– Так ли выглядит добропорядочная, честная девушка, ходящая в церковь и слушающая ваши проповеди? – с чуть заметной издевкой спросил он. – Это Нарцилла! Кавалер ордена Нечистого. Любовница его Знаменосца. Так нужно ли еще разбирательство?

Охотник развернулся и показал суккуба остальным. Вместо красивого, залитого слезами лица они увидели страшную картину. Клочьями висела сползающая розовая нежная кожа, под ней виднелась другая – блестящая, ярко-красная, с черными разводами ожогов. В налитых кровью Радастана глазах читалась ненависть. За черными губами и желтыми зубами извивался узкий и гибкий черный язык, лоснящийся и липкий, раздвоенный на конце.

– Осквернитель! – вскричал епископ, отстраняясь от суккуба и гневно глядя на Кйорта. – Осквернитель! Ты привел эту гадину в храм Божий, к стопам его, и бросил здесь, чтобы она видом своим вызвала смущение и страх у люда молящегося?

– Я привел сюда эту гадину, чтобы она более не вводила верующих во искушение и грех! – твердо, но с подчеркнутым уважением и так, чтобы его все услышали, ответил охотник. – В храме она потеряла свою силу под оком Живущих Выше и не в силах бежать. Освободи я эту тварь на улице, не скованная святыми стенами, она бы умчалась без оглядки, и никто не смог бы ее изловить. Я действовал в угоду Живущим Выше!

Кйорт вытащил костяной кинжал без единого пятнышка крови из спины суккуба, вернул его в ножны и обернулся к служителям собора, ожидая поддержки. Робкий гул одобрения прошел по нестройным рядам собравшихся.

– Увести ее и заковать в цепи, – Бонна Ортукский снова говорил властным тоном, словно это он изобличил суккуба. – Посадите в подвале собора на кольцо. Глаз с нее не спускать, бесед не водить. Я сам побеседую с ней после.

Он осенил знамением удаляющихся солдат, волокущих по полу обессиленное тело.

– Небо в помощь! – прошептал епископ им вслед и обернулся к охотнику. – Не заблуждайся, Кйорт Ларт, охотник на ведьм, я здесь тоже с благими намерениями и не менее вашего пекусь о справедливости. А тем, что сегодня произошло, в очередной раз доказано, что борьба с Радастаном не безнадежна, как силятся доказать некоторые из наших братьев!

Бонна повысил голос, и он разлетелся по залам собора.

– Если присутствуют твердость духа, вера и молитва, то Живущие Выше даруют нам силу и возможность. И тогда даже простой мирянин, каким, несомненно, был этот человек до пришествия к Богу, – епископ указал на Кйорта, – способен отличить пакость от доброго существа. Ведь известно, что бесы бегут лишь от святого знамения, а колокола святой церкви и вовсе лишают их сил. Вспомним записи святого Гурстона, в которых сказано, как он лишь с помощью святых текстов сумел переспорить и запутать нечистый дух и как одна из благочестивых настоятельниц отвесила бесу оплеуху, после которой тот пал безжизненно! Вспомним, как архиепископ Онбери, бывший кузнецом до ухода из мира, с помощью веры и святых слов смог одолеть инкуба, приходившего к доброй женщине, чтобы заставить ее впасть во грех, и клещами оскопить его. А потому нам надлежит верить и продолжать бороться с грехом и отбросами Радастана. И несмотря на то, что мужественный Илур Эткинс уже отправился на поиски, я дарую этому охотнику на ведьм свое благословение и разрешительную грамоту, с которой он сможет при необходимости казнить проклятых на месте без суда в окрестностях города и близлежащих деревень, сроком на пять дней.

Откуда-то появился монах и протянул ходящему свернутую трубочкой бумагу.

– Благодарю, – Кйорт с поклоном принял грамоту. – Прикажете получить награду в тридцать золотых за суккуба и отправиться немедля? Дозволяю получить деньги отцу Волдорту, дабы мне не задерживаться.

Епископ ответил едва заметным кивком. Кйорт еще раз учтиво поклонился и направился к выходу. На лице его заиграли желваки, а в уголках глаз появилось багровое пламя. «…Я здесь тоже с благими намерениями и не менее вашего пекусь о справедливости», – вспомнил он слова епископа.

– Ничтожная, растерявшая свою силу тварь, – прошипел Кйорт, выходя из собора, – грязная жаба, сколько же еще невинных твои доверенные отправили на костер?

