Ему никто не ответил. Во всём доме царила мёртвая тишина, хотя в коридоре и кухне миссис Хадсон точно горели лампы. Люциус это видел, потому что дверь в кухню была приоткрыта.

– Эй, – позвал Люциус, улыбаясь. – Есть кто дома?

Он открыл кухонную дверь пошире, переступил порог – и увидел направленное на него дуло шестизарядного револьвера!

– Хорошо, что ты наконец-то пришёл, сыночек. Мы тебя уже заждались. Вернее, я заждалась.

Это была она. Женщина из кеба на Трафальгарской площади. Женщина, которую он видел в тумане на берегу озера в Риджентс-парке. Ирэн Адлер, его любимая мама. И всё же это была не мама. Теперь, видя её прямо перед собой, а не издали, он сразу заметил различия. Женщина, может, и походила на Ирэн Адлер, даже очень – но она была абсолютно чужой.

И смертельно опасной.

– К-кто вы? – спросил Люциус. Он стоял, не смея шелохнуться. Краем глаза он увидел сидящих за столом Холмса, Ватсона и бедную хозяйку дома миссис Хадсон. Их взгляды тоже были прикованы к незнакомке – и прежде всего к оружию, которое угрожало и им. – Чего вы от нас хотите?

Женщина тихо засмеялась.

– Ничего, – ответила она. – Совсем ничего. Нет, сыночек, я здесь только из-за тебя.

У Люциуса пересохло во рту, и он похолодел.

– Но… я не ваш сын, – выдавил он.

– Вот как? – Свободной левой рукой женщина указала на себя, свою одежду и фигуру. Она и правда была очень удачной копией оригинала, настоящим двойником – этого у неё было не отнять. – Разве я выгляжу не как она? По́лно. Поверь – я старалась. Очень старалась.

– И зачем же? – Люциус и сам не понял, как вдруг осмелился с ней заговорить. Он не сводил глаз с направленного на него револьвера, ноги стали ватными. Боже милостивый, даже трое взрослых за столом не осмеливались издать ни звука! И всё же он не мог иначе. Рано или поздно правда выйдет на свет – так говорила ему миссис Хадсон на этой самой кухне. И теперь, всего через сутки, правда стоит перед ним. С оружием в руках. – Что всё это значит? Чего вы от меня хотите?

– Она хочет тебя похитить, Люциус, – сказал Шерлок Холмс где-то вне поля зрения мальчика. Его голос был мягким и в то же время решительным, тон – рассудительным, а слова сопровождались тихим звуком шагов: он встал и теперь медленно и осторожно подходил к Люциусу и лже-Ирэн. – Потому она и явилась в город. Отсюда и этот нелепый маскарад. Прибыв в Лондон, она не знала, где тебя искать, понимаешь? Знала только, что ты где-то в городе. Поэтому она целыми днями бродила по улицам в разное время суток. Надеялась, что ты её заметишь, примешь за маму и сам попадёшь к ней в руки. Она хочет забрать тебя у нас, мой мальчик. Взять в заложники. А потом… потом она тебя нашла. Очевидно. Потому что около получаса назад она просто постучалась в нашу дверь – и с тех пор держит нас под прицелом.

Женщина холодно улыбнулась:

– Совершенно верно. Великий сыщик оправдывает своё имя, моё почтение. – Она посмотрела на Люциуса. – Я работаю на могущественных мужчин, сынок. Очень, очень могущественных мужчин. И эти мужчины хотели бы… скажем так, побеседовать с твоей мамой. Но они не могут её найти. Понимаешь?

Люциус кивнул. Все странные события прошлых дней вдруг обрели зловещий смысл: незнакомка работает на тех, кто уже несколько месяцев охотится за мамой. А поскольку они нигде не могли отыскать Ирэн Адлер, то решили похитить её сына и вынудить Ирэн выйти из укрытия и сдаться им. Люциус должен был стать заложником в обмен на свободу, а может, и на жизнь Ирэн.

– Я с вами не пойду, – твёрдо заявил он, покачав головой. – Ни за что.

Незнакомка с маминым лицом снова засмеялась.

– Ну-ну, – пробормотала она, кивнув в сторону кухонного стола. – Эта троица мне тоже так сказала. Что ты слишком умён и отважен, чтобы попасть ко мне в сети. Что ты достойный сын своей матери, не менее – не менее, слышишь? – хитрый, чем она. – Женщина злобно сверкнула глазами. – И всё же ты стоишь здесь, сынок. Беззащитный. Беспомощный. Как и твои соседи по дому. Так скажи мне: кто из нас двоих решает, куда ты пойдёшь? Ты – или я и мой револьвер?

