Я уже не чувствовала ни рук, ни ног. Я все так же была прикована цепями, как собака. После того, как уехал Роман, Монстр сгрузил безжизненное тело девушки на пол, завернул в простыню и поволок за дверь, как кусок мяса. Вот такой конец… А я все видела и не помогла ей, я тоже виновата. Чувство страха и вины, все внутри уже перемешалось!

Бурый вернулся спустя какое-то время. Окинул меня тяжелым взглядом, подошёл к кровати, сдернул с нее все бельё и все, что было, и кинул в угол. Затем занес новый матрас, одеяло и подушку. Кинул все на кровать и уставился на меня. От его взгляда внутри все холодело, земля уходила из-под ног.

Он, не спеша, словно хищник, подошел ко мне и дотронулся до моей щеки. Я дернулась, но он стиснул мои скулы, сжал пальцами так, что в глазах потемнело от боли. Руки заныли, а кожа на запястьях содралась до крови и полилась уже струйкой вниз, капая на плечо.

— Тихо! — зловеще прошептал он.

— М-м-м! — пыталась дёрнуться я.

— Ты заставила меня попотеть, побегать за тобой. Но ты знаешь, если поначалу меня это бесило, то потом стало заводить… М-м-м, — его лицо приблизилось настолько, что нос уловил запах алкоголя, крови и табака… было еще что-то терпкое. Мужчина бесцеремонно вдохнул в себя мой запах, прошелся носом от уха до шеи и прикусил, от чего я вскрикнула, но меня никто, естественно, не слушал. Скотч плотно был прикреплен к губам.

— Твой запах такой манящий. Сводит с ума, не то что у них. Ты не похожа ни на одну из этих шлюх. Хотя эта девка тебя напоминала, — зло засмеялся он. Схватил, заставляя повернуть голову так, чтобы я могла видеть его глаза. Он смотрел прямо в душу, как удав на кролика. В его глазах я увидела свой конец. Он не оставит меня в живых, он завершит все до конца…

— Я знаю, что за вопрос вертится в твоей прекрасной головке. Думаешь, чего я жду? Ждешь быстрого исхода? Нет, золотце, я слишком много времени и сил потратил на тебя. Поэтому твой конец не будет быстрым и безболезненным! Я для тебя придумал кое-что особенное, — ухмыляясь, опустил свое руку мне на ягодицу и больно сжал ее. Я поморщилась от боли и отвращения. А там, где он сжимал, уже проступали темные синяки.

Облапав мое тело, он отстранился, но ненадолго и только для того, чтобы одним движением дернуть за цепь. Момент, и мои руки опустились вниз. Достав ключ, освободил их и оторвал скотч. Схватил за волосы и резко толкнул, да так, что я села на колени прямо перед его пахом.

— А теперь слушай, я говорю, ты делаешь, это понятно? — не хочу ему отвечать, но и злить его — это самоубийство. — Я не слышу, понятно?

— Да-а-а.

— Хорошо, люблю послушных девочек. Приведи тут все в порядок. А потом у меня есть для тебя сюрприз!

Пока Монстр не ушел, сидела за кроватью, забившись в угол, и головы не поднимала, а когда за ним закрылась решетчатая дверь, немного выдохнула. Но мелкий озноб так и не прошел. Он внушал в меня ужас и дикий страх. После его слов о сюрпризе я не могла ни о чем другом думать… Он мог прийти в любое время, и тогда мое положение могло оказаться еще хуже, чем было. Не стоило его усугублять. Поэтому я нехотя встала и принялась убирать. В противоположном углу нашла ведро с ледяной водой и тряпкой, Возиться в такой воде не хотелось, но выбора у меня не было. Присев на корточки, начала тереть пол. Прошло мало времени, но кровь уже въелась в него. И сколько я не терла, стирая пальцы в кровь, она не оттиралась. Меня тошнило и выворачивало, скручивало все внутри, но я не могла остановиться. Терла и терла, не чувствовала ни слез, ни рук. Костяшки пальцев сбились, руки от холодной воды онемели, и, казалось, кровь вот-вот прекратит поступать по кровотоку. Чем дольше я терла, тем больше перед глазами стояла картина убийства этой девушки. И виновата я… из-за меня ее убили.

— Какая послушная девочка, — от его шёпота я вздрогнула, из-за чего вода в ведре пролилась на пол.

Я хотела отстраниться, но его мощная ладонь опустилась мне на затылок и провела от макушки вниз.