Толпа на улице поредела, но оставшиеся с интересом разглядывали чужака, расступаясь перед ним.

У коня Кйорт подождал отца Волдорта. Потрясенный увиденным в соборе, тот до сих пор не пришел в себя.

– Ты нажил себе еще одного врага, – шепотом сказал он.

– Одним больше, отец, – Кйорт желчно улыбнулся.

– Этот достаточно влиятелен. Береги себя.

– Он не посмеет, – охотник снова прикрепил меч к седлу и запрыгнул на коня. – Епископ труслив, и я злил в своей жизни куда более сильных существ.

– Все равно будь осторожен.

– Буду. Мне пора. Благослови, отец.

– Ты не моей веры. Ни прошлой, ни нынешней.

– Разница лишь в словах, – усмехнулся Кйорт. – An`valle8.

Охотник, не говоря больше ни слова, легонько сжал коленями бока коня и поскакал прочь из города.

Волдорт смотрел вслед удаляющемуся другу, пока тот вовсе не пропал из виду.

– Да хранит тебя Нейтраль, – печально произнес священник и, спрятав лицо под куколем, побрел к своей часовне.

Выехав за ворота, Кйорт остановил коня. Хигло послушно замер. Охотник глубоко вдохнул. Свежий воздух наполнил легкие. Ошибиться с направлением нельзя, чтобы не потерять слишком много времени на поиски. Кйорт с особым вниманием и осторожностью отнесся к своим внутренним ощущениям. Решив не спешить, охотник съехал с дороги, справедливо рассудив, что подсказка будет: кто-нибудь из прохожих обязательно притащит с собой отпечаток Нейтрали, ведь скоро шабаш. Ведьмы и те, кто себя таковыми лишь считают, уже собираются, кое-где оставляя следы. И Кйорт обязательно учует их среди разговоров людей или среди тех, кто хотя бы вскользь коснулся чар колдуньи и носит с собой сглаз или порчу. Главное – внимательно слушать и смотреть. Смотреть глазами ходящего, а не запыленными славой и жаждой расправы глазами самозванцев, которых появилось множество. Даже здесь, в Алии, их стало слишком много.

Вечерело. Однако Кйорт дождался: след привез бешено скачущий со стороны леса всадник. Солоновато-горький запах сильного колдовства был настолько ощутим, а иссиня-красные нити Нейтрали так хорошо видны, что Кйорт, не колеблясь ни секунды, пустил своего коня галопом навстречу носителю следа.

– Стой! Остановись! – прокричал охотник, сблизившись с ним. – Остановись ты, ради всего святого!

Всадник, юноша лет двадцати, казалось, ничего не слышал и не видел. Не отрывая безумного взгляда от города, в истерике пришпоривая коня, он пронесся мимо. Кйорт почти физически ощутил ворожбу.

– Олух! – выругался ходящий, заставляя своего скакуна догнать спятившего. – Что же тебя так напугало?

Всадники поравнялись спустя мгновение, и Кйорт снова закричал:

– Стой! Чтоб тебе пусто было… Я помогу тебе!

Слова не производили должного эффекта.

«Вот напасть. Конь на последнем издыхании. Уздечка в гриве запуталась и к ушам сползла – не достать. Хорошо хоть этот несчастный стремена потерял: ног не переломает, когда рухнет. А сапоги-то и платье все в крови. И будь я проклят, если это кровь самого безумца!» – пронеслось в голове ходящего.

Охотник на ведьм вновь попытался дотянуться до уздечки – неудачно. Пришлось снова кричать:

– Расступись! Лошадь понесла! Разойдись! Передавим всех!

Испуганный народ рассыпался в стороны, выкрикивая проклятия и ругательства. Выход был один: Кйорт, скача рядом, схватил всадника двумя руками и одним движением перебросил его на Хигло. Обессиленное животное, лишившишь ноши, в то же мгновение повалилось как подкошенное, подняв грязную взвесь из луж. Кйорт остановился и спешился. Усадил юношу в тень придорожного дерева спиной к стволу. Тот невидящим, безумным взглядом буравил небо. Охотник понял, что говорить несчастный не сможет. Он вернулся к коню, достал из седельной сумки глиняный пузырек, смочил чем-то пальцы и провел ими по верхней губе юноши, затем приложил к его рту горлышко фляги. Бедняга встрепенулся и, казалось, пришел в себя.