Они с Белсом уже составили завещание, по которому все её состояние в случае смерти обоих супругов отошло бы к Джереми. Но шанс того, что Бронксы его оспорят, был достаточно велик. Даже не умереть спокойно с такими деньжищами!

— Вы там во дворце не ешьте и не пейте, — заметил Белс, — как-то мне совсем беспокойно сегодня. Госпожа Линдт-то прямо на приеме у короля и скончалась!

— Странно, что за её смерть так никто не ответил. Уж Его Величество гневался-гневался, да все пшиком и завершилось, — ответила Гиацинта.

— Без Розвелла и Траппа в городе, у короля кишка оказалась тонка, чтобы правосудие вершить, — хмыкнул Белс. — Судя по всему, убийца-то наш человек непростой.

— Простые по дворцам с ядами не бегают.

— Не есть и не пить, — повторил Белс наставительно. — И от Свона ни на шаг не отходить.

— Никакой с вами личной жизни, — обиделась Гиацинта.

— К личной жизни тоже не приближаться, — невозмутимо согласился Белс, — достаточно с вас одного скандала в день.

По случаю окончания двух войн король закатил роскошный бал, и Гиацинта, вступая в пышно украшенные залы, подумала, что жизнь удалась.

Что бы ни происходило в её запутанном прошлом, сейчас она здесь.

Маменька-шлюха могла бы ею гордиться.

Следом за ней, как шлейф, стелились перешептывания, и отголоски досужих разговоров нет-нет, да и долетали до ушей Гиацинты.

Она родила ребенка от генерала, генерал сослал её мужа подальше от столицы, она изменяет генералу с капитаном, который повсюду следует за ней, жена генерала, святая, молится о спасении пропащей души.

Пространство вокруг буквально вскипало сплетнями, и на секунду Гиацинте стало по-настоящему страшно от окружавших её любопытства, настороженности и ненависти.

Но самым неприятным оказалось то, что Трапп заявился с женой.

Вот уж она никогда бы не могла заподозрить в Маргарите тягу к светской жизни!

Но теперь она беззастенчиво висела на руке у генерала, пугливо озираясь по сторонам.

Красивая, но какая-то будто выцветшая женщина.

Гиацинта опустила глаза на побелевшие костяшки своих пальцев, сжимающих веер, и тут же услышала доброжелательно-медленное:

— Госпожа Де Ла Круа-Минор-Стетфилд-Крауч-Бронкс!

Розвелл, приветливо улыбаясь, склонился к её руке. Потом не удержался и в порыве чувств чмокнул её в плечо.

— Моя дорогая, с нашей последней встречи вы обзавелись новым мужем!

Гиацинта искренне обрадовалась этому разгильдяю.

— Адам! — воскликнула она, расцеловав его в обе щеки. — Наслышана о ваших подвигах!

— А я — о ваших, — расхохотался он.

— Я хотела выразить вам свою благодарность, — продолжала Гиацинта, понизив голос, — ваше нищее братство стало богатым источником полезных людей. Я нашла на улицах даже двух прекрасных нянь.

— Не говорите об этом генералу, — посоветовал Розвелл. — Он у нас человек широких взглядов, но дочь есть дочь.

— А уж Белс и вовсе истинное сокровище.

— У вас своеобразный подход к выбору поверенных, Гиацинта. Вы уже поздоровались с королем?..

— Его Величество меня избегает, поскольку должен мне много денег. Не будем портить ему мной настроение.

— Пойдем испортим его госпоже Трапп? — подмигнул Розвелл.

Она ухватила его за локоть.

— Нет-нет, оставим супругов Трапп в покое.

— К чему эта ложная деликтность? Горгонам она не идет, хоть вы и прикидываетесь сегодня скромницей.

Стоило им приблизиться к Траппам, как на щеках Маргариты немедленно вспыхнули пунцовые пятна.

Генерал с недоумением окинул взглядом наряд Гиацинты и встревоженно посмотрел в её лицо.

Она задрала подбородок повыше.

— Добрый вечер, — произнесла весьма чопорно.

Розвелл шагнул к Маргарите, и та поспешно отступила назад, став совершенно алой.

Ах, он драный кот!

Гиацинта едва не расхохоталась, ощутив напряжение в воздухе.

