Кончилась Пруссия, под ногами земля Рейнского союза – Вестфалия, если бы не пропускной пункт на границе, то никаких изменений путники не заметили, а по виду кругом все то же самое. Но уже можно сказать, что это почти "вражеская территория", королем у них тут сидит Жером Бонапарт. Те же люди, те же дороги, те же дома – загадка, из разряда "найди хоть одно отличие". Где-то у Пикуля Сашка в свое время читал, что "Европа еще не ведала погранохраны, путешественник въезжал в пределы стран через шлагбаумы, которые любезно поднимались перед любым мазуриком." Как бы несколько преувеличенное утверждение, действительно пропускали всех, по крайней мере "господ". Но это не означало, что "любой мазурик" может проскочить незамеченным мимо бдительного ока полиции. Пошлины на границах собирали исправно – но что возьмешь с солдата идущего домой? Сашку с Фигнером строгие пограничники пропустили бесплатно, да еще и конфискованной порнографией щедро поделились. И на этом посту присутствовала некая "личность в штатском", проявлявшая особый интерес к молодым офицерам, следующим по различным делам во Францию, а вот на нижних чинов агент Фуше, как и рассчитывали, внимание не обратил. Уловка сработала, только ради нее – было сильное желание проверить предположение, и отправились сознательно "правильным путем" через КПП, а могли бы и в обход по полям пройти, границ действительно в современном понимании еще нет. Больше так решили не поступать и все остальные, встретившиеся на пути, внутригерманские границы пересекали нелегально. Между тем Франция все ближе и ближе, вот уже въехали оба Сашки на "галерке" – империале почтового дилижанса в Великое Герцогство Берг – никогда бы раньше наш современник и не узнал, что такие удивительные страны существовали. Еще несколько прошло дней и вот уже впереди видны старинные средневековые стены Дюссельдорфа, последнего немецкого города, на маршруте избранном Фигнером. Оставшиеся десятки километров идти пешком стало невыносимо, поэтому ехали весело, с ветерком, погода стояла великолепная. Время от времени, сочувствуя природной слабости пассажиров, кучер делал неизбежную остановку, и мужская половина пассажиров дружно кидалась в одну сторону и исчезала на время в кустах, а жеманные путешественницы отправлялись собирать цветочки в противоположном направлении. Один раз пришлось задержаться подольше, ребенок у одной из женщин пропал, мальчик не вовремя решил или в прятки поиграть, или заинтересовался представительницами другого пола. Искали потерянного ребенка всем миром, кроме кучера – то не мог отойти от лошадей. Нашел, как вы уже и догадались – только Сашка, ему ведь всегда везет… или он просто единственный сообразил поискать мальца на "женской" стороне дороги.

В городе унтер-офицер опять попал под домашний арест, пришлось снова сидеть в дешевом номере постоялого двора. Под самой крышей – почти чердак, жара была невыносимая, если Александр и выдержал такое испытание, то лишь благодаря приобретенному в погребке напротив внушительному бочонку с пивом. Фигнер с утра исчезал почти на весь день до самой темноты, он изучал возможности пересечения французской границы и готовил для путешественников новую "кожу". Отставным прусским солдатам на территории первой империи вряд ли обрадуются, требуется новое, "надежное" обличье, не столь заметное на фоне местных жителей. Прогулка кончилась, если бы их разоблачили на территории Пруссии или Рейнского союза, то ничего страшного в сущности бы не произошло, разве, что пришлось вернуться в Россию ни с чем. А вот за Рейном первая же серьезная ошибка может оказаться последней, поэтому Александр Самойлович Фигнер готовился к следующему этапу тщательно. Документы для Франции у него были заготовлены давно, тут особой проблемы не было: примитивные бланки, при наличии некоторого опыта подделать знающему человеку не трудно, главное не заносить туда заведомой чуши. Вот только выйти на местных немецких контрабандистов все никак не получалось. Если попробовать форсировать границу самим, без посторонней помощи, то существует риск нарваться на засаду – местность практически неизвестная, а на изучение времени тратить не хотелось. Возможно он все же решился бы на такую попытку, но судьба неожиданно свела капитана с компанией прусских студентов, или буршей, как их тогда называли в обиходе. Напоролся он на них прямо в ресторации дешевой гостиницы, где они с Сашкой остановились. Ребята как раз собирались в Париж, но отмечали день ангела у одного из своих и временно застряли в городе: "Во французской стороне, на чужой планете. Предстоит учиться мне в университете. До чего печален я – не сказать словами. Плачьте, верные друзья, горькими слезами!" По давней и освященной обычаем традиции странствующие студенты предпочитали отправляться в дорогу целой компанией – так было безопаснее и самое главное – веселее.

