Какаши облегченно несколько раз глубоко вдохнул свежий вечерний воздух. Теперь, когда жизни ничего не угрожает, есть возможность поразмыслить на тему последних событий и дальнейших действий.

Акацуки утащили Рецу, но для чего она им? Или же за поимку Токугавы назначили крупную сумму денег, и они просто позарились на них? Какаши не знал, но определенно точно был уверен, что она для чего-то нужна живой. Только эта мысль давала ему надежду, что они с ней ничего плохого не сделают. Необходимо только немедленно найти ее и вытащить любой ценой.

Какаши сложил печати и ударил в землю рукой. В белом облаке появился Паккун в сопровождении семерых товарищей.

— Команда восьми псов-ниндзя прибыла! — Бодро выкрикнул Паккун с безразличными глазами.

— Срочное дело! — Обеспокоенно заговорил Какаши. — Необходимо быстро найти Рецу.

— Ту, с которой я недавно познакомился? — Удивился Паккун. — Какаши, своих женщин надо держать близко, чтобы у них не было возможности убежать к другим мужикам.

— Ее похитили двое из Акацуки, — Какаши некогда было отшучиваться и вступать в перебранки с собакой, поэтому он вывалил на Паккуна всю информацию разом. — Под завалами в той земле найдите мой рюкзак.

Трое собак тут же бросились туда, начав усердно раскапывать землю. Как раз, когда Какаши завершил рассказ о том, что произошло, у его ног лежал потрепанный рюкзак. Хатаке открыл его и достал окровавленную юкату Рецу. Он предусмотрительно забрал ее с собой, чтобы не оставлять по дороге следов, но Эйджи все равно вышел на них. Либо он превосходный сенсор, либо оставался другой вариант, который нравился Какаши намного меньше и сильнее бы осложнял ситуацию.

— Это ее запах, — Какаши дал всем восьми собакам понюхать юкату, и те, только уловив тонкий аромат, сразу же рассредоточились по поляне, а Паккун остался рядом с Какаши. Он убрал юкату обратно в рюкзак и забросил его за спину. — Необходимо так же доложить о ситуации Пятой, чтобы она выслала подмогу немедленно. Один я не справлюсь с ними двумя.

— Я понял, — кивнул Паккун и подозвал Акино к себе. — Направляйся в Коноху и запроси подкрепление у Цунаде-сама. А затем следуй за моим запахом, я буду с Какаши. Это всё!

Акино кивнул и помчался в направлении Конохи. Паккун развернулся к Какаши и внимательно посмотрел на него. Хатаке с тяжелым вздохом рухнул на землю, опираясь на ствол дерева, перебирая в голове возможные варианты событий.

— Ты необычно удручен. И раньше не всегда все шло гладко, но что в этот раз иначе? — Спросил Паккун, присаживаясь на землю рядом с Какаши.

Хатаке прикрыл шаринган протектером и снова тяжело вздохнул. Спасать Рецу и исправлять собственные ошибки он должен в любом случае, вне зависимости начинающихся к ней нежных чувств. А вываливать на Паккуна все свои переживания не имело никакого смысла. С последствиями своей сердечной привязанности Какаши придется разбираться самому, и никто ему в этом деле не поможет.

— Ты же знаешь, — продолжил Паккун, заметив, как тяжело Какаши сказать о своих чувствах. — Мы всегда будем рядом. И сделаем все, что в наших силах, чтобы спасти ее.

— Да, знаю. Спасибо, — Какаши повернул к нему голову и через силу улыбнулся.

Чувство вины съедало Какаши, но он заставлял себя не думать об этом. Сейчас намного важнее было сосредоточиться на Акацуки. Он был точно уверен, что далеко они не ушли, ведь прошло не так много времени, но вот что его ждет, когда он встретиться с ними вновь? Способности Эйджи он успел понять, и даже разработал план, как с ними бороться. Но его напарник никак не проявил себя в бою, от него можно ждать чего угодно.

— Нашли! — Выкрикнул Булл, и Какаши с Паккуном тут же подорвались в том направлении.

