– Что такое?!

Он решил, что прибор неисправен, и пошел за вторым. Но и второй показал те же данные.

– Ну что там? Порядок? – охранник все это время наблюдал из коридора за происходящим.

– Да, да, – махнул рукой Леонид. – Порядок.

Охранник, удовлетворенный ответом, вернулся на свое рабочее место. А Леонид взял два прибора и пошел на мостик. Все время не сводил глаз с кристалла, у него в голове крутились вопросы: «Что произошло, как, из-за чего?» Но ответов не находил. Он все бубнил под нос показания:

– Но ведь это отлично! Но как?

В лабораторию зашли ребята после обеда, Виктория несла его заказ и поднялась на мостик.

– Ну что тут? Чего ты так торопился? – спросил Захар.

– Та, кристалл, – тут Леонид сам себя остановил. Может ли он им рассказывать? Нет, это должен решать профессор. – Видите ли, он может одну, две искры пустить, а охранник-то не знал, вот и испугался. Пугливых они, однако, набрали, – пытался шутить Леонид.

– Ясно. Будем знать, мы же тоже не знали, – сказала Виктория. – Вот, возьми, приятного.

Она поднялась на мостик и положила на маленький столик бургер.

– Вы профессора по дороге часом не видели?

– Нет, а что?

– Так, просто. Ну хорошо, давайте работать.

– Леонид, какие журналы смотреть первыми?

Он, не глядя, сунул Максиму пару журналов, а сам не мог оторвать взгляд от кристалла.

– Что смотреть?

– Что? – растерянно переспросил Леонид.

– Как мне сократить, сдать данные? – уточнил Максим.

– А ты смотри на показатели и на время, как-то так, – ответил он.

Леонид не мог собраться с мыслями и сконцентрироваться, а больше всего ему хотелось кому-нибудь рассказать о происшествии.

Профессор спокойно поднялся наверх. Зайдя к секретарю, он хотел представиться. Но молодой человек его опередил, надавил кнопку и отрапортовал:

– Пришел Михаил Аркадьевич.

– Пусть проходит, – послышался ответ.

– Прошу, – секретарь указал на дверь.

Зайдя в кабинет, профессор опять ощутил себя маленькой мышкой, которую пустили в лабиринт. И как бы он не хотел, все равно придет к точке, где находится сыр. Только для мышей хоть сыр был, чего профессору не предлагалось. В этой большой мышеловке он чувствовал себя очень подавленным и выбитым из колеи. И был уверен, что этот контраст в обстановке был не случаен. За одним из диванов сидел мужчина лет тридцати, высокий, худощавый, лицо его напоминало птицу из-за орлиного носа и серых холодных глаз. Завидев профессора, он улыбнулся, пытаясь выглядеть наиболее дружелюбно, но у него это плохо получалось. Михаила заинтересовал один вопрос: какую роль играет этот мужчина – мышки или хищной птицы?

– Здравствуйте, Михаил Аркадьевич, прошу, присаживайтесь, – начальник указал на свободный диван справа. – Знакомьтесь – это Степан Дмитриевич, заведует у нас лабораторией по разработке космических кораблей.

Орлиный нос встал и, не убирая улыбки, протянул руку.

– Рад знакомству. Я счастлив, что вы не отказались с нами сотрудничать и приехали в комплекс.

– Да, я тоже, – профессор пожал руку.

Он попытался принять как можно более непринужденную позу.

– Сергей Алексеевич говорит, что вам не по душе была идея переезда к нам в НИК. И вы очень скептически отнеслись к тому, что это госучреждение. Видите ли, меня как ученого, как человека, идущего к своей цели, напрямую интересует ваш проект, поскольку это может решить ряд вопросов и убрать лишние денежные затраты, – он не переставал улыбаться.

– Пока я не особо понимаю, причем мой кристалл к вашим кораблям?

