— Мерзкий ублюдок! — Злобно выкрикнула она и направила острие куная себе в область сердца. Руки больше не тряслись. Обратного хода нет, теперь только свирепая отвага и самоотречение. — Освободи его немедленно, или я прикончу себя!

Какузу снова выругался, глядя на Эйджи. Если бы мерзкий каннибал сразу прикончил этого телохранителя, ничего бы этого не было. Токугава стояла слишком далеко от него, чтобы Какузу мог ее остановить до того, как она себя убьет. У этой женщины такой взгляд, что он ни одной секунды не сомневался: она выполнит свою угрозу, даже если кто-то приблизиться к ней, чтобы вырвать кунай из рук.

Эйджи в голос расхохотался.

— Ты думаешь, меня интересуют деньги? Нет! Спор намного дороже, глупая шлюха! Можешь прикончить себя, я даже смогу полакомиться после. — Эйджи развернулся к Какаши и немного вытянул руку вперед. — Как жаль, что умрет такое прекрасное создание, как она. А ведь я с ней не наигрался.

Вдруг пространство дрогнуло, и в дыру стало засасывать его руку. Эйджи с диким воплем вырвал ее, но кисть все равно исчезла в дыре. Какаши закрыл левый глаз и тяжело задышал, осознавая, что ему просто не хватает сил избавиться от этого ублюдка. И тут он увидел, как оторванная конечность начинает отрастать заново.

— Умри без ответа на этот немой вопрос, — произнес Эйджи и снова вытянул руку вперед, чтобы нагреть лаву до ее нормальной температуры. Жар начал испепелять тело Какаши, и он не сдержал крика боли.

В ту же секунду в воздух прямиком из сердца брызнула алая кровь.

Рецу взмахнула кунаем и без страха и сожаления устремила его в свое сердце. В этот момент в воздух брызнул фонтан крови, и раздался пронзительный крик. Она остановилась и вскинула голову. Прямо из грудной клетки Эйджи торчала вытянутая рука Какузу и сжимала все еще бьющееся сердце.

В этот же миг лава начала распадаться, и Какаши в бессознательном состоянии полетел в воду, а Рецу стремительно кинулась к нему, лихорадочно передвигая ногами. Воды было по пояс, и она не могла двигаться быстро, но старалась изо всех сил успеть вытащить Какаши раньше, чем тот успеет утонуть.

Нити обволокли сердце, как будто поглощая его, и Какузу вернул свою руку на место, а безжизненное тело Эйджи рухнуло в воду, которая постепенно стала отступать, впитываясь в землю, потому что Какаши потерял сознание и больше не контролировал ее. Какузу медленно двинулся к Рецу, которая, бросив кунай, поднимала Хатаке со дна. Его одежда в некоторых местах была прожжена, и на коже виднелись чудовищные ожоги. Токугава забросила его левую руку себе на плечо, а правой обхватила его за талию, не давая снова упасть. Его веки дрогнули, и она поняла, что он еще жив, но из-за болевого шока без сознания. Когда вода полностью исчезла, Рецу больше не могла держать тяжелого Какаши, и приземлилась с ним на мокрую траву. Токугава уложила его голову к себе на колени и, поправив волосы со лба, опустила его протектор на левый глаз, как он привык. Маска Какаши была мокрой, и Рецу видела, как тяжело ему дышать через нее. Она осторожно подцепила пальчиками за край и стянула ее вниз. При других обстоятельствах она обязательно залюбовалась бы красотой этого шиноби, прямым носом, точеными скулами, идеальными губами и милой родинкой. Но сейчас она услышала шаги в свою сторону и испуганно глянула вверх.

Какузу стоял в нескольких шагах от нее и выжидающе смотрел. Рецу была так охвачена страхом от всего произошедшего, что не могла даже заставить себя произнести слова. Этот человек только что убил своего напарника из-за сорока миллионов рё. Какузу знал, что не успеет дотянуться до Рецу, чтобы остановить ее, но к Эйджи он стоял достаточно близко. Решение было принято молниеносно и без колебаний притворено в жизнь. Хладнокровно. Теперь ему не нужно было делить добычу с раздражающим напарником, теперь он может забрать всю выручку себе.

— Попрощайся с ним, я добью его, и ты пойдешь со мной, — безапелляционно прогремел Какузу.

Рецу беспомощно помотала головой в стороны, поджав губы.

