— У вас времени, до выступления Тирана перед народом. Его организовали намеренно, дабы заманить твою задницу. Но они и не предполагали, что мы выйдем на вас раньше. Вот, возьмите это. — Лео кладёт мне в руку чёрный прямоугольник с экраном. — Это крызон, он во всём подобен обычному визону, но даст тебе возможность связываться с нами, ну и ломать несложные двери. Если согласитесь, то сие устройство пригодится вам, чтобы проникнуть в охраняемую часть цитадели.

— А Тирана нельзя просто снаружи подстрелить? — спрашиваю я. — У меня снайперка есть, если что.

Лео скалится:

— Увы, нет. Снаружи система активной защиты. Только пробраться внутрь и цинично пристрелить его в спину прямо во время речи.

Представляю, какая возня начнётся в толпе, и сколь непросто мне будет скрыться.

— Именно, во время, нельзя до или после? — спрашиваю я.

— Ага, — кивает Лео. — Тиран не совсем человек. Когда он не на публике, он неуязвим.

— Чё?

— Тиран — это не просто какой-то хрен с горы, это власть, это Цитадель, это Символ. Когда народ его не видит, то его может и вовсе не быть. А может он выходит каждый раз другой, не тот. Смекаешь? Не, если валить символ, то это надо делать так, чтобы все видели. Вычищать из памяти, из головы, так сказать, стирать онлайн всем и сразу. Ты подходишь сзади… Бах! И Символ разлетается на байтики воспоминаний, алые кубики его информации брызжут на вожделеющую толпу, на их задранные к Тирану лица. Это запоминается, впитывается через кожу, через слизистую глаз, прямо в мозг — символа больше нет, и всё. Если какая-то кучка людей не увидит, то символ из их башки снова материализуется, вылезет живой, как ни в чём не бывало, и снова сольётся с Цитаделью.

Мелко киваю, лишь бы отвязаться от этого ненормального. Он улыбается, проводит меня к гермодвери. Жужжание сервоприводов, и вот я с другой стороны. Прощаюсь, жду, когда дверь закроется и, стараясь не греметь по железным ступеням, бегу наверх, в номер.

Всё хреново: меня снова хотят использовать в своих разборках. Затаиться бы, да уйти в другую локацию. Альпуз есть, никто не увидит, что мне ещё надо?

Жанна. Ох… Я сажусь на свою кровать. Обхватываю голову руками. Не могу я бросить Жанну. Хочу, но не могу. Или даже не хочу, только вру себе.

Не убивать же Тирана? Ну да, он не подарок, но один хрен, вряд ли эти крысы окажутся лучше. Будет бойня, как в предыдущей локации. Пойду к нему, он же что-то от меня хочет, раз её утащил. А что если он потребует уничтожить этих Крыс? Ладно, поглядим на месте.

В номере меня встречает аромат тостов, кофе и яичницы с беконом — на туалетном столике стоит поднос с двумя порциям. Мысли снова устремляются к Жанне, как она там?

За раздумьями проходит завтрак. К своему удивлению я съедаю обе порции. Вскоре сидеть и думать становится невмоготу. Я вскакиваю и принимаюсь ходить из угла в угол комнаты. Всё сводится к тому, что нужно отправляться к Тирану на поклон. Но смущает, что от властей никакой весточки. Что им стоило дать мне намёк? Неужели они так уверенны? Должны же они сознавать, что я могу встать на любую сторону. Ведь, похитить мог кто угодно — те же крысы, способны устроить хитрую комбинацию, чтобы натравить меня на Тирана. Могла это оказаться и какая-то другая сила. Даже, Жанна могла сама подстроить своё похищение…

Эта последняя мысль меня пугает. Я подхожу к окну. На нём белое пятно разбитого стекла, от него лучами разбегаются трещины. Часть осколков показывает светлое поле. Впечатление, будто комната на первом этаже, но парочка осколков черна, а один мигает — словно напоминает, что всё это иллюзия.

Отворачиваюсь и стремительно выбегаю на улицу. Настоящую ли? Ответа я не знаю. Трогаю рукой шершавый серый бетон гостиничной стены. Допустим, улица более реальна, чем картинка за окном. Горько усмехаюсь.

Вот тут нас с Жанной высадил катер. Снова мои мысли возвращаются к ней. Это удивительно. Ну да, в этом мире Жанна самый близкий мне человек. Всего-то не оставила меня одного посреди прерии, и я уже к ней привязался. И даже подумать боюсь о её предательстве!