_____

Токугава не прекращала бороться. Но чем больше она извивалась под ним, тем крепче сдавливал Эйджи, заводясь сильнее. Он целовал ее в шею и за ухом, оставлял укусы, что-то пыхтя и требуя от нее больше криков и оскорблений в свой адрес. Эйджи ближе прижимал к себе ее тело, и вдруг ему показалось, что на ней слишком много одежды. Он взял свой кунай и, пожирая Рецу обезумевшими глазами, провел по его острию языком. Несколькими быстрыми и ловкими движениями он искромсал всю ее одежду на лоскутки, и стал водить кунаем по ее животу вверх и вниз, пересчитывая им ребрышки. Рецу замерла, боясь даже вздохнуть резко, чтобы острие случайно не вошло в нее. И даже чувство стыда было не таким сильным, как страх перед Эйджи. Она пристально следила за его движениями, широко раскрыв глаза. Слезы уже непроизвольно градом лились, хотя Рецу старательно пыталась остановить их, а грудь прерывисто вздымалась от сдерживаемых криков. Холодное острие куная с тихим шорохом двинулось от ее ключиц, описывая круг на каждой из грудей, и дошло до пупка. Эйджи провел другой рукой от голени вверх, задержавшись на коленке, а потом прошелся по бедру, смакуя каждый изученный сантиметр. Токугава невольно дрожала, немного дергала ногой, до которой он касался, и негромко всхлипывала, но по-прежнему боялась его куная. Эйджи наклонился к лицу Рецу, которая все еще замерев наблюдала за ним. Ее припухшие измазанные в крови губы были немного приоткрыты, но он не стал целовать ее.

— Смотри мне в глаза и не вздумай закрыть свои, — низко и хрипло от возбуждения произнес он прямо ей в губы.

Хотя Рецу очень хотела зажмуриться, представить себя в другом месте, далеко-далеко отсюда, но не смела этого сделать, потому что боялась еще большей жестокости с его стороны. Гнев и ярость уступили место страху перед Эйджи. Теперь Рецу взглядом умоляла его прекратить, но тот лишь с садисткой улыбкой наблюдал, как меняется ее выражение глаз, когда она начала понимать, что он собирается сделать. Эйджи свободной рукой сжал ее горло, а другой перевернул кунай обратной стороной, аккуратно держа за лезвие, и круглым основанием провел по ее лобку, спускаясь ниже.

— Давай, скажи это, — Эйджи задержал кунай, глядя на то, как дрожат губы Рецу. Горечь и неистовая ненависть сдавили ей горло изнутри, не давая молвить и слова. — Ты должна была перейти от стадии ненависти к мольбам о пощаде, так что давай.

Контроль, власть, жажда сломить и унизить. Вот, что ему нужно было. Поистине, знание — это сила. Рецу через не хочу усмехнулась ему и закрыла глаза. Она полностью расслабила тело и шумно выдохнула. Токугава поняла, что, прекратив идти у него на поводу, она быстро надоест, и он отстанет. Придется стерпеть все это унижение до самого конца, потому что вырваться из его лап она не сможет, а последняя надежда на спасение истлела. Теперь у Токугавы осталась лишь ее хитрость, мужество и несокрушимая гордость. Показывать свою слабость она больше не желала, Рецу не доставит ему такого наслаждения.

Эйджи немного надавил кунаем на ее клитор, и Токугава дернулась, но не издала и звука. Он сжал ее горло, и Рецу начала задыхаться.

— Твой напарник тебя прикончит, если ты убьешь меня, — сквозь слезы она сипло проговорила это, искривляя губы в презрительной усмешке.

— Сначала ему нужно будет меня победить, — ответил Эйджи, слегка ослабляя хватку на горле.

Рецу снова зажмурилась. Стоило неимоверных усилий, чтобы не разрыдаться в голос, не звать на помощь, а просто трупом лежать под ним, ощущать на себе плотоядный взгляд, чувствовать, как пошло и грубо он целует ее в шею, оставляя кровоподтеки, трогает везде, куда дотянется своими тонкими отвратительными пальцами, слышать, как тяжело и надрывно он дышит. Тошно, гадко, унизительно, но главное выдержать и не дать сломить себя.

Внезапно дверь рванула настежь, и в комнату влетел разъяренный Какузу. Эйджи тут же взбешенно поднял голову на него. Рецу непроизвольно дернулась, но скрыться от глаз его напарника у нее не было возможности.

— Какого хрена?! — Взвизгнул Эйджи. — Я же сказал! ..

— А я говорил прикончить того выродка, но ты снова решил полакомиться! — Какузу, не обращая внимания на обнаженную Токугаву, подошел к Эйджи и как щенка поднял его за шкирку, вытаскивая к дверному проему, а Рецу в этот момент свела, наконец, колени вместе. — Иди и разбирайся, недомерок!