– Ладно, будем жить вместе. Северная башня, верхний этаж. Там только сэр Габриэль и королева, для нас обеих это подойдет.

Бланш подумала, нет ли в ее голосе намека, но решила, что нет.

– Будет только хуже, Бланш. Граф Приграничья в трех днях пути отсюда, а с ним идут джарсейские дворяне, которые раньше бунтовали, а сейчас верны короне, и Гэвин, брат Габриэля, а он теперь, как я понимаю, стал графом Западной стены. – Она стащила с носа очки. – Я помогу тебе завтра. Довольно для каждого дня своей заботы. И я чую запах еды. Ты великолепна, Бланш.

Бланш присела.

– Перестань, – велела Бекка. – Ужинать будешь вместе с господами, не то слуги набросятся на тебя, как пиявки. Пойдем. – Она потащила Бланш вниз.

Бланш ожидала увидеть похлебку, наскоро сваренную на сотню человек, но вместо этого на первое был бульон с желтком, розовой водой и засахаренными апельсиновыми корочками, достаточно хорошо приготовленный для ее хозяйки, вкусный и красиво поданный двумя десятками оруженосцев под предводительством лорда Робина.

– А где Тоби? – прошептала она.

– Следит, чтобы пажей тоже покормили, – улыбнулся Робин. – Иди поешь.

Потом подали пироги со свининой, и Бланш поняла, что Кухарка опустошает кладовые, отдавая заранее приготовленные блюда. Она поела с удовольствием.

Индюшка с малиной была хороша. Королева улыбалась и даже выпила за своих рыцарей. Придворные ели жадно, как любые люди, которые несколько дней провели в седле, и пили так же.

– Кухарка хочет переговорить с вами, – прошептал кто-то Бланш на ухо и исчез.

Она улыбнулась своему соседу, главному конюшему, который вел себя настолько вежливо, что это опять походило на заигрывания, встала и ускользнула из-за стола, сделав реверанс королеве.

Рука королевы лежала на руке Красного Рыцаря.

Бланш показалось, что у нее заледенел позвоночник. Она выругалась. Красный Рыцарь повернулся и посмотрел на нее через стол. За спиной у него горели свечи, и свет казался нимбом, совсем неуместным. Габриэль улыбнулся ей и вернулся к разговору с королевой.

Ну и черт с ним.

Никомед перехватил Бланш у лестницы:

– Пойдем вместе.

Она улыбнулась, и они пошли по широкой лестнице, по которой носили еду, – почти такой же, как во дворце в Харндоне. Спустившись на один пролет, они повернули в кухню размером с половину большого зала. Там горели два огромных очага и было очень жарко – впрочем, поздней весной это даже приятно.

Кухарка вышла им навстречу, вытирая руки.

– Мы подали все, что было, – сказала она. – Что делать дальше?

– Купить еще? – терпеливо предложил мастер Никомед.

Кухарка смерила его подозрительным взглядом:

– А ты кто такой?

– Он королевский дворецкий, – пояснила Бланш. – И капитанский.

– Что за капитан?

– Герцог Фракейский, – сказал мастер Никомед.

– Ой, – отозвалась Кухарка.

– К рассвету составь и отдай мне или любому из моих людей список, и к заутрене провизия будет у тебя, – сказал Никомед. – У меня есть свои запасы.

– Шафран? Сахар? – спросила Кухарка. – У меня все вышло.

Бланш решила держаться своей роли и не думать о руке королевы, лежавшей на руке рыцаря.

– Раз все устроилось, я вернусь за стол.

Никомед учтиво поклонился:

– Миледи.

Убежать оказалось не так просто. Госпожа Элизабет поджидала ее на лестнице.

– У меня кончились простыни, соломенные тюфяки, перины, полотенца и все прочее, – воинственно сказала она, как будто отсутствие простыней оправдывало такое поведение.

Вовсе не ложные аристократические замашки заставили Бланш обозлиться. Это была профессиональная гордость. В дворцовой прачечной в Харндоне никогда ничего не кончалось.

– Ну так найди еще! – велела она.

– И где? – вопросила женщина, которая, наверное, была прачкой.

Бланш щелкнула пальцами:

– В городе должны быть господа и дамы, которые почтут за честь выделить королеве простыню-другую. Или посади своих женщин за шитье.

