Услышав приближающиеся шаги, я бегом бросилась в спальню, не желая, чтобы Макс меня застал, подслушивающей разговор, который явно не предназначался для моих ушей. Я прыгнула в кровать и натянула одеяло на голову. Через несколько секунд Максим тоже вошел в спальню и лег. Мне понадобилось некоторое время, чтобы привести дыхание в порядок и сделать вид, будто я всё еще сплю.

Но уснуть по-настоящему мне, конечно же, не удалось. Я до самого утра пролежала на одном боку и даже не осмелилась пошевелить кончиками пальцев. Меня вдруг охватил какой-то ступор с примесью шока и растерянности. Всё ведь было так хорошо, так прекрасно и ничего не предвещало скорого уничтожения этого самого «прекрасно». Макс вел себя как обычно. Этот подарок, решение начать жить вместе. А потом я слышу странный телефонный разговор.

Я не знала, что мне делать, как себя правильно повести. Устроить скандал и уйти, громко хлопнув дверью? Это не выход, во всяком случае, для тех отношений, которыми ты дорожишь. Но и делать вид, будто всё в порядке, я тоже не могла и не хотела играть эту дурацкую роль. Признаться в том, что я случайно подслушала разговор, мне было страшно и стыдно.

В конце концов, я решила, что просто немного подожду и не стану делать скоропостижные выводы. Максим всегда призывает меня к тому, что я должна научиться доверять ему. Но не хочет ли он банально сделать из меня дурочку, которая станет слепо идти за ним?

Настало утро. Как только Макс проснулся и тихо вышел из спальни, вероятно, не желая меня разбудить, я перевернулась на спину и потянулась. Затекшие мышцы побаливали, а косточки хрустели так, будто трескались сухие ветки. Коснувшись колье на своей шее, я аккуратно его сняла и положила на прикроватную тумбочку.

За окном проглядывалось пасмурное и унылое утро. Встав с кровати, я надела халат Макса, застелила постель и прошла на кухню. Максим занимался завтраком. Я пыталась в выражение лица любимого человека отыскать хоть намек на то, что наш уютный мирок всего лишь ложь, но, к счастью, ничего такого не обнаружила. Макс был весел и беззаботен.

— Доброе утро, солнце, — он чмокнул меня в щеку и поставил закипать чайник, чтобы сделать нам кофе.

— Доброе, — я села за стол.

— Как спалось?

— Нормально, а тебе? — я снова внимательно на него посмотрела.

— Отлично, давно уже так не отдыхал.

Я прикусила губу и перевела взгляд на скатерть. Привкус некоторой лживости неприятно горчил на языке.

— Что тобой? — Макс присел на корточки и взял мои руки в свои ладони. — Всё хорошо?

— Да, но…

— Говори.

— Послушай, я помню, что ты не любишь, когда вмешиваются в твои дела, но… Понимаешь, раз уже мы вроде бы как решили съехаться жить вместе, то… Я не хочу, чтобы у нас друг от друга были секреты.

— Справедливое требование.

— Это не требование. Просто скажи мне, нет ли у тебя чего-то, чем бы ты хотел поделиться?

— Есть, — серьезным тоном ответил Макс после некоторой паузы. — Но я не знаю, как ты к этому отнесешься.

— С пониманием, — тут же произнесла я, крепче сжимая его большие горячие ладони своими тонкими похолодевшими пальцами.

— Тогда мы должны сегодня кое-куда съездить. Так будет даже лучше, если ты всё это узнаешь до того, как переедешь ко мне.

Я немного разнервничалась, совсем не представляя, что именно меня ожидает впереди. Но судя по обеспокоенному взгляду Макса, явно ничего хорошего не предвидится. И, пожалуй, это пугало больше всего. Но я приказала себе не поддаваться паники и просто дождаться своего часа. Максим решился впустить меня в свою жизнь еще глубже, и я видела, что этот шаг ему дался непросто.

Завтракали мы в полной тишине, что неподъемным грузом осела на плечах. Может, и стоило хоть немного развеять напряжение, но я не решилась, боясь быть навязчивой. После завтрака мы начали собираться. Неизвестность беспокоила, но я вроде бы как справлялась.

