Он был октрыт душой, но слишком замкнут в плане личного.

Лишь спустя несколько лет после знакомства, я узнал, что у Росса тоже есть сестра. Младшая. Узнал, что он лично воспитывал ее с четырнадцати лет. Больше родни у них нет.

Мысли, черной паутиной, опутала лютая ненависть. Я хотел, чтобы Росс испытал то же самое, хотел, чтобы он понял, какого это, терять близкого человека.

Оставалось найти триггер, провокацию, для воздвижения конфликта. Я выбрал пансионат. Намеренно переписал имущество на человека, которого Росс терпеть не может. В документах тоже есть свои хитрости, но сейчас не об этом.

Да. Я тварь.

И план мой был безупречен, до того момента, пока дверь стриптиз-клуба не распахнулась и на пороге появилась девушка. Незнакомка с длинными темными волосами и харизмой, не меньше Чака Норриса.

Огонь-баба, так говорят о подобных русские.

Я принял ее за проститутку, желающую начать выступать в нашем заведении. Луноликую проститутку… Бальзам на разбитое сердце…

Земля содрогнулась, когда слух, будто лезвием полоснуло: <<Виктория Росс>>. Сказала она. <<Мой брат уже прилетел в Россию>>.

А дальше страсть. Необузданная, сжигающая дотла мысли и остатки разума. Я не хотел этого делать, предлагал остановиться, но Вика не послушала.

После, я взял ее практически силой. Долго, мучительно долго, я брал хрупкое нежное тело. Мы умирали, растворялись друг в друге до самого утра. Мне было хорошо и больно одновременно. Я поступал точно так же, как ее ублюдок-брат. От этого становилось паскудно.

Именно эта ночь уничтожила в прах, напрочь снесла продуманную установку на месть.

Я не убийца.

И если бы хотел покончить с Викторией, она бы не вышла живой из стен стриптиз-клуба.

Показной фарс. Шоу. Ад наяву.

Мы не виделись с младшей Росс, после нашей близости. Мои люди только припугнули ее. И братец тут же, спрятал кровинку за спинами своих охранников- греков. Не подступиться было, до этого момента. Слишком долго ждал. Но удача все же улыбнулась мне.

Я хочу показать Россу, ту боль, которую пережил сам. Я заставлю его страдать при жизни. Но не причиню вреда девушке. Наверное…

Сейчас мы с ней совсем близко. Я вижу свое отражение в ее темных, распахнутых глазах. Чувствую сбитое дыхание, тревожной волной, окутывающее лицо. И она беременна.

В мыслях пустота, нутро ломит. То ли от прежней ярости, то ли от тоски, что после нашей ночи, Вика легла под другого.

Рука сама тянется к округлому животу. Замираю. Я ощущаю импульсы, слабые толчки. Маленький воин. Он еще в утробе, но уже храбрец. Зуб даю, что там мужчина. Как толкается в мою ладонь, мать защитить пытается.

Виктория.

— Лапку свою убрал от моего сына. На два шага отошел!

Никому не скажу, чего мне стоило, выплюнуть эти слова Надменному. Бью ладошкой по его руке, касаюсь груди, легонько отталкиваю. Фархад, будто опоры и не чувствовал вовсе, отшатывается. Той же лапкой, с силой трет переносицу.

— Немыслимо, Вик.

Говорит он и тяжко вздыхает. Говорит так, словно в его глотку сталь раскаленную заливают. Глухо. Он хмурит черные брови вразлет, темным взглядом окидывает меня сверху вниз и обратно. Нет на лице Фархада улыбки, только скорбь. Осуждение.

— И? Что не так? Котам в Марте можно, а мне нет?

— Срок какой? Семь? Восемь? Девятый?

— Десятый! И вот не надо сейчас так сжимать кулаки, Фархад. Я имею право на личную жизнь.

Вру, намеренно вру. Я не доверяю Фархаду. Я не могу признаться мужчине, что до него у меня практически год не было секса. И после…

Что в черных мыслях этого лютого Зверя? Таких же черных, как раскаленная смоль в котле, куда засунет его брат, если Алиев, посмеет причинить вред мне и Кармию Россу.

— Конечно, имеешь.

Огромной скалой двигается прочь. Останавливается у двери, что болтается на одной петле, придерживает. Он хочет показать мне дом, хочет устроить экскурсию по всем этажам пристанища. Он получает мои искренние аплодисменты, но сохраняет невозмутимый вид.

