— Я буду искать способ, — говорю я после долгого молчания. — Даже если я всё же окажусь в реальности, если этот мир откажется от меня, я буду искать.

— Верю, — шепчет Жанна. — Поэтому я просто буду ждать.

Перед границей локации мы разбиваем временный лагерь. Белые палатки среди талого снега, бородатый лекарь из местных, припасы. Это всё на случай, если первый штурм не удастся — перевести дух и отправиться снова.

Забор локации здесь из обледенелых почерневших досок, за ним тёмная стена воющей серой мглы. Только всё тот же неизменный иссохший охранник в синей форме и фуражке. Бросив на нас взгляд, он распахивает ворота и шепчет прощание.

Нас поглощает беспрестанная ночная буря: ледяная смесь из лезвий снега и воздуха запорашивает очки, набивается под одежду, сечёт оголённую кожу. В маленьком нашем отряде, связанном единой верёвкой, всего три человека. Я иду первым, мерно шаг за шагом вбиваю ботинки в невидимый наст. Света от фонариков хватает лишь посветить на компас, но если вытянуть руку, то пальцев уже не видно в мельтешащем снегу.

Проходят сутки или больше. На очередном привале, я останавливаюсь, подождать двух других. Дольше обычного не видно фонарика, наконец, из темноты припорошенный снегом появляется Борис — он шёл замыкающим. Значит, средний трусливо загрузился где-то в тёплом месте.

Вдвоём поставить палатку сложно, ветер рвёт её из рук и, наконец, уносит прочь. Мы накрываемся куском ткани и прижавшись друг к другу перекусываем — в инвентаре есть ещё одна палатка, но ставить её нет ни сил ни желания.

Похоже, это проклятие серверных земель — здесь пропадает всякое желание. Об этом говорили вернувшиеся, но я тогда не верил. Мне уже не хочется ни к Админу, ни в реальность. И воспоминания о Жанне оставляют лишь приятную грусть — закрыть бы глаза и лечь. Хотя, достаточно только загрузиться и вот я буду рядом с ней, но это мнится излишним, хочется просто лечь и уснуть.

Тормошу задремавшего Бориса и мы идём дальше. Кажется, становится светлее, и ветер чуть ослабевает. Небо темнеет, проступает мерцающими звёздами, а снежинки неспешно падают на белую ровную землю.

Впереди за горизонтом расцветает зарево, будто кто-то водит зелёным прожектором из стороны в сторону, и его свет не гаснет, а оставляет следы в небе. К зелёному прибавляется красный, фиолетовый, сиреневый, мириады их смешений и оттенков. Мы тушим фонарики и заворожённо смотрим на это.

— Танец серверных огней, — хрипло шепчет Борис.

— Возвращайся. Всё равно вдвоём толку мало, — отвечаю я.

Он некоторое время всматривается мне в лицо, потом вздыхает и исчезает.

Не знаю, сколько проходит с тех пор дней. Непрерывная буря играет мной. Батарейки кончаются и я иду почти на ощупь, напрягаю глаза, пытаясь различить в темноте стрелки компаса.

Холод уже не раз убивает меня. Но я возрождаюсь и в странном отупении двигаюсь снова. Изредка, когда отступает буря, я лежу на спине и смотрю на танец огней или сияние звёзд.

Наконец кончается еда и силы. Под рёв ветра я лежу, умираю и оживаю. Смерть и возрождение сливаются в некий странный морок, затуманивающий сознание. Нет ни видений, ни снов — лишь пульсирует воющая чернота.

Разум проясняется вместе с небом. Медленно падает снег. Мерцают звёзды. Танца огней почему-то не видно. Или он бывает не всегда, или я заблудился и пошёл не в ту сторону.

Вернуться и загрузиться там в тепле? Но что толку? Это бессмысленный бег. Вспоминаю Анджелу, застрявшую в теле робота, каждый раз её вновь собирали на заводе, не давали умереть. Она ждала Белого Зверя, чтобы он избавил её.

Смешно! У меня есть статуэтка этого самого песца. В необъяснимом порыве я достаю подставку с чашей и статуэтку песца. Он никак не встаёт в нишу подставки, и мне приходиться снимать перчатки. Наконец, дрожащими от холодами руками я его водружаю как положено.

Песец сидит, обмотав лапы хвостом, смотрит будто настоящий, и, кажется, улыбается — здесь он в своём доме.

