Они проехали довольно далеко по главной улице, когда из цитадели донесся крик. Мужчины вздрогнули. Женщины вжали головы в плечи.

Королева дернулась, как будто ее ударили.

Красный Рыцарь скривился. Бланш поняла, что слишком часто на него смотрит, решила, что все это замечают, и выругала себя. Но зато она выучила все гримасы, которые он пускал в ход, когда думал, что никто не видит, – или когда ему было плевать. Короче говоря, это выражение лица она тоже знала. Оно означало, что ему известно, что это за шум. Или даже что он сам в нем виноват. Но он ничего не сказал, а крик больше не повторился.

На главной площади, обожженной, ободранной, истерзанной после прошлогодней битвы, королева остановилась перед воротами цитадели, где ее встретил духовный владыка города, епископ Альбинкиркский. Он провел ее на мессу в когда-то великолепный собор – теперь крыша закрывала только часть нефа. Рыцари Ордена пели вместе с дюжиной монахов и монахинь, которые последовали за королевой из Лорики.

Бланш понравилась месса – первая настоящая месса в настоящей церкви, на которой она оказалась после начала Неурядиц, как она про себя их называла. Месса была хорошая, с пением и ответствиями хора, и Бланш напомнила себе как можно скорее сходить на исповедь. А потом месса закончилась, и ближний круг королевы разбежался по закоулкам крепости, стоявшей на пороге войны, – крепости, которая никогда, даже в лучшие свои дни не могла рассчитывать на присутствие двора, пусть и самого маленького.

В цитадели имелись казармы на две сотни солдат, примерно такое же количество обслуги и – в лучшем случае – на сорок рыцарей и дворян, и то некоторым пришлось бы спать на одной кровати.

Слуги сбивались с ног. Сэр Джон, знаменитый капитан Альбинкирка, отсутствовал на месте, и это обернулось настоящей катастрофой. У него не оказалось ни дворецкого, ни жены, ни родича, который мог бы присмотреть за крепостью. Он сам был себе сенешалем.

В результате королева, всеми забытая, осталась в огромном зале, почти ничем не украшенном. Бланш видела, как она выходит из себя. Она начала понимать, что подземелье и день, когда Дезидерата ожидала костра, не прошли для нее даром. Ее беспечность куда-то пропала, возможно, что и навсегда. Она чувствовала пренебрежение там, где его не было и быть не могло, где прежде она ничего не заметила бы. Бланш налила ей вина из стеклянной фляги, припрятанной в корзинке. Для остальных дам вина не было.

Бланш выждала, сколько смогла. Прошло совсем немного времени, двести ударов сердца, но Красный Рыцарь уже сидел, читал отчеты и раздавал приказы. Казалось, и он забыл о королеве. Бланш понимала, что начинаются неприятности. Она попыталась действовать через слуг, но они не слушали чужих. Главная женщина – кухарка или прачка – стояла в конце зала и говорила мастеру Никомеду, что в цитадели просто нет комнат для королевы или для старших рыцарей.

Бланш поймала взгляд Никомеда и осмелела. Она подошла со спины к Красному Рыцарю, который сидел на складном стуле в окружении своих людей. Сэр Майкл быстро записывал за ним. У приора Уишарта нашлась красивая пятичастная табличка из слоновой кости, покрытая воском, – на ней-то сэр Майкл и делал заметки. Симпатичный юноша возраста Бланш ждал чего-то. Его поздравляли, и лицо его сияло от радости – кажется, его считали героем. На нем была кольчуга и сапоги выше колена, но из оружия только кинжал. За ним стоял еще один юноша, почти такой же красивый, но его Бланш не знала.

Сэр Майкл увидел его первым и тронул капитана за руку:

– Галаад д’Эйкон, – сказал он.

Красный Рыцарь перестал диктовать. Все замолкли.

– Ты справился, – сказал сэр Габриэль. Он встал, а д’Эйкон упал на одно колено.

Бланш собрала все свое мужество и прошипела:

– Королева.

Красный Рыцарь улыбнулся. Он увидел ее, улыбнулся – она запомнила его улыбку – и кивнул.

– Сэр Майкл, приведи сюда королеву, чтобы она послушала гонца, – велел он. И тут, поняв, где королева, быстро сказал что-то Тоби.