— Чудесненько! А Барин не желает восхвалений интерьером? Почетных лавров за дизайнерский вкус? Ммм?

— Уймись.

Но я злюсь. Мне страшно и смешно одновременно. В голове только навязчивая мысль: <<Какого хрена?>>.

А перед глазами все тот же Фархад, почти невесомо кладет руку на мои лопатки. Следит, чтоб я не запнулась через порог. При других обстоятельствах, сочла бы за галантность.

Смущает одно, Алиев полгода терроризировал нашу семью. Я собственными глазами наблюдала некое дерьмо, что исполнял Султан, всея преисподней, Алиев. Запугивал, запугивал своими шакалами, всячески. Дышать не давал. А сам не появлялся.

Благодаря вот этому самому Надменному, что продолжает греть мою спину, я практически не выходила из дома. А если выходила, то ничего не видела, кроме пиджаков охранников, плотным кольцом, закрывавших госпожу Росс. Не слышала, кроме щелчков оружия, снятого с предохранителя.

Но у меня есть брат. Он добрый человек, однако, финта такого, Алиеву не простит точно. Алиеву, с самомнением повелителя мира.

— Твоя комната на втором этаже, но я могу приказать перенести вещи на первый. Сложно, наверное, по ступеням спускаться будет и… подниматься.

Он останавливается в центре столовой. Отходит чуть дальше, клещом вонзается в спинку ни в чем не повинного стула. Крепко обнимаю Кармия Росса, таращусь на Алиева. Фархад щурится, внимательно смотрит на Кармия Росса. Так, что не по себе становится от этого темного взгляда. Отворачиваюсь спиной.

— Мне и наверху сойдет, все равно надолго не задержусь здесь.

— Считаешь, госпожа Росс? Думаешь, тебе здесь будет хуже, чем на полном обеспечении брата? Уважаемая, у меня хватит финансов для комфортного проживания будущей матери. Хотя, не так давно, положение вашей семьи было далеким от сказки.

— Дурак, что ли?

Он. Меня. Бесит.

Еще сильнее чем, обычно. Я не обижаюсь на эти надменные издёвочки. Просто хочу, вот прямо сейчас, подойти и как дать пощечину, по высокомерной морде.

Да что он обо мне знает? Нихрена.

Женька подарил квартиру, хорошую, в хорошем доме. Купил малолитражку красную, но мог и БМВ, какую-нибудь, новую.

Я, между прочим, тоже работала и профессия моя творческая. Мастер маникюра. Ногти делала красивые. И в салоне, и на дому. А это вам не шуточки и не игрульки. Бизнес в индустрии красоты.

Но Фархаду знать об этом не обязательно, пусть думает что хочет, мне все равно.

Искоса подглядываю за мужчиной. Он нервничает. Ему жарко. Еще сильнее послабляет галстук, и вещица болтается на его шее, теперь, совсем отрешенно. Хруст деревянной спинки стула от нещадной руки Алиева. Мужчина снимает пиджак, мнет дорогущее одеяние, отшвыривает в сторону.

Вздрагиваю, а Фархад принимается нарезать круги по столовой. Прячет сжатые кулаки в карманы брюк.

— Срок немаленький. Определенно. Значит, переспала со мной уже в положении? Или, сразу после, в койку другого прыгнула? Ответьте мне, госпожа Росс?

— Заткнись.

Меня пробирает мурашками. Противными, колкими как эти слова. Знобит даже. Полностью отворачиваюсь от Алиева, гипнотизирую золотистую стенку напротив. И зубы мои сомкнуты до боли и душа кричит, гореть заставляет.

Той ночью, фальшивые маски были сорваны. Я видела, каким может быть Фархад. Каков он настоящий. Нежный, чувственный, самый лучший мужчина из когда-либо созданных. С таким мужчиной, как Фархад, той ночью, можно было не раздумывая, прыгнуть в сокрушающее пламя. И если совсем чётенько, стоять за его спиной и подавать патроны. Даже если весь мир восстал против него. Сейчас нет.

Сейчас я хочу заткнуть уши, сесть на корабль к пришельцам и улететь на другую планету.

— Это менталитет у вас такой? Или ваша личная позиция, уважаемая? Прошу прощения, за неприличие, но какой я у тебя по счету? Двадцать пятый?