Пока шли Фигнер всю дорогу болтал с Фантиной, молодая женщина выложила спутникам всю историю своей жизни, да еще и все провинциальные сплетни впридачу минимум за год. Отчасти прояснилось для Сашки странное поведение горожан, не захотевших вступится за попавшую в беду девушку. Для них она была, что называется "падшей", а значит по местным понятиям и не стоило ей помогать.
Обычная провинциальная история, соблазнитель сделал наивной девчонке ребеночка, а женится не торопился, все кормил обещаниями "завтраками". Похоже, что избранник на самом длел водил девку за нос, обманывал, надеясь подобрать себе более выгодную партию, дочку мэра например. Жили они, как говорят в 20–21 веках "гражданским браком", обывателей и родственников такое положение дел вполне устраивало, никто молодую женщину не обижал. Может со временем все бы у них устроилось, но молодой человек стал жертвой своей врожденной "хитрожопости", грянул внеочередной набор и его забрали в армию. Дружки-чиновники на это раз "отмазать" приятеля от священного долга перед отечеством не сумели, пролетел по полной программе человек.
– Дурак! – коротко заключил Самойлович, – Имел бы сейчас и жену, и семью, и сидел бы дома с ними у очага. Но может вернется еще героем!
Последнее вряд ли, знаменитые бюллетени Наполеона уже давно не сообщали никаких подробных сведений о потерях, там в лучшем случае перечисляли пофамильно погибших офицеров, и то только старших, начиная от капитана. Сколько великий полководец положил в бессмысленных войнах французов учесть не представляется возможным и по сей день, хоть вроде бы источников информации много. Старый знакомый Александра, штабс-капитан Денисов, будучи уже генералом и преподавателем академии Генерального Штаба сколько не бился, так и не смог вывести достоверной цифры, даже компьютерное моделирование ему не помогло…
Пока бедняжка Фантина жила с "мужем" ее не трогали, но как этого умника забрили в конскрипты, так началась всеобщая травля "распутницы", и в один далеко не прекрасный день девушка собрав кое-какие вещички, жалкие сбережения и прихватив главную ценность – ребенка решила бежать в Париж. На почтовой станции, где она и встретилась с Фигнером и Сашкой, парочка особо галантных и "продвинутых" местных кавалеров, видимо заручившись одобрением "общественности", решила проучить "эту шлюху" напоследок. Забегая вперед скажем, что с чем-то подобным "истории Фантины" Александр столкнулся уже дома, в России, много лет спустя. Тогда он был в служебной командировке по делам своего ведомства во Пскове, решался вопрос о прокладке очередной телеграфной линии, требовалось согласовать выведение сельскохозяйственных угодий из оборота и уладить прочие административно-хозяйственные заморочки. И как раз совпало, там же проездом был Петр Алексеевич, которого в ту пору еще никто в России, да и за рубежом не называл Великим. Император осматривал местную промышленность, и не смотря на строжайшее предписание псковскому воеводе следить за порядком и "не создавать непотребства", за царем и его спутниками по пятам ходила немаленькая толпа праздных зевак. Так уж в России заведено, стоит что-нибудь запретить, как весь народ дружно начинает это делать. В ходе ревизии убогой российской индустрии внимание Петра неожиданно привлекла необычайно красивая девушка. Выделялась она на общем фоне местных баб и девок, как яркий большой мак среди мелких полевых цветов. За такое чудо природы невольно глаз цепляется, даже у занятого совсем другими помыслами государственного деятеля. Неизменный спутник российского царя – Иван Балакирев, к тому времени уже не простой телохранитель, а пресс-секретарь, мухой слетал и разузнал, кто такая и как зовут. Вернулся и по форме доложил, и в этот момент царь внезапно уловил, что за спиной у него народ в толпе вполголоса смеется и перешептывается, слух у него был превосходный. Моментально он развернулся, протянул руку и и выдернул за шиворот первого попавшегося мужичка.
– Что за херня, отвечай!
– Так энто, государь не вели казнить! – пряча глаза заюлил пойманный, куда ему деваться, – Мы ж знам, не девка оне. С охвицером блудно живет. Вон глика мальчонка ейный бегат.
