже заставил бы всех без исключения ползать перед собой на коленях.