– Впервые за двадцать лет я что-то нащупал, – отрезал Кйорт. – Я мог бы убить любого, кто помешал бы мне завладеть этой книгой. Да и как скоро обнаружат пропажу, если я сам случайно нашел ее среди тысяч пылящихся томов?

Страницы были чуть желтоваты, но не от времени, а из-за сырья, из которого изготавливались. Чуть шершавая, но тем не менее приятная на ощупь, с виду казавшаяся и вовсе ровной, как гладь воды в безветрие, бумага была покрыта странными знаками, совсем не похожими на все виденные до этого священником, и красочными, очень подробными рисунками, настолько яркими и точными в мелких деталях, что он не мог сдержать восхищенного возгласа.

– Это на восточном языке. Символы эти заменяют не буквы, а целые слова, – пояснил Кйорт. – Но дело не в них. Дело в том, кем написан этот трактат. Это Остэлис. Ты как-то давно говорил мне о нем.

– Это невозможно! – воскликнул Волдорт, удивленно взглянув на Кйорта. – Остэлис – древнейший ученый Эола, который жил более тысячи лет назад. А эта книга не выглядит ни ветхой, ни даже хоть немного зачитанной.

– Эта сделана лучшим переписчиком того края.

– Говорят, у Остэлиса было великое множество трудов, многие из которых, правда, несут не знания, а ересь. Но самому не приходилось их видеть, ибо тщательно хранят их в южных библиотеках – далеко, за Аргоссами, по другую сторону Проклятых мест. И до сих пор ни один ученый или путник не смог доставить нам ни единой копии его учений.

– Оттого странно: как их нарекли ересью, ежели никто не видел? Значит, кто-то же все-таки прочел. Однако, тем не менее, это похоже на его трактат о Немолчании. И тут нет никаких мыслей о создании Мира за семь дней. Тут утверждается, что этот Мир и Миры вокруг него, как и Кольцо Планов, существовали и будут существовать всегда. Как Нейтраль.

– Ты прочел это в книге?

– Все, что смог понять. Восточный язык трудно выучить, и я должен был привезти ее тебе. Ты сможешь прочесть ее, как ты умеешь, при помощи дара, что остался от Равнин. В ней есть нечто о Великом Кольце, и я хочу знать, что именно. Может, древние мудрецы знали поболе зашоренных и завязших в религии монахов, которые не желают обучаться наукам и лишь проповедуют Высшую мудрость. Может, это наша надежда на избавление.

– Это займет несколько дней, – священник закрыл книгу и накрыл ее куском кожи, в которую она была завернута. – А пока я прошу тебя, сын, прошу во имя всех умерщвленных насильственно на позорных столбах, помоги найти гнусь, что терзает наш край.

– Ты уверен, что это нечисть, а не каприз природы? – Кйорт сделал несколько больших глотков воды и вытер губы.

– Ты же знаешь. Я видел. Видел во снах скверну. Пакость, что таится где-то недалече и проводит поганые обряды. Сын мой, не далее чем четыре дня тому к нам прибыл Илур Эткинс. Это ужасный человек, поверь мне. За прошлый год он казнил, как он утверждает, более сотни ведьм. Уверен, что среди всех этих несчастных не было ни одной настоящей ведуньи, но наш епископ с благословением отправил его на охоту и обещал по пять королевских за каждую.

– Это честно, я беру столько же за ведьму, если нахожу.

– За ведьму, но не за вульгарное убийство женщины иль ребенка! – воскликнул Волдорт. – Прошу тебя, возьмись за это.

– Ты же знаешь, меня упрашивать не надо. Раз ты говоришь, что есть ведьма, я ее найду. Только надо разрешение епископата для подтверждения законности моих действий. Бывает, что доставить ведьму или оборотня живьем не получается, – ходящий злорадно ухмыльнулся, что-то вспомнив, – и чтобы местные…

– Верно, – перебил настоятель, – направляемся к епископу сейчас же. Уверен, что все грамоты и рекомендательные письма при тебе.

– Куда ж без них единственному настоящему охотнику на ведьм в этих землях, – устало произнес Кйорт, поднимаясь из-за стола.  – Пойдем.

– Ступай, я догоню: книгу надо схоронить. И спасибо, что приехал.

– Я же ходящий, даже несмотря на то, что застрял тут, похоже, навечно.