– Мой отдел занимается не только кораблями, но и применяет на практике прыжки в пространстве. Мы пытаемся построить такой корабль, который будет устойчив к перемещениям вне зависимости от давления, трения, температур. Но для этого нам нужно проверять на деле, какие сплавы годятся, какие соединения пригодны, какие системы не дают сбой и многое другое. На данном этапе в чем мы точно уверены, так это в капсулах, в которые помещается команда. Для прыжков нам нужно колоссальное количество энергии. Мы использовали солнечные батареи и накопители, но есть ряд проблем. Во-первых, это затратно. Во-вторых, при повреждении нужно иметь замену и человека, который может ее произвести. И с третьей проблемой мы столкнулись при последнем прыжке: корабль попал в мертвую зону, а точнее, батареи просто не заряжались. И вместо того, чтобы собрать информацию, где они, что вокруг, второй команде сразу после летаргического сна пришлось совершить обратный скачок. И взамен ста процентов информации мы получили в лучшем случае один. Это провал! – он вскинул руки. – А если только представить, что ваш кристалл смог выдавать нужную нам мощность, то мы лишились бы всех подобных проблем. Тогда нам было бы не принципиально – попали мы в кольцо астероидов или нет, в мертвой зоне или нет. Это было бы великолепно, – он откинулся на спинку дивана.

– Согласен, это было бы великолепно. Но, к сожалению, у нас нет такой мощности. Все, что мы сейчас можем, – это содержать пару лампочек, – вздохнул профессор.

– Да, конечно. Потому вы и здесь, – вмешался Сергей. – Мы вам создаем все условия для развития.

– Спасибо, я заметил, – многозначительно улыбнулся профессор.

– Михаил Аркадьевич, поймите, что никто не хочет спонсировать убыточные проекты. Хоть мы и совершили большой прорыв, корабль вернулся, несмотря на то, что покалеченный. Но самое главное: вернулся один из команды. Это, конечно, прорыв. Но на следующий полет мне поставили условия: вернуть всю команду и, как вы понимаете…

– Подождите, о чем это вы? Вы только что говорили, будто уверены в капсулах для команды, а сейчас рассказываете, что выжил всего один? – недоумевал профессор.

– Да, все верно. В прошлый раз погибли все. Второго прыжка капсулы не выдержали. А команда, к сожалению, чтобы отправиться обратно, должна находиться в рубке. Но в этот раз капсулы не дали осечек. И на их основе будут строить корабль.

– Если быть точными, его уже строят, – добавил Сергей.

– Остальная команда погибла?

– Ну в общем-то, на сегодня имеется четыре команды. А найти космонавтов и обучить, да так, чтобы не привлекать лишнего внимания, сложновато.

– И вы так спокойно об этом говорите! – возмутился профессор.

– Как вам сказать? У кого-то мышки, собачки, а в моем случае они не подходят. Так что, да, – он равнодушно пожал плечами.

– Вы убили сколько? Пятнадцать, двадцать человек и сидите тут как ни в чем не бывало! Совесть не мучает? Как вы спите?

– Они знали, на что идут. Тем более все условия по контракту были выполнены. Их семьям оказана помощь. А сплю я замечательно. Видите ли, жизнь наша очень коротка в рамках науки, и я хочу успеть на своем веку отправиться в путешествие по космосу. И моя совесть спокойна как никогда, тем более, что я тружусь во благо человечества. Лет так через сто-двести места на земле будет ой как мало, и человечеству придется что-то с этим делать. А у меня ответ готов уже сейчас. Орбитальные станции, и не на десять человек, а на тысячи две-три, а то и больше. Это же великолепно. А вы, Михаил Аркадьевич, своим эгоизмом как раз вредите более моего. И на ваших руках куда больше крови, и с каждым зря проведенным днем ее становится еще больше, – он откинулся на спинку, довольный своей речью.

– Что?! Как вы смеете! Я в отличие от вас не причастен ни к одной смерти! – вспылил профессор.

– Напрямую, конечно же, нет, а вот косвенно – да.

– В отличие от вас, я ценю жизнь в любом ее проявлении.

– О, я и не знал, что вы столь гуманны и сердечны, – насмешливо произнес Степан. – Вот скажите: какая наука обходится без проб и ошибок? Вы же ученый человек, должны понимать, что здесь не в шашки играют.

– Вы бессердечный, – процедил профессор.

– Возможно и так. Но вот что мне интересно. Вы хоть раз задумывались, сколько проблем может решить ваш кристалл? Если он сможет выдавать большой поток энергии и снабжать города, то тогда газ, нефть, уголь уйдут в прошлое, станут историей. Вот сколько по-вашему за месяц гибнет хотя бы шахтеров, чтобы добыть уголь? А благодаря вам подобного можно избежать. И это не только для людей, так еще вы поможете нашей матушке Земле. И если смотреть с такой стороны, то вы не просто убийца, а убийца планетарного масштаба. А мне в упрек ставите пару десятков?