— Ну, — хриплю я. — Давай, приходи, избавляй. — Тычу его в морду пальцем.

И он оживает… Ловким рывком впивается мне в палец, с удивительной силой сдавливает до хруста. Капли крови падают на чашку. Песец снова замирает статуэткой.

Боль от пальца прокатывается по телу, скапливается в желудке и меня начинает выворачивать. Изо рта лезет мокрая белая шерсть, я панически пытаюсь ей вытащить, но она пристаёт к рукам, к лицу, сползает за ворот. Я расцарапываю одежду, пытаюсь оторвать шерсть от тела, но он прёт из моей пасти на грудь и прирастает. Лапы не могут её ухватить и только размазывают, помогая прирастать.

Покрытый белым мехом я встаю на четыре лапы, встряхиваюсь всем огромным телом от кончика чёрного носа, до белого хвоста.

В один прыжок я достигаю Серверной.

Вдали небо подпирают исполинские стойки заполненные серверами, на компьютерах мерцают красные, голубые, зелёные огни. По стойкам снуют огромные пауки, извлекают чёрные прямоугольники с тревожными красными огнями, меняют на новые — те загораются спокойным зелёным светом.

Между стойками сияет белым широкий проход.

В один прыжок я пролетаю сквозь него.

С этой стороны сервера укрыты толщей гигантских проводов, из под них мерцают оранжевые и зелёные огни. По идеально белому полу, шаркая валенками, подходит седобородый старик в красной шубе:

— Приветствую, Создатель! — говорит он. — Ты первый из шестерых, кто дошёл сюда. Теперь ты Админ.

— Ты создатель? — тихо рычу я, но мой голос раскатывается эхом.

— Нет, — усмехается старик, — я плод воображения этого мира. Теперь я не нужен.

Он исчезает в белом сиянии. Всё исчезает.

Прихожу в себя я в измятой постели, в своей квартире. Вроде бы даже человеком. Шатаясь, бреду к будильнику, к сотовому — все они сговорились, что прошла только одна ночь.

За завтраком я смотрю новости. По пути на работу вглядываюсь в лица прохожих, в лица за стеклом автомобилей. Слушаю речь начальства и речь инвестора. Среди дыма курилки внимаю рассуждениям коллег о том, как правильно руководить и тратить. Всё это неуловимо мне напоминает мир Игры, будто он списан с этого, искажен и безумной фантазией сделан реальностью.

Был ли это сон? Или это всё же творение шести человек, что лучше всего знали игры, да так и не смогли создать нормальный мир? А реальный мир?

Вечером я сижу в постели, настраивая себя, что нужно проснуться в Игре. Вернуться туда. Я ещё не знаю, хочу ли я остаться, но Жанна меня ждёт.

Открываю глаза. В облике двухметрового песца я нависаю над чужой кроватью, на ней у стены испуганно дрожит смутно знакомый человек в шортах и майке — вокруг шкафы с научными книгами, компьютер. Похоже, это реальность.

— Жека? — тихо говорю я. Он зажимает уши, будто мои слова его оглушают.

— Ты кто? — срывающимся голосом отвечает Жека.

Ответить правду? Но разве он поверит, что это я?

— Помнишь синк в лесу?

Он согласно трясёт головой — помнит.

— Оказывается, мы тогда создали целый мир, — продолжаю я. — Это он снился нам, хотел вернуть своих создателей.

— Кто ты? — Жека испуганно таращит глаза.

— Я тебе звонил. Потом попал в тот мир и вот, вернулся.

— Игорь, значит.

— Не узнал? — скалюсь я.

Испуг оставляет Жеку, он слезает с кровати, проводит рукой по меху на моей лапе.

— Вообще, в моём воображении, ты если и будешь зверем, то чем-то вроде клыкастого кролика с красными глазами. Но, — смеётся Жека, — сны, это такая шутка, над которой не властен даже их автор.

— Ты думаешь это сон?

— Можешь доказать обратное?

— И тот мир, что нам снился, выходит, тоже сон, просто убийственный? — спрашиваю я.

— Не. — Жека улыбается. — Мне пока не снился. Думаю, там что-то другое, посерьёзнее.

Искоса смотрю на него:

— Сам-то не хочешь посмотреть?

— Хочу, конечно. — Жека скрещивает руки на груди. — Судя по всему, там примитивный квест. Возможно, даже найдётся быстрое прохождение.