Фигнер моментально примазался к этой группе, и вино тотчас полилось рекой, благо от халявной выпивки никто из студентов отказаться не сумел. Полчаса прошло – и капитан уже свой в доску человек среди потенциальных "мучеников науки". Дальше все пошло как в дурной кинокомедии, убедившись, что студиозы-школяры дошли до нужной кондиции и "лыка не вяжут" Самойлович начал действовать: сбегал в лавку, затем в ломбард и прикупил два комплекта подержанной, но еще приличной одежды "под буршей", для себя и для соратника. Немецкие студенты в ту пору носили короткие сюртуки и маленькие шапочки с перышком, штаны и все остальное не регламентируются, так что российская казна тут большого расхода не понесла. Двоих из шести студентов, наиболее сильно набравшихся – до стадии "бревна", бережно закинули в свой номер на чердаке, пускай отлеживаются и протрезвляются, остальных кое-как погрузили в нанятую для поездки до ближайшего французского города линейку, пришлось зафиксировать "живой груз" бечевкой, чтоб не выпали на ухабах по пути. Туда же, под ноги, Фигнер закинул предназначенные в дорогу вещи, узел с рабочей одеждой, столярный и слесарный инструмент и контейнер-доску с оружием. Хозяин экипажа было запротестовал, но уговорить его оказалось не так уж и сложно.

– Скажешь на французской таможне, что твое добро, выложить забыл. За пару молотков, тряпье и пилу лягушатники с тебя ничего не возьмут! – успокоил он возницу, владельца повозки и окончательно убедил его "позолотив", точнее "посеребрив" ручку – слишком большая плата за порученную работу выглядела бы подозрительно. Дополнительные услуги обошлись ровно в пять франков – или одну серебряную монету, так называемый жерминальный франк, или если по старому то экю.

Под видом немецких студентов они пересекли границу, французы попытались сверить приметы указанные в паспортах буршей с реальными, не вышло. Фотографию еще не изобрели и поэтому в документах указывали описание внешности, так например у Александра Дюма, отца знаменитого романиста значилось: "Уроженец города Джереми на Мартинике, 24 года, рост 183 сантиметра, волосы темные курчавые, брови темные… лицо овальное, смуглое, рот маленький, губы толстые." Невозможно, какие тут словесные портреты, физиономии у студентов красные и опухшие от пьянства, опросить не получилось по той же причине – мычат "немецкие гости" что-то нечленораздельное. Двоих более-менее похожих на себя и своего спутника Фигнер умышленно оставил отсыпаться на постоялом дворе, поэтому общее количество путешественников по бумагам сходилось. Ждать пока не протрезвеют – занятие долгое, и возница протестует, он не подряжался на такой длительный простой. Окончательно убедил французского пограничника один небольшой, но весомый золотой кружочек – наполеондор, которую ловкий Самойлович в ходе беседы умело опустил ему в карман. Всего ничего, 5.8 грамма золота не самой высокой пробы. Номинал в двадцать франков – не так уж и много, но оказалось достаточно и пьяных в лежку студентов, а вместе с ними и вполне трезвых, но "с душком" спиртного, Фигнера и Сашку пропустили в пределы первой империи. Под выданную ведомством Фуше ориентировку они никак не подходили, французы ищут парочку офицер-денщик или хозяин-слуга. Это пока, потом планку опустят и начнут проверять и другие категории…