Дома я приняла душ, быстро поужинала и занялась домашним заданием. Из-за большого количества устного материала, спать легла поздно, но с надеждой на крепкий сон.

Надеждам было не суждено сбыться. Всю ночь меня мучили кошмары.

Сообщение от Гидры пришло в пятницу около одиннадцати часов. Сам факт плюс содержание электронного письма несколько меня удивили — подруга старательно весь день делала вид, что знать меня не знает, но при этом пишет такое слова:

"Приходи в клуб, есть срочный разговор."

Идти никуда не хотелось, тем более что я уже лежала в кровати и морально готовилась к завтрашней встрече с Агелларом. Вряд ли он промолчит относительно моего намеренного игнора пробежек по парку в его компании. Но отчего-то он настолько мне опротивел в своих воспитательных мерах, что, если бы не поездка — фиг бы я пошла на очередное занятие с ним.

И всё же, со скрипом оторвавшись от подушки, я натянула брюки, тонкий свитер и куртку и отправилась на встречу с Вазентрап. Гидра не стала бы звать меня просто так, значит, действительно произошло что-то серьезное.

Прождав ее возле дверей клуба битый час, я оборвала весь телефон. Гидра не отвечала. Нехорошие мысли, одна хуже другой, стали посещать меня все чаще, поэтому я не раздумывая оплатила проход и вошла внутрь.

Ее я увидела почти сразу, и испытала двойственные чувства. Во-первых, колоссальное чувство облегчения от того, что она жива и с ней все в порядке. Во-вторых, я ощутила непередаваемую злость на нее за то, что она меня так напугала. Я направилась к ее столику под аккомпанемент жесточайшего клубняка, но уже не особо торопясь. Что-то мне подсказывало, что конструктивного диалога у нас всё равно не получится.

Гидра была пьяна в хлам.

Я села рядом с ней, не спеша заводить разговор. С трудом оторвавшись от седьмого (судя по количеству стаканов) коктейля, подруга попыталась сфокусировать на мне взгляд, но у нее это получилось далеко не с первой попытки. После чего она пьяненько хихикнула и коротко резюмировала:

— Пришла, ага…

— Чего звала-то?

Гидра подняла вверх палец, словно собиралась сказать что-то важное, но на этот жест откликнулся официант. С учтивым видом он застыл подле меня, вопросительно заглядывая в глаза.

— Милейший, повторите! — радостно возвестила Вазентрап, опрокидывая в себя недопитый коктейль.

— Не повторяйте, — вмешалась я. — Бутылку воды без газа, пожалуйста.

Официант едва заметно расстроился, но кивнул и удалился.

— Зачем ты… — простонала Гидра и уронила голову на руки.

— Что за повод?

— Ой, не прикидывайся! — язвительно поддела подруга. — Ты же наверняка все знаешь из первых уст.

Впервые Вазентрап вела себя со мной как эгоистичная стерва. Даже тон соответствующий.

— Дорогая, тебе не кажется, что если бы мне было известно о цели разговора, фиг бы я поперлась в пятницу в клуб?

На мгновение она задумалась, видимо, что-то сопоставляя в голове. Не все сошлось, ибо она выдала:

— Значит, не успел еще.

— Гидра, — не выдержала я, переходя на угрожающий тон. — Сейчас же объясни мне, кто и что не успел мне рассказать?

Неужели, опять Ривара взялся за старое? Не то чтобы я расслабилась, но мне тогда совершенно не понятны поступки этого человека.

— Радок, — зло выплюнула подруга.

Мои брови поползли вверх.

— Варлан? А причем здесь он?

— Не при-ик-идывайся! Он еще тогда мне сказал, что мы расстаемся, когда он по парку тебя на руках таскал! — под конец обвинительного приговора Гидра сорвалась на крик и зарыдала.

И только я сидела как сова, выпучив глаза, и ровным счётом ничего не понимая.

— Гидра, что ты такое говоришь? Ты хоть знаешь, чего он таскал меня на руках по парку?

— Не знаю и знать не хочу! — она попыталась зажать себе уши, но я придержала ее руки. — Да как ты могла вообще? Я же так тебе доверяла!

Я встряхнула ее как могла сильно, а затем сжала в руках ее лицо.

