Один из боевых магов хрюкнул в кулак, пытаясь сдержать смех. Феранви даже гадать не стала, кто именно.

— Да ну к Молагу!

Тяжёлая дверь медленно отворилась, и в приёмную зашёл Заэль, как всегда причесанный по стандартам морской пехоты, с выпрямленной спиной и суровым лицом.

— Генерал Феранви, я привёл шестерых стражников из Синерина. Они изъявили желание учиться у нас.

— Ну наконец-то, хоть что-то. Тамил, на тебе порядок в здании. Арек, бери себе пару и в караул. Глаз с лилландрильской дороги не спускать.

— Бери Заэля, не прогадаешь, — Тамил подмигнул.

— У нас тут не рынок наложниц! За дело, быстро! — Феранви поправила клеймору и, чеканя шаг, вышла.

Заэль покраснел.

— У тебя ужасное чувство юмора, — скривился Тамил.

— Я в курсе.

— Ну, в караул-то идём? — несмело обратился Арек.

— Идём, — Заэль кивнул на выход. — Совсем сбились с распорядка. Караул на добровольной основе!..

Когда двое ушли, Тамил выдернул дротик из лакированной рамы, покрутил его между пальцами и метнул в мишень. Игла вонзилась чётко в красную точку посередине. Про распорядок Заэль верно отметил, думал Тамил про себя, присаживаясь за столик для письма. Следует набросать новый график постовой службы и патрулирования рощи. Во всех парных нарядах эта парочка теперь будет фигурировать вместе, твёрдо решил Тамил, удовлетворённо ухмыляясь самому себе.

…

Королевские покои в алинорском дворце имели две гостиные, соединённые коваными чёрными арками — и раньше принцесса Римайлия предпочитала свободно перемещаться между ними, не опасаясь наткнуться на своего брата и не вспоминая о том, что в иные времена его присутствие не вызывало у неё такого спектра негативных эмоций. Теперь же она сидела на шёлковых покрывалах, не совершая ни единого лишнего движения, наблюдая и анализируя. Новой информации от разведки не поступало, поэтому принцесса анализировала своё собственное состояние: достаточно уверена в себе, в обстановке сориентирована, но, как ни стыдно признаваться, растеряна из-за ограниченности в средствах и возможностях на эту обстановку влиять. Она попросту не знала, что ей делать — с каждым днём влияние Селонтариона на Двор Алинора усиливалось, подкреплённое влиянием Талмора, а влияние Талмора на город возрастало, подкреплённое поддержкой её брата. С каждым днём становилось всё меньше тех, к кому принцесса могла обратиться за советом, оставалось всё меньше доверия, всё меньше безопасности. Любое неловкое движение, неосторожное действие могли быть использованы для её устранения. И всё же, до тех пор, пока брат не подсылает убийц к её постели, остаётся надежда, что он одумается… По крайней мере, Римайлия хотела в это верить.

От потока сбивчивых мыслей её отвлекли возбужденные голоса и громкий звук свистка, похожий на птичий крик. Весь этот шум навалился так внезапно, что принцесса вскочила с места, стащив за собой серебристое шёлковое покрывало.

— Госпожа! — согнувшись пополам в поклоне, возник перед ней слуга. — Принц Селонтарион созывает срочное собрание.

— Настолько срочное? Хорошо, передайте, что я иду.

Римайлия была довольна, что продемонстрировала свою снисходительность, но слуга нисколько не подыграл.

— Боюсь, что это касается всех нас.

Не говоря больше ни слова, Римайлия отбросила упавшее покрывало ногой и устремилась из гостиной на лестницы — десятки переплетённых между собой лестниц с прозрачными кружевами перил — затем в коридоры, в которых эхо собственных шагов всегда настигало идущего, как бы он ни торопился; затем через распахнутые двери по нефам колоссального Монастерия в один из бесчисленных боковых поворотов, в узкий проход, ведущий в отдельную башню… Некоторые шутили, что Лабиринты Сапиархов придуманы для того, чтобы подготовить монарха к жизни во дворце. Чтобы ориентироваться так хорошо, как Римайлия, действительно требовались годы специальной тренировки. Высокие эльфы Алинора очень гордились тем, что эта задача считалась невыполнимой для эфемов — представителей младших короткоживущих рас.