Кйорт перекинул меч за спину на походный манер, подтянул ремни и угрюмо вышел. Сплюнул, втерев плевок в дорожную пыль носком сапога, и направился к коновязям. Там он бросил поджидающему его побирушке еще одну монету. Конь послушно пошел следом за хозяином, а через минуту Волдорт уже семенил рядом.

– Ты говорил, что видел ворон, – заговорил охотник на ведьм.

– И не один раз, – на лицо священника снова упала вуаль страха. – Жутко. Таких больших и страшных я давненько не видал…

– Прости… – Кйорт крепко сжал локоть старика. – Посмотри налево. Видишь?

Волдорт встревоженно повернул голову, инстинктивно прижимаясь правым боком к Кйорту. Около небольшого сруба суетились ребятишки, помогая отцу погрузить на телегу тяжелые тюки. Мать стояла в дверном проеме, скрестив на груди руки, и улыбалась доброй, безмятежной улыбкой. Фыркала и била копытом старая лошадь цвета мокрого песка с большими светлыми пятнами, напоминающими проплешины. Бодро поглядывая одним глазом на повозку, лошадь словно считала тюки: если будет больше положенного, она никуда не поедет.

– На крышу смотри, – прошептал Кйорт, продолжая идти по направлению к собору, замедлив, однако, шаг.

На коньке дома сидела большая ворона. Волдорт вздрогнул:

– Ты думаешь, что…

– Fenort`a6. Похоже, ты не ошибался, – Кйорт снова ускорил шаг. – Сколько человек умерло в этом месяце в городе?

Священник удивленно посмотрел на друга и бросил святое знамение: живот, грудь, лоб.

– Сколько? – с нажимом повторил Кйорт.

– Я не знаю, – Волдорт пожал плечами.

– Странные байки или слухи? Есть?

– Они всегда есть. Почему ты спрашиваешь?

– Потому, что это был глаз, а не птица, и значит, где-то совсем рядом…

Лицо Кйорта неожиданно обрело угрожающие, неприятные змеиные черты. Зрачки увеличились, глаза залило багровым. Он резанул взглядом по торговым рядам. Миловидная девушка в соблазнительном платье почувствовала этот взгляд и обернулась. Кйорт с ошеломляющей скоростью рванулся к ней. Девушка успела только вскрикнуть и почувствовать, что ее швырнули в каменную стену ближайшего дома. Из сломанного носа хлынула кровь, мгновенно залив белый кружевной воротничок платья. Толпа зароптала. Кто-то заголосил. Кйорт, не обращая внимания на поднявшийся шум, подскочил к оглушенной, но пытающейся встать девушке, поймал ее руку и грубо завернул за спину. Рывком опустил свою жертву на колени, прижал грудью к стене и надавил для верности коленом на спину с такой силой, что несчастная едва могла дышать. В руке Кйорта мелькнул странный костяной кинжал и вонзился девушке прямо в поясницу с правой стороны. Все это произошло настолько быстро, что толпа окружила место происшествия лишь спустя минуту.

– Помогите, – попыталась просипеть девушка как можно громче, рассчитывая на поддержку толпы и словно не замечая смертельного для обычного человека ранения, впрочем, крови в месте удара видно не было. – Отец мой, упаси меня, помоги мне…

– Воззвала великое ради тли! – презрительно фыркнул Кйорт и зычно прокричал, склонив голову, чтобы никто в толпе не заметил, как его глаза и лицо вновь обретают человеческий вид: – Сие отродье Нечистого соблазняло мужчин города, проникнув за его стены и используя телесную оболочку, которую даровали нам Живущие Выше, чтобы укрыть внутренности!

Ропот затих. Охотник продолжал:

– Не боясь кары, эта мерзкая тварь обосновалась здесь, надеясь на сношение с мужчиной. А ежели таковое уже произошло, церковь дознается!

– Ты уверен, Кйорт? – приблизив губы к самому уху странника, спросил едва пробившийся сквозь толпу Волдорт. – Тяжкое обвинение. И как охотнику тебе надлежит доказать это. Я не сомневаюсь в твоей правоте, но епископ не потерпит попрания его авторитета. Неслыханное дело – около стен храма, рядом со святыней обретается суккуб!

– В такое время, отец, достаточно одного обвинения, с моими-то рекомендациями, – так же тихо ответил Кйорт, ехидно скривив губы, и поспешно добавил: – Не бойся, я не ошибся, да и смертельный удар говорит, что это не человек. Но и не просто суккуб. Правда, Нарцилла?