— Рад, что ты стойко переносишь наказание короля.

— О, иногда Его Величество не ведает, что творит.

— Очень в этом сомневаюсь, — откликнулась горгона.

— А вы? — Чарли перевел на неё взгляд, словно только заметил одну из самых ослепительных женщин страны. — Как это вы оба оказались в одном замке?

— Это трагическая случайность, — ответила она с легкой гримаской.

— Полагаю, мой брат расценивает ваше общество как благословение, — галантно произнес Чарли.

— Да нет, — подумав, ответил Трапп. — Трагическая случайность.

Шарль посмотрел на горгону с тревогой.

— Он же не доставляет вам неудобств, правда?

— Нисколько, — с полным равнодушием ответила Гиацинта. — Мы же поделили этот замок. Там — половина Траппа, а здесь — моя.

Шарль так душераздирающе вздохнул, что стало понятно: выставить его во второй раз отсюда будет непросто.

Горгулья посмотрела на него с ледяным презрением.

— Как так получилось, что вы, вместо того, чтобы отправиться к королю, о чем я вас просила, притащили сюда очередного Траппа, о чем я вовсе не просила?.. О, Чарльз, я рада с вами познакомиться, но я ожидала от Шарля другого, понимаете? — с чарующей улыбкой пояснила она.

Разница между холодом и благожелательностью была столь велика, что даже генерала пробрало. А уж на Шарля и вовсе стало жалко смотреть.

— Я просто подумал… Чарли мой друг, понимаете? А это его брат, пропавший десять лет назад… И… — пролепетал бедолага Стетфилд, становясь таким же белым, как и усыпанная белилами гематома.

— Не надо думать, — жестко отрезала Гиацинта. — Завтра рано утром вы отправитесь в столицу и сделаете все, что нужно.

Она с минуту внимательно смотрела на Шарля, а потом вдруг улыбнулась и протянула ему руки.

— О, простите меня, — воскликнула Гиацинта с пылким раскаянием, — я становлюсь сама не своя в этом захолустье!

— Нет, это вы меня простите! — вскричал Шарль, падая перед ней на колени и осыпая страстными поцелуями увешанные тяжелыми перстнями пальцы.

Оба Траппа закатили глаза.

После ужина генерал потащил брата в свою башенку.

Здесь, на открытой площадке, их могли услышать только птицы.

Ну, может быть, еще звезды.

— Расскажи про отца, — попросил Трапп.

Чарли, усталый, сонный, пьяный, завалился на тощую перину.

— Господи, — простонал он, — как на камнях спать!

— Постель твоей вдовушки куда пышнее?

— Даже не сомневайся в этом. А с отцом… в последний раз мы так разругались, что я уже два года с ним не разговариваю.

— Из-за меня?

— Из-за тебя.

— Напрасно, — Трапп уселся на теплый камень, вытянув ноги. — Наш отец — старый лис. Он знает, что делает.

— Он отказался от тебя!

— Пфф. Какой смысл прыгать с обрыва всем вместе, трогательно взявшись за руки? Но скажи мне, когда отец ушел с должности?

— Написал прошения об отставке в ту же ночь, когда тебя отправили в ссылку. Уехал из столицы так спешно, что даже не попрощался с королем Джоном лично. И с тех пор вот уже десять лет и носа не высовывает из Джентри.

— Самое дальнее наше поместье.

— А меня отправили в интернат для мальчиков! — в голосе Чарли послышалась обида.

— Ты там познакомился с Шарлем Стетфилдом?

— Шарль и Чарли. Одинаковые имена. Он прибыл в интернат в последний год моего пребывания там. Несмотря на то, что он младше, мы быстро стали неразлучны. Его отец спешно женился и убрал Шарля с глаз долой. А уже через год пришло известие о том, что маршал погиб на охоте. Шарль немедленно обвинил во всем мачеху и поехал ей мстить… с тех пор прыгает у ног этой женщины, как восторженный щенок.

— Как мило. Не знаешь, где маршал Стетфилд нашел Гиацинту?

— Никаких подробностей. Шарль тогда говорил, что она появилась из ниоткуда. Как злая ведьма.

— Понятно, — Трапп зевнул. — Последний вопрос. Что слышно о Розвелле?

— О ком?

— Раньше он возглавлял личную охрану короля.

