— Они ушли? — спросила незнакомка.

— Да, — отвечала, удивленная Регина.

— Хорошо. Мне они не нравятся, поэтому я их избегаю. Они пугают меня. Можно я присяду и погреюсь?

— Конечно, присаживайся.

Девочка вприпрыжку плюхнулась на спальный мешок и выставила тоненькие ножки к костру.

— Как тебя зовут? — спросила Регина у девочки.

— Меня? Пенелопа. Но мама зовет,… звала меня Пенни, — проговорила она, опустив голову. — А как зовут тебя?

— Регина. Так значит ты здесь совсем одна?

— Да. Моя мама умерла, превратившись в пыль. Это произошло где-то два месяца назад, — печально отвечала Пенелопа. Казалось, она вот-вот заплачет.

— Ты тут так долго одна? И тебе не страшно?

— Я привыкла. Но все равно мне тут недолго осталось, — говорила Пенни, дергая ногами из стороны в сторону. Теперь она вовсе не выглядела чем-то опечаленной или расстроенной.

— В каком это смысле недолго?

— А вот, — девочка выставила свои руки вперед. Они были покрыты каким-то странным белым песком, напоминавшим порох.

— Что это? Пыль?

— Да. Такая пыль была у моей мамы, перед тем как она… умерла. Когда ты слишком долго находишься в этой коробке, она забирает у тебя жизнь. Я родилась здесь, поэтому коробка скоро совсем меня заберет, — девочка замолчала и устремила свой взор на собеседницу.

— Что ты на меня так смотришь?

— Просто так. Расскажи мне что-нибудь, пожалуйста. Например, кто такой Лоренцо, про которого ты говорила?

— Это мой друг. Он мне много раз помогал и выручал. И теперь мы вместе тут застряли. Он ушел прогуляться. Ему, наверное, невыносимо тут находиться снова.

— А что он тут уже был и смог выбраться? — засветились интересом голубые глазки Пенелопы.

— Да, смог. Я его вытащила, когда была снаружи.

— Ухты, правда? И как там снаружи? Красиво?

— Очень. Просто невообразимо, по сравнению, с тем, что тут.

— Повезло же тебе, в мире побывала. А почему вы попали сюда?

— Нас сюда запихнул злой человек Алжар, не знаю, знаком он тебе или нет.

— Нет не знаком. А кто в первый раз посадил Лоренцо сюда? Тоже Алжар? — спросила девочка, хлопая длинными ресницами.

— В первый раз Лоренцо сюда посадила… я.

— ТЫ? Тогда какие же вы друзья, если друг друга запихиваете в эту коробку! Так друзья не делают.

— Это была вынужденная необходимость. Хотя, чем больше я об этом размышляю, тем меньше мне в это вериться.

— Какая ты, однако, странная. Но и поэтому ты мне нравишься, — заключила для себя Пенни.

— Мне сочти это за комплимент?

— Как хочешь. Ох, мне, наверное, уже пора уходить, — спохватилась девочка, вскакивая с мешка.

— Неужели ты куда-то торопишься? Тут особенно нечего делать, как я погляжу.

— Нет. Просто я думаю, что надоела тебе.

— Не говори глупостей. Можешь сидеть со мной, сколько захочешь, — пыталась Регина уговорить Пенелопу.

— Спасибо, но не нужно. Я пойду, — развернулась девочка на месте, собираясь уходить.

— Тогда и тебе спасибо за то, что разбавила мое одиночество.

— Взаимно, — последнее сказала она и скрылась в темноте. И даже когда она исчезла совсем, вдалеке слышался топот ее босых ножек.

Регина снова осталась одна. Лоренцо всё не возвращался, от чего ей становилось не по себе. Огонь начал понемногу потухать. Без огня Регине нечем отпугивать черных теней, которые, как ей казалось, уже начали шептаться между собой. Она пододвинула свой мешок поближе к костру и начала дуть под бревна. Это немного помогло. Но все равно долго ему не продержаться. Там, где свет костра не касался, уже подступали черные тени. Их горящие желтые глаза устремлялись на Регину. Раз… два… четыре… шесть пар глаз она насчитала. «Как только Пенелопа не боится этих тварей. У нее даже спички нет, не то, что костра».

