— Тебе опять нужны деньги? Сколько на этот раз?

Гиацинта насмешливо прищурилась и назвала ту самую сумму, которой Трапп мог свободно распоряжаться без продажи имений или наследственных предприятий.

— Какая прекрасная осведомленность, — расхохотался он и расцеловал её. — Ты же моя умница!

Он встал с кровати, порылся в собственных карманах и нашел одну из записок Паркера. На обороте Трапп написал обозначенную гематомой сумму и добавил ниже «вручить Гиацинте Де Ла Круа-Минор-Стетфилд-Крауч». Поставив подпись, он перебросил записку горгоне.

— Отдай это Паркеру или Чарли. Они обо всем позаботятся.

Она бросила на бумажку короткий презрительный взгляд.

— Разве ты не должен отдавать мне деньги частями, чтобы я не бросила тебя, когда твои карманы опустеют? А ты что? Пытаешься побыстрее от меня избавиться?

— Мои карманы будут пустеть еще долго, — пожал плечами Трапп. — Но я тебе и прежде говорил, что отдам тебе всё, что пожелаешь.

— Легко раздавать богатства налево-направо, когда ты родился вместе с ними, — не купилась гематома, роясь в корзинке в поисках сладостей от Эухении. — А вот как взять девушку с собой к пиратам — так ты сразу в кусты.

— Да никакие они не пираты, скорее кучка контрабандистов. Это Джонни начитался приключенческих романов.

— За что он на тебя дуется?

— Из-за Ниты Бронкс. Впрочем, может, щенок и прав. Куда правильнее было бы отдать её замуж за молодого Стетфилда.

— За Шарля? — изумилась горгона. — За что ты его так не любишь, что пытаешься вручить ему эту корову?

— Неужели ты так и не поняла, что девочка до одури влюблена в твоего пасынка, дорогая? Ведь сначала она пыталась убить тебя, а потом предложила мне себя, чтобы извести мою роковую страсть к тебе и расчистить Шарлю дорогу к твоему сердцу. Или хотя бы телу, потому что мы помним, что сердце твое не признает привязанностей.

— Эта корова пыталась убить меня? Она предлагала тебе себя? Какое бесстыдство! — Гиацинта разъяренно отшвырнула ногой корзинку. — Я выдеру у неё все волосы!

— Потише, дорогая, у тебя язык раздваивается. Я, в целом, могу понять её чувства. Шарль рассказал ей о несчастном случае с Краучем, и она считает, что это ты превратила его в убийцу…

— А он меня превратил в жену извращенца! Кто его просил влезать в долги и денежные махинации? Моя доброта меня убивает, — она обессиленно рухнула на спину, раскинув руки. Волосы упали ей на лицо, скрыв сердитые складки у губ. — Я вышла замуж за Крауча только для того, чтобы уберечь Шарля от тюрьмы, но никто не предупредил меня, с какой звериной жестокостью придется столкнуться. В первую брачную ночь он… едва не придушил меня и сильно избил. Никогда в жизни я так отчаянно не сопротивлялась, как тогда. А потом спала с револьверами под подушкой и ни на секунду не расставалась со стилетами.

Голос Гиацинты звучал сухо и не выражал никаких эмоций. Трапп сел рядом с ней, откинув назад волосы, поглаживая скулы и двигающиеся губы.

— Очень скоро слухи дошли и до Шарля, и знаешь, что он сделал? Попытался покончить с собой! — из горла горгоны возмущение вылилось едва не с клокотом. — Из-за чувства вины, видишь ли. Очередной идиотский поступок! Какой мне был бы прок от его самоубийства? И если кобыла Нита считает меня виновной в его несчастьях, то пусть забирает этого никчемного мальчишку себе. Мне от него лишь пустые хлопоты. Если эту приставучесть вы называете любовью, то спасибо, не надо. Я предпочту деньги.

— Шарль совершил хороший поступок, убив тебе мужа, — мягко напомнил генерал.

— Да, но сколько его пришлось уговаривать!

Трапп заглянул в темноту её глаз и зажмурился.

— Так и быть, — объявил он, укладывая голову горгоны к себе на колени. — Возьму тебя на юг. Сниму тебе красивый дом на побережье, проведешь зиму в теплых краях.

— Вот так бы сразу, — удовлетворенно пробормотала гематома, повернула голову и поцеловала Траппа в живот, — обязательно было вынуждать меня рассказывать жалобные истории?

Горгона спала беспробудным сном человека, уставшего от любви, когда Трапп услышал тишайшие шаги внизу.