Люциус лихорадочно соображал. Что же делать? Незнакомка права: он беззащитен против её оружия и её ненависти. Но ведь сдаваться нельзя? Если он сейчас подчинится, то пожертвует не только своей свободой, но и маминой!

– Я лучше умру, – прошептал он.

– Тсс. – Качая головой и высоко подняв руки, в поле зрения Люциуса показался Шерлок Холмс. – Но-но, мой верный Сандовал. Со смертью мы повременим.

Люциус моргнул. Что это значит? Кажется, это фраза из пьесы «Ужас над Лондоном», которую они несколько дней назад видели в королевском театре? И Холмс цитирует её в такой неподходящий момент? Именно Холмс? Ему же пьеса совсем не понравилась!

– Слышишь, верный Сандовал? – нарочито медленно повторил сыщик, буравя Люциуса взглядом. – Со смертью…

И вдруг Люциус сообразил! Именно после этой фразы на театральной сцене тогда началась неразбериха. Сандовал отвлёк вора, а Томас его разоружил.

– Со смертью мы повременим, – повторил Люциус. Теперь он знал, что делать. Сунув руку в карман штанов, он обнаружил там второй исчезательный шарик, который таскал с собой со времён их последнего визита в Скотленд-Ярд.

– Эй! – воскликнула лже-Ирэн, переводя дуло с мальчика на Холмса и обратно. – Никаких выкрутасов, ясно?

– Давай, мой верный Сандовал! – скомандовал Холмс.

Люциус бросился на пол, одновременно выхватив исчезательный шарик и со всей силы швырнув его под ноги незнакомке.

Дальше всё произошло очень быстро. Шарик ударился о пол и лопнул со вспышкой. Кухню миссис Хадсон тут же заполнил густой едкий дым. Прежде чем лже-Ирэн успела сообразить, что происходит, рука Шерлока Холмса взметнулась вверх, и одним точным ударом в запястье сыщик выбил револьвер из рук красивой незнакомки. Оружие упало, и Люциус его подхватил.

«Победа!» – пронеслось у него в голове. Потом рядом оказался доктор Ватсон, помог ему подняться и забрал револьвер.

– Отлично, дорогая, – мрачно проговорил медик. Из-за дыма он закашлялся, что, однако, не мешало ему держать под прицелом незнакомку, которая с искажённым от боли лицом схватилась за запястье. – На сегодня театра с меня довольно. Да что там на сегодня – на целый год! Ваш план сорвался – и я вас уверяю: теперь я не скоро открою кому-нибудь дверь нашего дома. Как бы этот человек ни походил в сумерках на старого знакомого. Не соизволите ли вы сообщить, как найти ваших заказчиков? Миссис Хадсон, будьте добры – откройте окно, пока мы все не задохнулись от чудесных средств из арсенала трюков Люциуса.

– У меня есть предложение получше, – сказал Холмс. – Мы вызовем полицию, потом сядем в каминной на втором этаже, где воздух сейчас наверняка более пригоден для дыхания, и, пока будем ждать Лестрейда, гостья сможет ответить на все наши вопросы.

Так и произошло. Под дулом пистолета Ватсон и Холмс вынудили незнакомку подняться в каминную, а миссис Хадсон осталась прибрать в кухне. Пока Ватсон посылал за полицией, сыщик сел в тяжёлое кресло, жестом велев посетительнице занять кресло Ватсона. Люциус устроился перед ними на ковре, не в силах отвести глаз от женщины.

Оделась она удачно: тёмное платье с высоким воротником, узкие туфли, широкополая модная дамская шляпка – совершенная копия Ирэн, какой её видели на плакатах везде, где она гастролировала. И фигурой она очень походила на маму Люциуса: тонкая талия, острые плечи, бледный, но не болезненный цвет лица. И волосы цвета воронова крыла…

– Вы в парике, – сказал Люциус. – Он и правда заметил это только сейчас, когда смог спокойно разглядеть женщину. – Это не ваши настоящие волосы.

Шерлок Холмс улыбнулся:

– Верно подмечено, Люциус. – Он качнул дулом револьвера, целясь в незнакомку. – Сделайте одолжение – снимите эти подделки.

Женщина поджала губы – она не очень-то жаждала подчиняться. Но выбора у неё не было, и она это знала. Медленно подняв правую руку, она сняла сначала шляпу, потом парик, из-под которого показались её настоящие волосы. Они были намного короче – и цвета соломы! Когда же она избавилась от накладных ресниц, искусно нанесённой губной помады и куска резиноподобной искусственной кожи, приклеенной к подбородку и удлиняющей лицо, то вдруг совсем перестала походить на маму Люциуса.