— Я могу заплатить тебе эти же деньги, — надрывно выкрикнула она, прижимая к себе Какаши. — Или больше! Сколько ты хочешь?

— У тебя нет сейчас ничего, что ты можешь мне предложить, — отрезал Какузу.

— Я прибуду в столицу, а потом принесу деньги туда, куда скажешь!

Какузу присел на корточки, чтобы Рецу не задирала так голову, и посмотрел ей прямо в глаза. Его брови были почти сведены на переносице, он сильно наморщил нос, а глаза горели лютой ненавистью.

— Я в кредит не работаю, — Какузу отчеканил каждое слово, и Рецу даже не знала, что ответить. В этих страшных глазах не было пощады, не было сочувствия. Токугава, глотая всхлипы, не давая себе разрыдаться, перевела взгляд на Какаши. Она не готова попрощаться с ним сейчас. Слезы снова предательски пошли, и Рецу просто стала перебирать его волосы и гладить по щеке. — Что еще? Я сейчас занят. — Грубо выплюнул Какузу. Рецу вскинула на него вопросительный взгляд, но он смотрел не на нее, а в сторону. Токугава повернула туда голову, но никого не обнаружила. В поле было пусто, как и прежде. Тело Эйджи не двигалось. С кем говорил Какузу? — Хоть я и не обязан оправдываться перед тобой, но все же отвечу. Потому что он слишком сильно раздражал меня. — Какузу на мгновение замолчал, будто слушал что-то. — Если такой умный, найди мне напарника, которого я не убью.

Он встал во весь рост и отступил на пару шагов.

— Через три дня и три ночи я вернусь за тобой и получу свои сорок миллионов, — Какузу встретился глазами с Рецу, а в следующий миг испарился в белом облаке.

Токугава ошарашено смотрела в пустоту на то самое место, где только что стоял Какузу. Когда облако рассеялось, Рецу почувствовала, как будто гора свалилась с плеч. Пусть он и бросил ей эту угрозу, на данный момент никто не стоял у нее над душой и не вызывал бесконтрольный страх. Сейчас она прижимала к себе Какаши и молилась, чтобы он выкарабкался.

— Ты слышишь меня? — Тихонько говорила она ему, борясь со слезами. — Ты должен выжить. Ты же шиноби. Кто будет защищать меня, если не ты? Пожалуйста. Не бросай меня здесь. Ты слышишь?

Он едва уловимо чувствовал прикосновения, и будто сквозь толщу воды слышал тонкий голос, такой нежный и ласковый. Какаши не знал, сколько времени прошло с тех пор, как он отключился, но сейчас изо всех сил старался ухватиться за ниточку этого отчаянного голоска. Веки Хатаке задрожали, и он открыл правый глаз. Какаши хотел сказать, что он слышит, что он рядом и не бросит ее одну, однако губы не двигались и он мог только смотреть на нее. Но Токугаве не нужны были слова, чтобы она поняла смысл этого взгляда. Мокрая с ног до головы Рецу держала его голову на коленях и мягко перебирала волосы одной рукой. Ее прекрасное лицо все еще было в крови, губа раскушена, а на шеи виднелись отвратительные засосы. Сердце больно екнуло от осознания, что допустил такое, что не успел вовремя. Надо было бросаться в бой еще раньше. Она столько вытерпела из-за того, что Какаши медлил, но так заботливо гладила его по волосам и улыбалась ему, как будто ничего не произошло. Такая теплая, открытая и искренняя. Какаши сквозь боль выдавил из себя усталую улыбку, и тут же его щеки немного порозовели — он понял, что маска спущена, и Токугава, заметив его смущение, молча натянула ее обратно, чтобы Какаши успокоился. Хатаке с одной стороны волновало, где сейчас напарник убитого, и почему он ушел, не взяв с собой Токугаву и не добив его самого, но пока Рецу так обезоруживающе улыбалась ему, он не мог думать ни о чем, кроме того, как сильно он подвел ее. Какаши притворился, что ему совсем не больно и сел, хотя лежать на коленях Рецу, ощущать нежные прикосновения было намного приятнее.

— Прости меня, — хрипло произнес он, дотягиваясь до ее прядей и отодвигая их от шеи, чтобы посмотреть и хорошенько запомнить, к чему приводит медлительность. — Он…

— Он не успел, — глаза Рецу снова наполнились слезами, и она плотно сжала губы в тонкую полосочку, чтобы не дать им искривиться.