Но епископ уже почти не слышал этих слов. В ушах раздался давно нараставший грохот. Он с испугом посмотрел на лицо кардинала и его двигающиеся губы. Потом отшатнулся и провел ладонями по щекам, боясь ощутить там липкую густую жидкость. Но ничего не было. Звон в ушах достиг особенно высокой ноты, и епископ рухнул на колени, протягивая руки к кардиналу, который, как ему казалось, наслал на него эту беду. Пресвитер удивленно отступил на шаг.

– Прошу, прошу, прекрати это, брат Грюон! – почти кричал епископ, не слыша собственного голоса.

– Прекратить что? – кардинал искренне удивился и резко отдернул локоть, когда его коснулась чья-то рука.

Это был брат Хэйл. По его щекам катились слезы, и тоненькая струйка крови стекала по подбородку.

– Что происходит? – кардинал взволнованно обхватил Хэйла за плечи и, пригнувшись, глянул тому прямо в глаза. – Что происходит?!

– Ваша Светлость, остановите его, – Хэйл указал рукой в сторону дверей.

Кардинал посмотрел в указанном направлении, и удивлению его не было предела. Немногочисленные служители собора и охрана стояли на коленях, хватаясь за уши. Часть лежала ничком, обхватив голову руками. Они корчились и ерзали, издавая нечленораздельные звуки. Лесли пятился к выходу, все еще не понимая, что случилось. Волдорт, шатаясь из стороны в сторону, сложив скрещенные руки на груди, продолжал что-то шептать себе под нос.

– Ты! – взревел кардинал, указывая пальцем на капитана. – Стоять, не двигаться! Силой высшей и гневом праведным, во имя Живущих Выше! Не двигайся!

Лесли показалось, будто воздух вокруг него превратился в тягучий кисель. Стало трудно сделать шаг или пошевелить рукой.

– Беги, Лесли! – раздался пронзительный крик Волдорта, и невидимые мягкие оковы растворились. – Силой Равнин освобождаю тебя. Беги!

Лесли ощутил мощный воздушный поток, который вытолкнул его прочь из собора, едва не повалив.

– Ты! Ты смеешь идти Истинной Силой против меня?! – голос кардинала, отражаясь от стен и пола, возносясь под своды и заставляя даже витражи дрожать от страха, грохотал, как десяток горных водопадов.

Пресвитер взмахнул руками:

– Пади на землю, червь!

– Не надейся, – Волдорт заскрипел зубами от навалившейся на плечи тяжести, которая способна была вогнать по колено в землю даже буйвола, но не смогла заставить пригнуться хилого старика.

Грюон побелел от ярости, и ударил гром. Витражи не выдержали, из свинцовых переплетов со звоном посыпались мириады сверкающих разноцветных светлячков. Застонали крепкие деревянные скамьи. Осколки стекла осыпали присутствующих, но, упав на соборные плиты, не остались лежать неподвижно. Влекомые поднявшимся ветром, они закружились, словно смерч, и понеслись к Волдорту. Священник вскрикнул и в защитном жесте выставил вперед руки. Сгустившийся воздух, словно огромная сосулька, врезался в крутящуюся воронку и разбросал стекло в стороны.

– Равнины, помогите мне! Дайте силу выстоять! – Волдорту казалось, что он шептал, а на самом деле кричал.

Красный ковер под пресвитером задвигался и вдруг резко вылетел из-под ног. Кардинал вместе с епископом и братом Хэйлом не устояли и рухнули на деревянный настил кафедры.

Грюон первым вскочил на ноги и легко смахнул с себя оцепенение. Волдорт, став на колени, воздел руки к небу и без конца повторял:

– Равнины, дайте силу. Помогите мне! Равнины, не оставляйте. Помогите!..

Скамьи начали трескаться и ломаться.

– Равнины? – жутко рассмеялся кардинал. – Вот откуда ты берешь Истинную Силу? Ты поклоняешься Равнинам! Еретик! Но сейчас ты ощутишь настоящую силу!

Обломки скамей поднялись в воздух и зависли, развернувшись рваными краями к пресвитеру. Волдорт махнул руками в его сторону, и тотчас куски дерева со скоростью выпущенной стрелы устремились к кардиналу. Тот легким взмахом расшвырял их в стороны и прокричал:

– Призываю тебя, Всадник!