– У нас нет полотна на простыни. Мы бедные, госпожа. Это же не дворец.

Она униженно склонила голову, и Бланш стало стыдно.

– Прости меня. Давай я спрошу оруженосцев. Многие из этих господ идут воевать очень хорошо снаряженными. – Она погладила прачку по руке и с ужасом услышала всхлип.

Бланш поймала Тоби и отправила всех оруженосцев за бельем – за любой невостребованной тканью. В большой зал она забежала на мгновение, которого едва хватило, чтобы ей в руки всунули стакан вина и кусок яблочного пирога. Она выпила вино, съела пирог и наткнулась на одну из девушек Сью, которая держала огромный сверток полотна. Ярдов сорок, не меньше.

– Мисс Сью шлет свои наилучшие пожелания и надеется, что это поможет. – Девушка была одета не для дворца, а для трактира, и оруженосцы немедленно побросали всю работу.

Бланш улыбнулась, взяла полотно и сказала:

– Возвращайся прямиком к ней и передай, что я у нее в долгу. Пусть запишет на счет королевы. Ты умеешь шить?

Девушка – возраста Бланш или даже моложе – покачала головой и улыбнулась:

– Могу сшить рубашку, если ее кто другой раскроит.

Бланш засмеялась:

– Скажи Сью, чтобы прислала сюда всех свободных женщин, которые умеют шить.

Когда Бланш в следующий раз попала в большой зал, ей передали приказ королевы.

Королева была в своих покоях. Там все устроили как полагается: постель, занавеси, два хороших тюфяка и перина, стеганое покрывало и два одеяла.

Бланш, леди Альмспенд и леди Брайар раздели королеву, перепеленали ребенка и помогли королеве принять ванну. Бланш, не думая, свернула всю одежду королевы, перетянула ее поясом и…

Бекка Альмспенд вырвала сверток у нее из рук.

– Так и служанке работы не останется, – рассмеялась она.

Леди Брайар – хоть и старше Бланш, но при дворе раньше не бывала – улыбнулась:

– Вам нужно научить меня. Это сбережет время. – Рот у нее был большой, но красивый, а зубы крупные. – Папа говорил, что нам придется прислуживать, но я и не знала, что вы так хорошо это умеете. Чувствую себя пятым колесом в телеге.

– У нас большой опыт, но мы рады, что вы здесь, Брайар, – сказала Бекка.

Бланш смогла только отнести сверток вниз. Но не успела она добраться до большого зала – в третий раз, – как наткнулась на двух прачек. Они присели, и она ощутила себя обманщицей.

Все командиры собрались в большом зале. Горел огонь в одном очаге, и рядом с ним сидели все швеи, двадцать женщин и один лучник, и все они шили, не покладая рук.

Бланш удивилась и обрадовались, когда тут же появились леди Брайар с дочерью, взяли у оруженосцев табуреты и достали швейные принадлежности. Леди Наталия уже сидела рядом, и игла в ее руках сновала быстро, как у настоящей швеи.

– Не хватает простыней? – спросила дочь. – Ну, дома так тоже бывало. Она захихикала. Девушка была младше Бланш примерно на год.

Бланш раскрыла свой кожаный чехольчик с иглами и другими приспособлениями, пристроила его на коленях и начала шить.

– Пресвятая Дева, быстро-то как! – ахнула Элла. – Никогда не видела, чтобы леди так шила. Мама, посмотри только на стежки!

Брайар, которая вспоминала историю из своей молодости, не так давно и миновавшей, прервалась, пожала плечами и продолжила рассказ.

Леди Наталия склонилась над работой Бланш:

– Вы неожиданно хорошо шьете.

– Вы тоже, леди, – заметила Бланш. И в самом деле, она никогда еще не видела благородной дамы, которая бы так хорошо шила.

Новые простыни выходили из-под иглы одна за другой.

На другом конце зала суетились. Была почти полночь. Епископ Альбинкиркский и приор Уишарт сидели за одним столом и писали что-то.

В зал вошел Тоби. Для середины ночи он на удивление хорошо выглядел в добротной гербовой накидке.

– Он скоро будет здесь, – сказал Тоби, – прямо сейчас.

В зале стало тихо, как будто случилось какое-то священное событие. Как в то мгновение, когда на мессе поднимают гостию.