Когда мы вышли на улицу, срывался мелкий дождь и дул пронзительный холодный ветер. На душе вообще стало тоскливо. Макс всё так же продолжал молчать. Когда мы выехали на дорогу, он включил радио, но задорные реплики какого-то радиоведущего никак не разбавляли незримое напряжение.

Я изредка поглядывала на Максима и с горечью понимала, что таким вижу его впервые. Он выглядел подавленным и уставшим, хотя как только мы утром встретились на кухне, всё было иначе. Кажется, я затронула очень болезненную для него тему, и теперь Макс не видел смысла играть роль вечно беззаботного мужчины. Что же это могло быть? Я пыталась не накручивать себя, чтобы не усугублять ситуацию.

Вскоре мы остановились у обычного пятиэтажного дома в самом обычном спальном районе города. Макс заглушил двигатель и еще пару секунд просто смотрел перед собой и совершенно не двигался. Его переживания передавались и мне. Я уже миллион раз пожалела о том, что вообще начала эту дурацкую тему. Если бы я знала, что она так отразится на Максиме, то предпочла бы молчать.

— Идем, — непривычно-отстранённым тоном произнес он, выходя из машины.

Я тоже вышла и поспешила вслед за ним к одному из подъездов дома. Максим достал ключ, открыл железную дверь, и пропустил меня внутрь. Судя о такой мелочи как ключ, здесь Макс явно появлялся часто и этот факт немного огорчил.

Мы поднялись на четвертый этаж и остановились у входной двери, от которой у Максима тоже был ключ. Щелкнул замок, эхом отдаваясь не только по лестничной площадке, но и в голове.

— Максимка, это ты?! — раздался женский голос из глубин квартиры.

— Да, Лиза, это я, — ответил он.

Мы зашли в крошечную прихожую. На вешалке весело лишь одно пальтишко темно-зеленого цвета, а из обуви я обнаружила только простые женские сапоги на плоской подошве. Под моими ногами красовался маленький, явно много раз уже постиранный коврик с едва различимой надписью «Добро пожаловать».

Пока Макс разувался, я продолжала изучать обстановку, ощущая в душе какое-то тоскливо-щемящее чувство. Сразу видно, что хозяйка опрятная женщина, всё чисто, вымыто, но почему-то стало как-то не по себе. Вроде бы и уют есть и какой-то сладкой выпечкой пахнет, а всё равно мороз пробирает. Я никак не могла понять, с чем это связано. Меня начали раздирать противоречивые ощущения, и я неожиданно почувствовала в приятном аромате свежеиспеченных булочек едва уловимый запах лекарств. Так всегда пахнет в аптеках или больницах. Я еще раз осмотрела прихожую и случайно увидела несколько тонких волосинок паутины, мерно колыхающихся под плафоном. До них не достать рукой, тут нужна табуретка. И почему я обратила внимание на эту паутину? Да потому что, ее в принципе не может быть там, где царит порядок, а значит, человек физически не смог всё убрать. Выводы напрашивались сами собой.

Макс помог мне снять куртку, я разулась, он взял меня за руку и повел в комнату, что оказалась кухней. Я увидела женщину, невысокую, одетую в просторный синий халат с поясом. На голове красивым узлом был повязан платок, украшенный цветами, кажется, это маки. Худые руки с тонкими, нездорово тонкими пальцами мастерски быстро-быстро смазывали булочки яичным желтком. Профиль хозяйки этой квартиры был остро очерчен, неестественно бледная, словно припорошенная мелом кожа уже говорила о том, что этот человек явно чем-то болен.

Заметив нас, женщина обернулась и улыбнулась обескровленными губами. Худое немного вытянутое лицо хранило в себе отпечаток какой-то тяжелой болезни. Большие карие глаза, казались уж совсем большим и на контрасте с бледной кожей выглядели черными. Надо было отвести взгляд в сторону, но я не смогла этого сделать сразу, пытаясь понять, что в облике этой женщины не так и потом я поняла, в чем дело. Отсутствие ресниц и бровей лишали возможности определить, сколько хозяйке лет, но вряд ли она старше Макса. Но помимо этой находки было кое-что еще, что я поняла, когда глянула на Максима. Он и эта женщина были похожи друг на друга. Их схожесть заметна не с первого взгляда, но если присмотреться, то отчётливо видишь, что у них двоих большие выразительные глаза и красивые высокие скулы.