С трудом отыскав в хаосе их спальни свои штаны, он спустился по лестнице.

— Привет, Розвелл! — прошептал генерал, мягко передвигаясь в кромешной темноте.

— Я устал топать как слон, дожидаясь тебя, — проворчал тот.

Они прошли на кухню, где догорал очаг. Трапп подкинул дров.

— Рассказывай, — предложил он.

— Рассказываю, — охотно откликнулся Розвелл. — Его Величество третий день требуют тебя к себе, но никто не может найти великого генерала. Как в воду канул. Поговаривают, что он наслаждается обществом своей новоиспеченной жены.

— Правильно поговаривают, — буркнул Трапп. — У Люси Смолл хранятся бумаги, доказывающие, что мой отец казнокрад. Я хочу, чтобы они как можно быстрее оказались у короля.

— Оу, — ухмыльнулся Розвелл. — Копаем под папочку?

— А ты думаешь, с чего вдруг Джонни взбрыкнул? Отцовское влияние. Он пытается обойти старика Бронкса на поворотах, а как я буду выходить из нашего соглашения — ему плевать. Отца надо убрать из столицы, пока он мне окончательно короля не испортил.

— Сделаем.

— Отложите королевскую свадьбу до весны под благовидным предлогом.

— Ладно. Кстати! Как горгона пережила твою свадьбу?

— Горгоне не до пустяков, она пытается улизнуть из столицы. Как только услышала, что король сторговался с Люси Смолл, чтобы запереть её в тюрьме и надавить на меня, так сразу и засобиралась в путь.

— Ты можешь использовать эту женщину в качестве компаса, — хмыкнул Розвелл. — Нос у неё всегда по ветру.

— Думаешь, Джонни сам придумал отправить меня далеко, оставив Гиацинту в столице в качестве заложника?

— Вот почему ты женился! — ахнул Розвелл. — Чтобы все шишки сыпались на несчастную госпожу Трапп, а не на твою драгоценную финтифлюшку! А я-то всю голову сломал, как ты мог поддаться на такой нелепый шантаж! Но, мой дорогой генерал, чтобы шишки приняли правильное направление, твоя жена должна выглядеть счастливой. Но не переживай, я этим займусь.

— Какая жертвенность, — ехидно прокомментировал генерал.

— Да ладно тебе, не в первый же раз. Посуди сам: не успев жениться, ты сбежал к любовнице, да еще и собираешься с ней на юга. Кто поверит, что тобой можно будет манипулировать с помощью… как её там?

— Маргарита.

— Вот именно. Нет, тут нужна красивая легенда. Если что, вырастишь моего ребенка как Траппа?

— С превеликим удовольствием. Кажется, я и так оплачиваю воспитание двоих или троих Розвеллов.

— Розвеллов много не бывает!

— Ты, мой друг, пугающе плодовит, — согласился с ним генерал. — Найди Питера Свона, пусть он к завтрашнему вечеру будет готов к отъезду. Я еду с ребенком, женщиной и Найджелом. Мне нужен кто-то, кто умеет драться.

— Горгоны тебе не достаточно? — подмигнул Розвелл.

— Было бы достаточно, если бы ты уже нашел Варкса.

— Мир большой, — приуныл верный друг, — а Варкс маленький. Возьми с собой хотя бы Паркера!

— В моем доме две беременные женщины и Эухения. Нет, Паркер нужен здесь.

— Развел цыганский табор! Слушай, может отправить Оливию Линд на её историческую родину, чтобы не вводить короля лишний раз во искушение?

— Дай щенку насладиться несбывшейся любовью его юности хотя бы до весны.

Подперев щеку рукой, Розвелл с любопытством уставился на Траппа.

— Щенку — любовь, старика Бронкса не травить, Паркера — женщинам. Ты становишься сентиментальным, мой генерал. Стареешь?

— Старею, — кивнул Трапп.

— Розвелл приходил? — спросила горгона, когда он скользнул к ней под одеяло. — Тебе надо было жениться на нем. Вы как попугаи-неразлучники.

— Ты, как всегда, начеку, — с удовлетворением отметил Трапп.

На следующий день их маленький отряд покинул столицу, и генерал уехал, так и не заглянув в собственный дом к собственной жене.

— Цинни! — возмущенно воскликнул Джереми, когда она подвинула к нему блюдо с пирогами, и смущенно стрельнул глазами в генерала. Ему было очень неловко, что о нем так хлопочут, как о маленьком.