Может ну эти раздумья к чёрту? Отправиться сразу в Цитадель. А так я бреду неведомо куда, и снова не могу определиться. Может Жанна специально привязала меня и теперь манипулирует? Блин, зачем все эти сложности? Почему никто не говорит где она, и что делать? Разнести цитадель или перебить крыс. Может надо и то и другое? Может, бросить всё и отправится к Админу?

Нет не так. К хренам вопросы. Если я буду болтаться, истекая соплями, то ничего не произойдёт. Потом ещё жалеть стану.

— Злой Зверь! — хрипит рядом знакомый голос. — Я вижу в тебе Зверя! Не верь своему облику, под ним ухмыляется Злой Зверь!

В бетонном углублении у одного из домов, прислонившись спиной к стене, недвижно сидит попрошайка в замусоленных лохмотьях и рваной шляпе. Из по неё виднеется лишь обтянутый загорелой кожей подбородок с жидкой бородкой. Попрошайка шевелится и начинает хрипеть и кашлять.

Понимаю, что это тот самый нищий из Дринктауна, и он тут сидит живой. Меня осеняет догадка. Наклоняюсь касаюсь плеча, но рука уходит в пустоту. Голограмма попрошайки, глядя на это, начинает ещё сильнее хрипеть и рывками дёргаться будто в кашле. До меня медленно доходит — это же смех.

— Какого Админа тебе надо?! — кричу я.

— Привет, о Зверь из пророчества! — велиречиво хрипит попрошайка.

Понимает на меня весёлый взгляд карих глубокого запавших глаз.

— Прости, Зверь, я тут только голограммой могу быть. Сии порядки мне не по душе. Да я тут и ненадолго, скажу пару слов о пророчестве и вернусь в своё горелое небытие.

Попрошайка снова заходится надсадным смехом, сгибается, хлопает себя по груди, выбивая из лохмотьев клубы пыли.

— Лучше, сказал бы, кто спёр Жанну, как мне быть, — тихо ворчу я. Попрошайка, несмотря на кашляющий смех, меня слышит и ухмыляется из под полей шляпы:

— А это не важно, Зверь. Что бы ты не пытался сделать, итог будет один. Чёрная дорога. Нет, это не пророчество. Это тенденция, Зверь. То что, ты придёшь — пророчество. То что ты человек, со зверем внутри, что тебя вывернет — это пророчество. А что, все в этом мире, совершенно все сами пришли к черноте, это тенденция. Ну да, может быть это Создатели так заложили. Всегда проще обвинить кого-то иного: Создателей, людей, эпоху. Когда же ты сам один из них, тех, что виновны, признать это будет трудно. Смекаешь? Ещё труднее будет не повторить ошибку. Сейчас, Зверь, ты не человек, не создатель, а лишь часть пророчества, неизбежности. Но гляди внимательно. Теперь ничего не изменить, однако, рано или поздно что-то начнётся, что-то новое, и тогда надо будет не упустить момент, — попрошайка задумывается на мгновение, глядит на меня и загадочно произносит: — опять.

Он заходится хриплым смехом, будто это смешно. Его голограмма начинает мерцать в такт кашлю и в какой-то момент исчезает рябью квадратиков.

Возможно, что это меня дурит местная система? А к Админу, это уже паранойя. Надо спасти Жанну, или хотя бы узнать, что с ней.

Пытаю свой визон — как добраться до цитадели. Он сообщает, что в паре километров проходит линия воздушного экспресса.

Остановка находится на крыше одного из обычных серых домов-башен. Холл почти как в отеле: те же белые стены, четыре лифта и портрет Тирана, только нет ни стойки, ни голограммы портье. Никаких табличек или символов, даже не ясно — жилой это дом, офис или санаторий для цифрозомби. Уже в лифте, я понимаю, что скорее всего здание наполнено саркофагами, потому жильцам просто незачем куда-то выходить и разницы между домом, офисом и санаторием может и нет вовсе.

Лифт распахивает двери прямо на крыше. Вверху небо, затянутое пеленой серых невзрачных облаков. Внизу, прямо передо мной стоят металлические двухметровые фермы, на них во всю ширь раскинулась плоская посадочная площадка. Выхожу из кабины. Ежусь от прохладного ветра, оглядываюсь. Двери закрываются и лифт бесшумно уползает вниз, оставляя лишь металлический прямоугольник вровень с поверхностью крыши.