— Позволь, Бенедикт, похитить твою уважаемую супругу на танец, — бархатным голосом произнес Розвелл и увлек за собой запинающуюся госпожу Трапп.

Гиацинта закусила губу.

— Это еще что за фортель? — пробормотала она.

— Розвелл — верный друг, — ответил Трапп. — Но что за наряд, Гиацинта? Разве так приветствуют героев?

Она развернулась, не испытывая ни малейшего желания отвечать на эту грубость, но генерал невозмутимо последовал за ней.

— Не поймите меня превратно, — заметил он, — вы всегда самая красивая. Но меня тревожит ваше настроение.

— Настроение — вещь эфемерная, её за хвост не поймаешь. А меня оставьте сейчас в покое, генерал.

Упрямый болван попытался последовать за ней, но Свон мягко преградил ему путь. Эта наглость настолько поразила Траппа, что он действительно остановился.

Надо повысить капитану жалованье, бесценный ведь человек.

Ночь катилась дальше, и Гиацинта даже согласилась на несколько танцев с разными кавалерами, не слишком, впрочем, злоупотребяя ими.

Она дисциплинированно избегала еды и напитков, уворачивалась от взглядов Траппа, беспечно флиртовала с Розвеллом, обменивалась шпильками с придворными дамами. В общем, страдала от скуки. И как это ей раньше нравилось вести активную светскую жизнь.

Всё произошло совершенно внезапно.

Один из лакеев предложил Гиацинте шампанского, она с улыбкой отказалась, но он настойчиво последовал за ней, Питер перехватил его руку, что-то мелькнуло совсем рядом с виском, раздался женский крик. Опрокинув стол с напитками, лакей бросился прочь, а капитан тяжело осел на пол, и на его шее зияла рана.

Гиацинта упала на колени возле него, бессильно глядя, как жизнь стремительно покидает Свона. От ужаса она не могла произнести ни звука, только с силой стиснула ладонь Питера, показывая ему, что она рядом. Он слабо сжал её руку в ответ, из его рта хлынула кровь, и вскоре все было кончено.

Вокруг была суматоха, крики и беготня, но Гиацинта застыла в молчании и отупении, не в силах понять, что именно произошло.

Нита Бронкс пробралась к ней сквозь толпу, обняла за плечи, подняла на ноги.

— Пойдемте со мной, — проговорила она сквозь зубы. — У вас шок.

Гиацинта покорно следовала за ней, пытаясь собраться с мыслями.

Нита отвела её в одну из комнат отдыха, усадила на диван и исчезла из поля зрения, чтобы спустя минуту вернуться со стаканом воды.

— Выпейте, — сказала она.

Гиацинта молча приняла у неё стакан, поднесла его ко рту, но в последний момент опомнилась и отрицательно покачала головой.

— Да что с вами?

Она разжала пальцы, и стакан со звоном разбился об пол.

— Госпожа Бронкс, оставьте нас, — раздался холодный голос.

Подняв глаза, Гиацинта увидела советника Траппа.

Слабое удивление шевельнулось в ней.

Ему-то что от неё понадобилось?

Захотелось попросить Ниту не уходить, но это было бы слишком.

Отец Бенедикта закрыл за коровой Бронкс дверь и повернулся к Гиацинте.

— Ну что, вы довольны? — резко спросил он. — Устроили переполох на королевском торжестве!

Довольна?

Устроила переполох?

Гиацинта опустила глаза вниз, разглядывая осколки.

— Как долго вы намерены выставлять моего сына на всеобщее посмешище?

— Столько, сколько захочу, — ответила она высокомерно. — А что? Ваши дела с королевской казной закончены, и вы решили заняться делами семьи?

Глаза старика сузились.

— Я не позволю вам трепать нашу фамилию по всем трактирам! С утра весь город только и гудит о выходке Бенедикта.

Генерал был импульсивным балбесом с романтическими порывами, от которых у Гиацинты вечно добавлялось хлопот.

— И как вы мне помешаете? — спросила она хладнокровно. — Еще одного лакея-убийцу наймете?

— Я найму армию лакеев, если понадобится. Считайте, что я вас предупредил.

Она наклонилась, подняла с пола осколок стакана и быстро выпрямилась, метнув стеклянный треугольник в советника Траппа. На его щеке вспыхнул порез, он вскрикнул и схватился за лицо, но лишь сильнее загнал осколок под кожу.