Волдорт лишь болезненно скорчился и как-то сразу поник. В глазах сверкнула безнадежность. Пол задрожал. Всколыхнулись стены. Яркий свет излился с ладоней пресвитера на землю, словно искрящийся мед. Вспыхнул. Всадник, сверкая натертыми до блеска латами, гарцевал на огромном коне из прозрачного солнечного света. Треугольный щит разбрасывал в стороны сияющие лучи, и горела желтыми переливами длинная пика. Всадник, повинуясь жесту кардинала, опустил пику, направив острие на скрюченного Волдорта, и пришпорил лошадь. Грохот копыт слился с криком священника. Он почувствовал жар в груди, когда его прошивали насквозь, словно прикалывали засохшего жука к бархатной тряпочке. Затем страшный удар. В глазах потемнело, но сознание устояло, дрогнув лишь на миг. Всадник протаранил Волдорта и растворился в воздухе. Старик захотел подняться, но силы оставили его.

– Ваша Светлость, – Хэйл уже поднялся и стоял рядом с кардиналом, – вы в порядке?

– В крепость его. Я потом допрошу еретика, – тихо ответил кардинал неожиданно слабым и осипшим голосом. – Он дал капитану сбежать, но сам уйти не мог. Он принес себя в жертву. И я хочу знать, во имя чего. Живущие Выше видят, что я не вру. И лишь Небеса знают, как я желаю понять, во имя каких демонов или богов он пожертвовал своей силой, пряча ее ото всех и потеряв в одно мгновение в неравном бою. И он наверняка знал, что так и будет…

– Ваше Высокопреосвященство? – Хэйл все еще стоял рядом.

– А? – пресвитер понял, что высказал свои мысли вслух. – Ничего, брат Хэйл. Ничего. Если Лесли успел выскользнуть из города, я не смогу выследить его. А пока отведи брата Волдорта в крепость. Посадить его в яму.

– А если он опять…

– Брат мой, не волнуйся. Всадник ударил его. Он не сможет сотворить ничего подобного еще очень долго. И сейчас он лишь обычный старик-священник, – кардинал говорил так тихо, что слышать его мог лишь брат Хэйл.

– Может, все-таки перекрыть выход из города и прочесать стоки и трущобы? Если капитан не успел… – так же спокойно спросил Хэйл.

– Хорошо, сделай это, – ответил Грюон. – Хотя я уверен, что затея тщетна. Он знает Ортук, как свою ладонь. Скорее всего, он уже за стенами города. В такую темень гнать его по лесу нет смысла. И у него в запасе будет ночь. Займемся этим на рассвете. А сейчас отведи этого еретика в крепость. Еды и питья не давать.

Хэйл поцеловал рукав кардинала и, сделав два шага, остановился.

– Ваше Высокопреосвященство, я нашел кое-что интересное у этого священника. Я прикажу, вам доставят.

– Хорошо, – утомленно сказал пресвитер и, повысив голос, добавил: – Смотри, чтобы в яме он оказался лишь с крысами и вшами!

Брат Хэйл кивнул. Стремительно подошел к Волдорту, схватил его за шиворот и рывком поднял на ноги.

– Вы трое пойдете со мной! – прикрикнул он на ошалевших гвардейцев. – Остальные – охранять Его Светлость!

Хэйл наклонился к Волдорту и уколол между лопаток кончиком ножа:

– Топай, старик, и без фокусов. Иначе я освежую тебя, моргнуть не успеешь.

Волдорт, почувствовав сильный укол, лишь улыбнулся и оглянулся. Но посмотрел он не на своего конвоира, а на бледного и едва стоящего на ногах Грюона. В его глазах блеснула веселая искорка.

– Воистину, разница меж умом и мудростью иногда бывает размером с Алудорскую расселину, – произнес он. – Я проиграл, но победил.

Священник, превозмогая ломящую суставы боль, которая стремилась скрючить его в подобие дохлого паука, выпрямился и гордо вышел.

Лесли бежал по улочкам города, больше похожим на щели в скалах. Яркий месяц освещал каменные постройки и булыжники, покрытые скупой моросью первого весеннего дождя. Позади слышался топот трех гвардейцев, заметивших выбегающего из собора человека. Против них Лесли не имел ничего личного. Более того, мог отдать им должное: они не растерялись и выполняют свои обязанности с настоящим рвением. Но от погони нужно было избавляться, и как можно скорее. Капитан даже наполовину не понимал происходящего, но что-то ему подсказывало, что попасть в руки кардинала еще раз будет огромной ошибкой, сейчас даже большей, чем та, которую он совершил, выведя из города Кйорта. Ведь мысль о том, что стоило незаметно привести еще два-три напула к воротам, и охотник на ведьм оказался бы в капкане, а он, Лесли, непременно получил бы повышение, уже посещала капитана. Однако думать о том, чего не сделано, теперь не стоило. Тем более Лесли был почти уверен, что, если бы ему дали вторую попытку, он поступил бы точно так же. А сейчас нужно было избавиться от преследования, иначе из города не выскользнуть.