— Послушай, то, что ты видела, лишь извращенная фантазия Агеллара, он таким образом наказал Варлана и Даниэля за драку, — пояснила я ей, и уже для себя добавила: — Хотя, меня он тоже наказал, только более изощренно. Так вот, он заставил их бегать по парку со мной на руках.

— Тоже мне — наказание! Больше похоже на приятное времяпровождение.

— Приятного мало, — сквозь зубы проговорила я, вспоминая тошнотворную тряску и клацание зубами.

— Хорошо, — согласилась она. — Тогда почему Варлан решил разорвать отношения как раз после этих событий, притом после твоих слов, что нам надо перестать мучить друг друга, — эта фраза вызвала у подруги новый поток слез. — Он даже слово в слово повторил за тобой!

Вот тут я совсем растерялась. Как объяснить пьяной подруге, что это была чистая случайность?

— Гидра, сама подумай, может, просто настал момент, когда он и сам все понял? — осторожно спросила я.

Характер пьяной истерики изменился с примерно такого: "ты моя подруга-стерва и ты меня предала!" до такого "бедная я бедная, как мне теперь жить?".

— Понял, — горько прохлюпала она. — Так и сказал, мол, люблю тебя, но нет сил быть рядом и только лишь надеяться на любовь.

И вдруг меня осенило — а к чему, собственно, вся эта пьяная истерика была закачена?

— Гидра, а ты часом не того…?

Слезы ненадолго высохли.

— Чего это — того? — мрачно поинтересовалась она.

— Ну, в смысле — не влюбилась? — уточнила я.

И тут на меня извергся поток слез, коего доселе я не видела у подруги даже по совокупности. Она намертво вцепилась в мою куртку и рыдала прямо в несуществующую грудь, перемежая всхлипы с причитаниями, вроде: "как же я без него буду жить", "привыкла безумно" и "сил нет, как люблю". Я рассеянно гладила ее по голове, не находя слов, лишь пробормотала:

— Эк тебя, мать, приложило…

Вспомнивший про нас официант застыл немой фигурой напротив нашего трагического дуэта, с поднятыми бровями взирая на женскую истерику воочию.

Освободив руки от подруги, я заглянула в кошелек и прикинула, чем для меня обернется сегодняшняя ночь. Хороших вариантов было примерно столько же, сколько сочувствия во взгляде официанта. Нисколько.

— Бутылку водки, пожалуйста, — к сожалению, это все, на что мне хватило прихваченных денег. На вопросительный взгляд подруги я ответила просто: — Будем мириться.

— А запивать чем? — уточнил официант.

Я бросила грустный взгляд на бутылку с водой. Выбора не было.

— А вот этим и будем. Поторопитесь, пожалуйста.

Он и в самом деле поторопился. И я поторопилась. В итоге офигевший официант имел неповторимую возможность лицезреть пьяную женскую истерику в двойном размере, с танцами диких людей и задушевными песнями. К нам даже боялись приставать вечные клубные прилипалы, изредка окидывая нас подозрительными взглядами из надежных укрытий темных углов.

Благо, на трезвую голову мне пришла идея отправить родителям Гидры сообщение, что она остается на ночь у меня. Решив не беспокоить дочь, мне ответили, что они не против, только чтобы мы не засиживались допоздна. Я торжественно пообещала, что спать ляжем рано, и отключила ее телефон. Натанцевавшись, нарыдавшись и погуляв вдоволь, мы вразвалочку отправились ко мне домой, размазывая по лицу сопли и слезы и клянясь друг другу в вечной любви и "что ни один мужик никогда не станет между нами".

Я практически не солгала чете Вазентрап, мы и в самом деле легли рано. Рано утром.

Будильник — это адская машина, и тот, кто его придумал, явно ненавидел людей. Трель звонка словно пила врезалась в мой мозг, и чтобы спастись от взрыва черепной коробки, мозг дал сигнал встать и нажать на кнопку. Уложив голову обратно на подушку, я рассчитывала еще немного подремать, но что-то было не так.

На меня смотрели глаза — мутные, безумные и выражающую одну единственную эмоцию. До моего организма это чувство дошло с опозданием, но с кровати мы сорвались одновременно и рванули в печально известную комнату.