Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A
* * *
«Забыли нас, любимый мой.
Из парка все ушли домой,
и с чертового колеса
стекли куда-то голоса.
Механик, видно, добрый был, —
на землю нас не опустил.
Остановилось колесо.
Забыли нас… Как хорошо!
Внизу наш бедный гордый Рим,
любимый Рим, проклятый Рим.
Не знает он, что мы над ним
в своей кабиночке парим.
Внизу политики-врали,
министры, шлюхи, короли,
чины, полиция, войска —
какая это все тоска!
Кому-то мы внизу нужны,
и что-то делать мы должны.
Спасибо им, что хоть сейчас
на небесах забыли нас.
Чуть-чуть кабиночку качни
и целовать меня начни,
не то сама ее качну
и целовать тебя начну».
* * *
Постой, война, постой, война!..
Да, жизнь как Рим, – она страшна,
но жизнь как Рим, она – одна…
Постой, война, постой, война!..
1965

Проклятье газетам

Проклятье газетам —
вонючим клозетам!
Проклятье газетам —
бандитским кастетам!
Газетчики,
                 кто вы?
Вы призраки Гойи?
Вы пишете кровью,
но только чужою.
Считать чепушинкой
привыкли вы,
                      судьи,
когда пишмашинкой
расстреляны люди.
Вбивайте,
                хрустя,
да только уж поздно,
в ладони Христа
авторучки,
                 как гвозди!
Над горестным прахом
казненных наветами
пусть пишут всю правду:
«Убиты газетами!»
Над всеми поэтами,
что оклеветаны, —
«…убиты газетами…»,
«…убиты газетами…».
1965

Проводы трамвайщика

Спуманте,
                пенься,
Рим,
       пей и пой!
Идет на пенсию
трамвайщик твой.
Кругом товарищи
сидят и пьют,
и все трамвайщики —
ремонтный люд.
Старик Джанкарло
бог средь них.
Одет шикарно,
ну, впрямь —
                     жених.
Лишь чуть грустинка
в его глазах.
Лишь чуть грузнинка
в его плечах.
Он так выхаживал
любой трамвай,
чуть не выпрашивал:
«Вставай,
               вставай…»
И как рубали
из рейса в рейс
его трамвай
спагетти рельс!
Они привязчивей,
чем поезда…
Так что ж ты празднуешь,
старик,
           тогда?
Когда,
          заплаканный,
пойдешь домой,
они —
         собаками
все за тобой.
Они закроют
путь впереди.
Они завоют:
«Не уходи!»
Дичают жалко
они без ласк…
Старик Джанкарло,
ты слышишь лязг?
Вконец разогнанный —
в ад
      или рай? —
летит
         разболтанный,
больной трамвай.
И кто-то чокнутый —
счастливо:
                «Крой!»
А кто-то чопорный —
трусливо:
               «Ой!»
И кто-то пьяненький:
«Давай!
            Давай!» —
а кто-то в панике:
«Ай!
       Ай!..»
Ты что,
           без памяти?
Окстись,
             трамвай!
Но он, как в мыле —
бах!
      бух!
О, мама миа,
ах!
    ух!
Шекспир,
               да Винчи —
в пух!
         в прах!
Вам смерть не иначе —
Глюк,
        Бах.
Искусство нынче —
бух!
       бах!
Арриведерчи,
Иисус Христос!
Арии Верди
смешны до слез.
Эй ты,
          Петрарка,
что твой сонет?
Жизнь, как петарда, —
ба-бах! —
              и нет.
Очнись, Лаура, —
всем быть в аду.
Не будь же дура —
льни на ходу.
В трамвае жутком
страшенный ор.
То вор,
           то жулик,
то снова вор.
Но рядом с кодлом
под визг,
             вытье
крестьянка кормит
свое дитё.
Рабочий с булкой,
студент-юнец…
Неужто будет
им всем конец?
Вожатый,
               сука,
ты что, —
              преступник
или дурак?
Хотя б не взрослых —
спаси детей,
от страха вздрогнув, —
в депо,
          в депо!
Трамвай размордленный,
под своды лезь —
ведь есть ремонтники,
наверно, здесь.
Но не научены
те, кто в депо,
а те, кто лучшие,
ушли давно.
За что же кара?
Что впереди?
Старик Джанкарло,
не уходи!
1965
29
{"b":"681720","o":1}