— Не знаю такого. Мне же теперь запрещено появляться в столице, и я далек от всяких придворных дел. Мы с Алисией живем скромно и тихо, и по правде говоря, твоя тюрьма куда роскошнее моего дома.

— Завтра вы с Шарлем уедете.

— Нееет, — совсем, как в детстве, капризно протянул Чарльз. — Я только приехал. Я хотел бы побыть с тобой подольше.

— Тебе надо внуков растить! И, Чарли, постарайся убедить своего друга, чтобы он не упоминал моего имени в столице.

— Думаешь, его тоже женят на вдове? — засмеялся тот.

— Думаю, что король уверен в моей смерти. И восставать из мертвых мне пока не слишком хочется. Тут в последнее время стало так интересно.

— Господи, — воскликнул Чарли, — хоть ты не влюбляйся в эту ведьму!

Они проговорили почти до рассвета, и Траппу даже немного стыдно было рано утром отправлять невыспавшегося, похмельного Чарли снова в дорогу.

Шарль выглядел еще более помятым. По нему словно стадо коров прошло. Что горгона сделала с этим ребенком за ночь?

Впрочем, генерал предпочел бы не знать ответа на этот вопрос.

Когда всадники скрылись из глаз, Трапп повернулся к молчаливой, печальной Гиацинте.

— Все еще расстроены, что не нашли свой сундук с сокровищами?

— Ваш сундук с сокровищами, — поправила она. — Я намереваюсь вас обокрасть.

— Интересно было бы посмотреть, как вы станете распоряжаться состоянием в этой деревне.

— Король скоро заберет меня отсюда! — гнев приободрил её, расправил плечи, заставил вскинуть подбородок.

— Король, насколько я понял, скоро пойдет к алтарю… Кстати, на ком он женится?

— На младшей дочери Бронксов, старинный род, горы золота, — с явной неприязнью ответила горгона. — Жеманная девица с длинным носом. Они объявили о помолвке прямо в день её восемнадцатилетия.

— И вы сразу бросились за ядом?

— Да не травила я её, — рассердилась Гиацинта. — Это Люси меня подставила.

— Люси?

— Любовница короля.

— А вы…

— А я его возлюбленная.

Трапп почесал в затылке.

— Боюсь, что мне не понять этих тонкостей, — признал он. — Кстати, я знавал одного Бронкса. Лорд-распорядитель, он короновал щенка.

— Да Бронксы вечно около трона ошиваются, — фыркнула Гиацинта и подхватила его под руку.

— Осторожно, тут лужа, — предупредил её Трапп.

— Ночью шел дождь?

— Крепко спали, Гиацинта? Не слышали, что нас едва не снесло грозой?

— Да я добрых два часа вытирала сопли Шарлю, который намеревался немедленно пойти и убить вас. А вас беспокоила гроза? Ваша башенка шаталась, генерал? Вам было страшно?

— Убить меня? — он так поразился, что даже замедлил шаг. В неярких лучах утреннего рассеянного солнца горгона действительно выглядела усталой. Она даже не успела соорудить на голове сложную астрономическую башню, и её волосы были небрежно заплетены в косу. Однако и белила, и мушки находились на месте.

Несгибаемой силы воли человек.

— Шарль считает недопустимым, чтобы мы делили этот замок пополам. Он видит в вас угрозу моей чести и благополучию.

— Но вы же ему рассказали про тот стилет, который прячете в юбках? Не боитесь пораниться?

— Я умею им пользоваться, — с горькой усмешкой отозвалась она.

Трапп широко зевнул.

— Я, c вашего позволения, отправлюсь спать. Вам тоже следует отдохнуть, дорогая.

Гиацинта покачала головой.

— Когда мне отдыхать? Я еще не нашла ваши сокровища.

— А, ну да. Тогда конечно. Развлекайтесь. Кстати, Чарли мне оставил кошелек с деньгами. Хотите его тоже украсть?

Она посмотрела на него с такой задумчивостью, что у Траппа даже уши зачесались.

— Никогда мне вас не понять, — заявила Гиацинта удрученно. — Вы у меня просто не складываетесь в одно целое. Одни сплошные противоречия, а не человек!

— Приятного дня, Гиацинта, — вежливо пожелал её Трапп и отправился внутрь замка.

Поднимаясь вверх по лестнице, он думал о том, что ревнующий Шарль Стетфилд нипочем не согласится с просьбой Чарли и расскажет королю о встрече с опальным, но великим генералом.