Тоби схватил Бланш за руку, и вместе с Нелл, лордом Робином и дюжиной оруженосцев они быстро вытащили из зала столы и стулья. Из-под носа у старших слуг увели огромное кресло – слуги твердили, что это кресло сэра Джона.

Королеву немедленно проводили к столу, усадили в кресло, почти достойное ее положения, забрали у нее плащ, Тоби поднес ей вина, преклонив колено.

– Вы, должно быть, скакали, как ветер, – сказала она.

Юный Галаад, стоявший на коленях, не ответил.

Бланш смотрела на сэра Габриэля. Он не проявлял нетерпения, но руки у него немного тряслись. Нога под столом дергалась, как будто он пытался протереть дыру в каменном полу.

Где-то высоко над ними снова закричала от боли проклятая душа.

– Черт, – сказал капитан.

Королева взглянула на него и подняла бровь.

Он кашлянул.

– Нам всем не терпится услышать ваши новости, – сказала королева. Галаад д’Эйкон заговорил:

– Ваша милость, я нашел сэра Джона, ныне графа Альбинкиркского, в добром здравии. Вместе с почти пятью сотнями копий он укрепился у Гилсоновой дыры.

Бланш заметила, как капитан стукнул кулаком по левой ладони. Они с сэром Майклом улыбнулись друг другу украдкой.

– Он сообщил, – Галаад понизил голос, – о поражении, которое в понедельник потерпел в Дормлингской гостинице император. Император мертв, его армия разбита. Сэр Джон собрал почти тысячу выживших у Гилсоновой дыры и собирается прикрыть их отступление.

На всех лицах появилось одинаковое выражение. На лицах всех мужчин и женщин, с которыми Бланш познакомилась по дороге. Они все служили императору. У них были друзья в его армии.

Она увидела, как разом посерел и постарел сэр Кристос, который всегда был с ней вежлив и мил, говорил с забавным акцентом и щеголял смешными манерами. Она увидела, как вздрогнул сэр Майкл. Но внимательнее всего она смотрела на сэра Габриэля. Он не изменился в лице, разве что сглотнул слюну. Но не зря она наблюдала за ним больше недели. Она понимала, что удар достиг цели – так же верно, как если бы ему саданули в челюсть.

Говорил он ровно:

– А сэр Милус?

Галаад знал, что принес дурные вести.

– Неизвестно, милорд. Но вашего отряда не было с императором.

Красный Рыцарь кивнул:

– Разумеется. Они остались без лошадей. Где тело императора?

Сэр Кристос посмотрел на него. Для морейцев этот вопрос был важен. Бланш тоже это поняла.

– В Гилсоновой дыре, под охраной выживших нордикацев. Сэр Джон хочет отправить их сюда, но только когда он решит, что на дороге безопасно.

Сэр Кристос вскочил на ноги.

– Я готов пойти за ним, – твердо сказал он.

Все морейцы в зале уже стояли. Сэр Габриэль посмотрел на них, потом на королеву. Она ничего не понимала.

– Идите за императором, – сказал он, – возьмите пятьдесят рыцарей. Крис, больше не могу. Я хотел бы дать больше…

Сэр Кристос поклонился. Он плакал. На мгновение он опустился на колено перед королевой, и сэр Алкей стоял за ним.

– Ваша милость, прошла почти тысяча лет с тех пор, как император погибал в бою, – сказал он.

Дезидерата опомнилась быстро.

– Прошу вас, господа, – она встала, – помогите им. Утрата мужа едва не сломала меня… мне сложно представить, что будет с людьми, утратившими императора.

Сэр Габриэль пошел к дверям вместе с сэром Кристосом и сэром Алкеем, что-то тихо им втолковывая. Бланш расслышала только: «Не позволяйте нордиканцам покончить с собой».

Морейцы ушли, и вместе с ними – почти все рыцари отряда, которые когда-то – так давно – отправились на турнир.

Второй гонец явился из Лиссен Карак. Это был один из добровольцев Ордена.

– Диккон Прутик, ваша милость, – представился он с поклоном. – Я принес весть о том, что Сказочный Рыцарь стоит под крепостью вместе с армией Диких.

Никто не успел сказать ни слова – королева вскинула руку. Бланш никогда не видела у нее таких резких жестов.

– Он ищет союза с вами, – продолжил Диккон. – Если ваша милость позволит, он явится сюда вместе со своими капитанами на мирные переговоры, если вы гарантируете им безопасность.