Римайлия точно знала, что собрание проводится в Военном Лектории — самом излюбленном месте Селонтариона во всём дворце. Избранные юстициары охраняли вход под своды нижнего уровня башни, откуда уже доносился звучный голос принца. Похоже, Римайлия пришла последней. Разумеется, она могла бы серьезно сократить путь, воспользовавшись системой стационарных порталов… Могла бы, но не сейчас, когда собственный дом может обернуться смертельной ловушкой в любой момент.

— Именно так, первое, что я собираюсь сделать — это разослать глашатаев во все концы Благословенного Острова. Известия должны облететь каждый город, каждую деревню, каждую крепость — как можно скорее, — возвещал принц, стоя на лекторском возвышении. За его спиной в ровный ряд выстроились меры в черно-золотых одеяниях с капюшонами. — В городе же будет проведен срочный инструктаж. С любыми вопросами жители столицы смогут обратиться к одному из тридцати девяти ответственных за свои сектора сотрудников по обеспечению безопасности, или их ассистентам, — Селонтарион наконец обратил взор на Римайлию. — А вот и моя любимая сестра!

Собравшиеся в Лектории синхронно поклонились — в том числе и талморцы, безмолвно стоящие тенями за спиной оратора.

— Что случилось?

Молодое прекрасное лицо Селонтариона озарила дежурная лучезарная улыбка. Римайлия невольно поморщилась. Сердце её на секунду замерло.

— Случилось то, к чему мы давно готовились, сестра. Лилландрил придумал очередной безумный повод, чтобы обвинить нас в преступлении против их богами забытого городишки.

— Преступлении?..

— Лилландрил обвиняет Двор Алинора в хищении Кольца Воодушевления, принадлежавшего покойному кинлорду-самодуру Коридальфу, и открыто объявляет войну.

— И тебя это радует?!

— Конечно! Разумеется, очень радует! Наконец мы сможем встретиться с ними на нашей территории. На наших условиях. И с итогом в виде нашей окончательной победы!

Несколько меров торжественно вскинули руки, включая Верховного Юстициара. Большинство напряжённо обдумывало предстоящие события.

— Если принц Селонтарион считает, что это будет легко, то он, к большому несчастью, заблуждается, — негромко, но отчётливо произнёс Высший Альдарх, и собрание обернулось на него разом. — Я уже вижу порицание и упрёк моему недоверию в глазах молодого поколения. Юный принц делает ставку на перспективы, в которые искренне верит. Я же говорю, что нет ничего ненадежнее веры в будущее.

Ответ юного принца не заставил себя долго ждать, и дерзость его поразила всех, независимо от занимаемой позиции:

— В таком случае если представители старого поколения желают упорно цепляться за прошлое, закрывая глаза на наше будущее — они могут встать и уйти. Прямо сейчас. Желательно, очень, очень далеко.

Волна беспокойства всколыхнулась среди собравшихся, но глядя на то, как быстро успокаиваются советники, как просто все смиряются с наглостью Селонтариона, Римайлия не смогла молчать.

— Как ты смеешь, Селон?! Кто ты такой, чтобы упрекать Высшего Альдарха? Уверена, что он хотел поделиться мудростью, которую ты безрассудно рубишь на корню!

Селонтарион отбросил с лица чёлку, открыв выделенные чёрным большие глаза, и пробежался взглядом по каждому из присутствующих, затем остановился на сестре.

— Кто я? Я принц Алинора. А этот достопочтимый мер? Он реликт, стоящий на пути возвращения Алинору полноправного могущества. Но не стоит беспокоиться — он немедленно покинет собрание, ибо весьма сожалеет о сказанном. Подумать только — альдарх, отрицающий веру! Сейчас, в столь тяжёлые времена, когда вера — в будущее, в победу — это первое, что поддерживает и объединяет нас. Это определённо какое-то чудовищное недоразумение, о котором нам стоит немедленно позабыть.

— Думаю, юный принц прав, — старый священник встал со своей лавки, распрямил скрипучие плечи и бросил прощальный взгляд на Селонтариона. — Не в моем праве — указывать вам, и не моя задача — стоять у вас на пути. Я вернусь к тому, что умею делать лучше всего.