Мы проезжаем улочки, но с каждым километром становится все херовей. Алиев занят лишь сыном, водитель — дорогой. Я, не пришей рукав к одному месту. Будто меня и нет вовсе, так, за компанию села в попутку.

Минуем КПП. По загородной трассе двигаемся медленно. Алиев разорвет бедного водилу, если тот посмеет превысить скорость. Те самые ворота и особняк. Куда в первый раз привез меня Фархад после похищения. Паркуемся возле.

— Идем, Виктория.

С холодом говорит он. Будущий муж. Расправляю спину, недовольно выдыхаю, чтоб Фархад точно услышал. Для верности хлопаю дверцей.

— Алиев, свадьба-то когда? М?

Впервые, вижу, чтоб Фархад тушевался.

— Позже.

Ааа… хотя, это меня даже радует.

Внутри особняка служанки и нянечки. Фархад все еще не доверяет мне, как матери. Он ведет за собой на второй этаж, по коридору направо. Толкает белоснежную дверь. Ибиться сердце стало чаще…

Я не знаю зачем недельному Кармию такая огромная комната. Две кроватки на выбор. От пола и до потолка стеллаж игрушек. Пеленальный столик. Запас памперсов на случай ядерной войны. В смысле много. И все такое чистое, бежевое. Ни лишенное позолоты.

Пустила слезу от умиления. Не выдержала. Гормоны. Стою, скулю посреди детской. Кулак свой кусаю. Фархад укладывает сына в кроватку и резко поворачивается на меня. Вздрагиваю, кусаюсь сильнее.

Он молча огибает меня сбоку, становится за спиной так близко, что я затылком ощущаю его дыхание. Нежно касается, убирая длинные волосы за плечо. Чувствую холод металла. На рефлексах дотрагиваюсь ладонью шеи. Мужчина надевает на меня колье рубиновое. Большое. Как носят жены султанов. В благодарность за сына. Фархад склоняется к самому лицу, а я замираю. Только опускаю глаза, наблюдаю за мужскими руками. Осторожно ласкают талию.

— Небеса… как же я соскучился.

Ох. Вот этот тихий горячий шепот. И запах. Самого страстного мужчины на свете. У меня неидеальное тело после родов. Я набрала вес. Спортзал плакает скромно в сторонке. Но для Алиева я пик сексуальности.

Его руки крепким кольцом захватывают талию, плавно скользят к груди. Слишком много времени прошло с нашей последней близости. И, кажется, будто эти руки касаются меня впервые. Пытаюсь тактично отстраниться, вырываюсь. Фархад напрягает руки сильнее.

— Моя Кошка, как же я хочу тебя.

До кончиков пальцев на ногах каменею. Хлопаю ресницами на кроватку Кармия. И голос какой-то безжизненный. Как у робота.

— Фархад, девять месяцев прошло. Неужели ты ни с кем? Эм…

— Нет.

Уверенно говорит он. Мужчина с сердцебиением зверя. Аж лопатки от ритма сводит. И в паху колет. Приятно. Влажные губы неотрывно ласкают шею, выше колье. И я снова дергаюсь.

— Фархад, зайка. А в кулачок насиловал? Ну… ракету натирал до взрыва? Давал слабину себе в дýше?

Я не знаю для чего вот это спрашиваю. Растерялась окончательно. По спине будто ток пустили. Алиев разворачивает меня лицом и щурится. То ли с хитрецой, то ли с укором. Он не желает подбирать метафоры как я. Старалась быть деликатной.

— Тебе действительно интересно дрочил я или нет? Серьезно?

Нет. Я просто хотела разрядить обстановку. Лучше бы как брат, про говно пошутила. Но, думаю, Фархад тоже не оценил. Он у нас благочестивый и манерный.

— Необязательно.

И, о, редкостное явление. Несите фотоаппарат, ведь Фархад улыбается. А мне стыдно до красных ушей и Алиев это замечает. Дотрагивается моего подбородка приподнимет лицо. Не могу ему в глаза смотреть. Хоть убейте. Пялюсь вправо на стенку.

— Вик.

— М?

— Ты единственная женщина для моего сердца и тела. Я сделаю тебя самой счастливой.

Только пискнуть успеваю как разгоряченный мужчина впивается поцелуем. Отшатываюсь, но Фархад держит. Задыхаюсь от напора. Фархад выпускает всех своих черных демонов. Обезумел. Господи.

Я слышу, как трещит молния платья. Как язык сплетается с моим. Мужские руки до боли сжимают бедра, кверху задирают подол. Глухой хрип срывается с губ Фархада:

— Я позову Динару, пусть посидит с сыном. Пойдем, Кошка, в нашу спальню.