— Правда, у тебя плохо получилось! Но ничего, не все сразу! — и продолжал гладить меня по голове.

— Знаешь, я тут подумал, что твой дружок очень умный. Если бы не мое прикрытие, то он бы давно меня поймал. А знаешь, у него же личная ко мне неприязнь. Это же я его сестренку убил! — прошептал он мне на ухо, рукой убирая прядь.

Я отшатнусь, словно он меня ударил. Но его руки крепко держали меня, не давая уйти, сжимая меня в тисках около того места, где он убил девушку.

— Пожалуйста, не нужно… — дрожа всем телом, еле-еле выдавила я из себя.

— Тихо, тихо…

— Его сестренка была не первая. Были еще девочки. Хорошенькие, но знаешь, у нее, как у и тебя, сладкий запах. Такой ванильный, манящий, хочется его втягивать в себя… — в подтверждение своих слов он втянул в себя мой запах. Не знаю насчет ванили, мне кажется, сейчас я больше пропахла кровью, потом и грязью. Не знаю, что больше пугало — его маниакальное желание меня нюхать или его шепот.

— Сладкая девочка… вкусная!

— Зачем? Зачем ты мне все это рассказываешь?

— Хм, хочу, чтобы в этой красивой головке не возникало мысли, что есть выход! Ты — со мной до конца! Если раньше у тебя еще был шанс, то сейчас его нет.

— Ну, а теперь мой сюрприз!

Я медленно поворачиваю голову и всматриваюсь в его лицо. Я пытаюсь прочитать, понять, что происходить, но не могу. Вдруг он протягивает руку с телефоном и поворачивает его так, чтобы я видела дисплей. Сначала я ничего не могу понять. А потом мой взгляд наконец фокусируется, и я понимаю, что он показывает мне фотографию…

— Ничего личного, детка! Но нельзя рисковать!

— Нет… нет! О, Боже мой… Яна!

На фотографии на меня смотрело обездвиженное тело моей подруги, которая лежала в лужи крови…

— Громов, отпусти его! Громов, ты убьешь его!

— Пох*й!

— Товарищ капитан, прекратить! Это — приказ!

Мне было все равно сейчас на все: на звания, регалии, и неважно кто передо мной, хоть папа Римский. Я хотел одного — выпустить наружу свой гнев. Все, что накопилось, все, что рвалось изнутри и не давало мне покоя уже практически сутки. Грёбаные сутки, целые грёбаные сутки, я не знаю, где она! Жива ли еще? Все, что я знаю — она у него! И одному только Богу известно, что он сделает или уже сделал с ней! Я никогда не молился, но сейчас я готов даже на это! Лишь бы она была жива, лишь бы с ней ничего не случилось! Я сам, муд*к, во всем виноват! И если с ней что-то случится…*ля! Никогда еще мне не было так страшно! И страшно не за себя, а за нее, что я не успею… Опять! Сука! Как только думаю об этом, кровь стынет в жилах!

— Громов! Перестань! Ты убьешь его! А он нужен нам живым! Слышишь меня? Громов!

Моя рука, наносившая удары, зависла в воздухе в каком-то жалком метре от лица. Точнее, того, что раньше было лицом. Не отдавая отчет своим действиям, я бил его что есть сил. Остервенело, вымещая все-то зло, всю ту ненависть, что накопилась во мне за это время!

Роман! Мразь! Наконец-то у меня были все доказательства! И как только тварь открыла свой рот и заявила, что типа девчонка уехала, мой долбаный самоконтроль полетел к чертям! Сука! Как только додумался до этого! И мне стало на все похрен! На наш план, на тайную операцию, что подготавливалась не одну неделю, на все! Мой мозг отказался анализировать, глаза застелила пелена, накрыло с головой.

— Да оттащите же его! — где-то на задворках моего сознания я слышал приказ, но не мог остановиться. Это как красная тряпка для быка. А сейчас меня пытались удержать два бойца, но им со мной не тягаться.

— Да все, отпустите меня! — отстранился я от них и сплюнул на пол, одновременно скидывая с себя куртку и закатывая рукава рубашки.

Этот ублюдок валялся около стола весь в крови, но еще дышал. Мразь! Еще чуть-чуть и от него остались бы воспоминания!

— Громов! Мать, твою! Возьми уже себя в руки! Сейчас нужно здраво мыслить, а не кидаться с кулаками! Ты ей так не поможешь!