– Тебе то убогому, что за печаль до чужой жизни? – и император отвесил провинциальному "моралисту" под смех толпы народа хорошего тумака…
Было и продолжение, узнав о происшествии с царем, тот самый "охвицер" прямо из-за стола выдернул сожительницу и бегом поволок в церковь венчаться, даже переодеться молодой женщине не дал. Прямо так в фартуке с масляными пятнами в "затрапезе" и сочеталась девка законным браком. Не то что бы царь жестоко карал за такие прегрешения, но лишний раз ему перечить боялись…
Остаток времени до Парижа прошел незаметно, целиком поглощенный в заботах о новой спутнице, Фигнер привязался к ней не на шутку. Было ли что-то между ними на любовной почве Сашка не знает, свечку держать его не приглашали. Дел хватало, то он искал на очередной станции молоко для девочки, то одеяло для нее же, то приходилось кулаками отгонять от Фантины разных "любителей", когда не было рядом Самойловича, забот, одним словом, резко прибавилось. Но Париж уже был совсем рядом – цель их долгого и казавшегося уже бесконечным пути. О приближении столицы путешественники, в этот раз передвигавшиеся на империале дилижанса узнали раньше, примерно километров за пять, прежде чем увидели первые строения. Каким образом – самым естественным, по отвратительному запаху. "Культурная столица" Европы воняла неимоверным образом, точно исполинская помойка. Нет от Москвы, надо сказать тоже попахивало и отнюдь не розами, но такой густой "аромат" Александр встретил впервые, даже закашлял – в горле запершило.
– Ветер тянет в нашу сторону. – объяснил ему причину странного явления спутник, – В самом городе такой вони нет, это со свалок на окраинах тянет. А у нас еще порицают Петра Первого, за то что возвел столицу на продуваемом месте у моря!
Первое впечатление было смазано, но в дальнейшем столица Франции Александра особо не обрадовала. Почти 900 тысяч человек, на маленьком пятачке, да еще при самых примитивных системах канализации – рай еще тот. Великолепный Париж, вошедший в историю, построит другой император – Наполеон Третий, а Первый занят совсем другими заботами. Так в данное время полным ходом уже идет подготовка к большой войне с Россией, в Варшавское герцогство постепенно стягиваются войска, подвозятся боевые припасы и провиант. Следы это грандиозной работы заметны даже здесь за тысячи километров к западу, не раз и не два встречали Сашка с Самойловичем на дорогах воинские части. Однажды их нагнал аж целый батальон из Арраса, ехавший с ветерком на подводах. Александ даже тогда позавидовал французам, его так в походе не возили, все больше на своих двоих приходилось передвигаться.
Однако у первой же заставы, едва сошли с экипажа, Фигнер заставил всю компанию совершить непонятный обходной маневр, отмотать по окрестным поселкам еще добрых семь километров.
– Зачем? – недоумевал Сашка, – Чего зря ноги напрягаем? Можно ведь было и здесь в город войти, полиция никого не задерживает и даже бумаги не проверяет. Вон гляди сколько народу движется!
– Предчувствие у меня нехорошее! – признался Фигнер, – Словно ждут там нас уже, не дождутся. Нюх у меня на такие дела. Пройдем в другом месте, не по центральной дороге, попробуем просочится там, где нет постов.
Впоследствии оказалось, что он был прав, и в самом деле их ждали, причем по разным оценкам в этой уникальной операции было задействовано от 100 до 150 профессиональных филеров, специалистов по наружного наблюдению. Вся южная часть, откуда ожидалось появление "гостей" была надежно перекрыта. На каждой заставе, на каждой дороге – везде прибывающих в Париж людей незаметно, но внимательно "ощупывали" глаза профессионалов, пытаясь вычленить из потока искомую парочку. Приметы, и даже портрет одного из разыскиваемых были показаны всем участникам облавы, но тем не менее было несколько ложных "захватов". Сыщики старались изо всех сил, в расчете на хорошее вознаграждение, и одному из них, дежурившему возле небольшой таверны у проселка, своего рода неофициальной "заставы" несказанно повезло. Филер заметил двоих парней, один из которых в точности подходил под показанный заказчиком накануне портрет, а второй в общих чертах соответствовал приметам, доведенным до всех участников поиска без исключения.