Нашу. Спальню. Патриаршие пруды…

— Подожди, мне еще нельзя. Слишком мало времени прошло после родов.

Толкаюсь в широкие плечи, но Фархад тут же отпускает меня сам. Отстраняется на пару шагов. Прячет руки в карманы брюк. Разъяренный тигр остался без лакомки. Он не хочет показать фиаско, но я вижу, как напрягается пасть Алиева даже через бороду. Дергает бровью.

— Ты права. Поправляйся. Нужно еще подождать. Неправильно наслаждаться любовью до свадьбы. — Подходит ко мне, слегка касается губами макушки. — Занимайся Мурадом.

Алиев больше не настаивает, а огромной скалой движется прочь из комнаты. Вообще, хрен меня выведешь на чувство вины. Никогда не страдала позицией жертвы. А тут… И что вот теперь делать? Еп твою мать.

Хмурюсь в спину Фархаду. Руки в боки. Только аромат духов его и чувствую. Пряный, сука. Мне нравится.

Когда дверь в комнату закрывается, подхожу к сыну. Кармий недавно поел и еще не успел нагадить маме подарочек. Любуюсь. Осторожно дотрагиваюсь крохотного носика. Как у Алиева. И подбородок, и щеки. Россовская генетика дала сбой. Вылитый папашка, но я надеялась увидеть свои черты. Без разницы.

— Баю-бай, Кармий, я-то знаю, в кого характером пойдешь…

Бесшумно крадусь из детской, спускаюсь на первый этаж. Няньки. Динара и Дилара. Старше меня лет на двадцать. Двое из ларца одинаковых с лица. Только платок у одной зеленый, у другой синий. И платья. Наглухо закрыты. По Фархадовскому нраву. Ага.

Женщины помогают мне в делах физических. Снова и снова показывают, как купать сына, задницу вытирать и прочие радости. У меня нет матери, и до этого момента не было опыта общения с младенцами. Фархад это знает и позаботился о нашем комфорте. Как всегда, впрочем. Однако. Иногда они перебарщивают. Со своей щепетильностью. Меня бесят. Кармия бесят.

— Динара, посиди с Кармием.

Женщина кивает. Опускает глаза, поднимая длинные полы платья, бежит в детскую.

А я пять-шесть, топчусь на месте. Выдыхаю, будто в прорубь собралась нырнуть. Топаю на поиски Фархада. Я нахожу Алиева с его строгим видом в новом кабинете. За стопкой бумаг.

— Что делаешь?

— Разгребаюсь в делах фирмы отца. Совсем забросил.

Спокойненько говорит, не одаривает своим вниманием. Ручкой шариковой только чиркает по листу. В монитор ноутбука медитирует. Подхожу к столу, одним движением захлопываю крышку. Смотрю страху в глаза и на Алиева тоже.

— Ну что, почти муж, в спальню идем или занят?

Фархаду скоро исполнится тридцать два. Гребаный убийца. Жестокий человек, что бошки свернет и глазом не дернет.

С недоверием поглядывает.

Мол, Санта, я так хотел получить под елку гоночную машину, а ты положил азбуку. Через пару секунд Алиев моргает. Все-таки гоночная машина.

— Идем.

Ой, и папкина фирма сразу ненужной стала. И недовольная мина сменилась на милость. Щекочет меня за поясницу, утаскивает за собой. Игривое настроение Фархада, как двадцать девятое февраля. Такое же редкое.

Становится легче. Ловлю момент, пока Алиев добренький. Всегда бы так. Со смехом двигаюсь по коридору, сама открываю дверь в спальню. Закусываю губу от волнения, тяну за руку своего ледяного айсберга.

Толкаю на кровать. А сама сверху. Оседлала жеребца и довольная. Пуговица за пуговицей расстегиваю рубашку. Обнажаю смуглую грудь. Впиваюсь ногтями. У Алиева по коже проступают мурашки, но вида не подает. Облизываюсь. Спускаюсь к ремню. По-хозяйски расстегиваю вместе с ширинкой.

— Кошка, тебе нельзя.

Через силу хрипит Алиев. А я выдумщица.

— Молчи, сегодня я главная!

— Моя госпожа?

— Естественно.

Пальцами захватываю края брюк с бельем. Застреваю на пахе. У Алиева колом стоит. Ох… Вспыхиваю, будто член ни разу не видела. Даже трясет немного. Задеваю нежное основание, Фархад напрягается. Он приподнимается на локтях, внимательно наблюдает за каждым движением.