— Огонь, огонь… Скоро потухнет… Мы доберемся до тебя, — шептались тени между собой. — Тебе никуда не деться.

— Что ж ты не зовешь меня? Совсем страх потеряла? — вышел из темноты неожиданно Лоренцо. Он быстро взмахнул рукой, и в костре появилась целая стопка новых бревен. Огонь быстро поглотил их и загорелся с новой силой. — Я же говорил, если что кричи. И на минуту оставить тебя нельзя. А ну убирайтесь отсюда! Отродье ада. Завтрак отменяется.

— Тебя не было целый час, а не минута. Кроме того, где здесь можно так долго пропадать, — начала атаковать его Регина.

— Простого спасибо было бы вполне достаточно, — проговорил отловщик, садясь на спальный мешок возле нее.

— Спасибо. И прости меня. Это от испуга. Ты вовсе не обязан торчать со мной тут днями напролет, я понимаю.

— Ничего страшного, я не в обиде. Эта прогулка была весьма полезной.

— Что нашел трещину в стене? — съехидничала Регина.

— Нет, — ответил он улыбаясь. — В артографе есть места, где мои способности блокируются слабее, нежели, например, здесь. Поэтому побродя некоторое время там, я восстановил часть свои силы.

— Но если есть такие места, почему бы нам не перенести наш лагерь туда?

— Ты не забывай, что мы здесь не одни. Тут сидят и другие отловщики, которые туже ищут места, где силы не блокируются. В том месте я встретил, по меньшей мере, около десяти.

— А разве вы не последние отловщики? Дядя Том писал в дневнике, что вас осталось только три, — спросила Регина, поглаживая свой живот.

— Все правильно писал твой дядя. Сидящие в артографе не считаются. Они сюда попали, потому что не добросовестно выполняли свои обязанности, как Алжар например, — проговорил Лоренцо, смотря на нее. — Ты есть хочешь? Сейчас наколдуем чего-нибудь тогда.

Отловщик взмахнул рукой, и под ногами Регинам появился деревянный поднос. На нем стояла большущая тарелка куриного супа, чашка чая и пирожок. Точно такой же поднос возник и на коленях Лоренцо.

— Нечего себе, ты постарался. Прогулка пошла тебе на пользу, — просияла та, поднимая тяжелый поднос с пола. — Спасибо тебе. Без тебя я б уже ласты склеила.

— Не говори чепухи, пожалуйста, — проговорил он, слегка улыбнувшись.

Трапеза продолжалась молча. Регина с увлечением поедала суп, не обращая внимания на улыбающегося соседа. Тот ел сдержанно и спокойно, не стуча по дну тарелки ложкой, в отличие от кое-кого.

— Ну, и с кем ты разговаривала?

— Я? С девочкой. С Пенелопой. Она проходила мимо и попросилась погреться у огня.

— Она здесь одна? — спросил он с любопытством.

— Да, к сожалению. Ее мама умерла два месяца назад, превратившись в пыль. Я вот думаю, можем ли мы ее отсюда вытащить, если выберемся?

— А у нее случайно не была кожа обсыпана белым песком? Ведь пыль может передаваться от прикосновений.

— Да, была. Ты это к чему? — насторожилась Регина. — До меня она не дотрагивалась, если тебя это беспокоит.

— И это тоже. Но, если пыль покрыла кожу, она не исчезнет, даже если ты выберешься из артографа. Наоборот, она проникнет глубоко внутрь, пока не дойдет до сердца. От пыли невозможно избавиться.

— То есть ты хочешь сказать, что она все равно умрет?

— Да, такова её судьба. Артограф забирает жизнь только у самых слабых. Видимо он посчитал девочку и её мать слабыми людьми, — закончил Лоренцо и отвернулся. Но когда он повернулся снова, увидел заплаканное лицо Регины. Нежно проведя рукой по ее щеке, отловщик вытер блестящие капельки. Вместе со слезами исчезли и опухшие мешки под ее глазами.

— Не плачь, слезами ты не поможешь.

— Да, я и ничем помочь не могу. Она же такая хорошая, чем она заслужила такую смерть. Да и вообще кому в голову пришло засунуть маленькую девочку с матерью в эту дырень, которая каждый день тебя убивает, — говорила она, но уже не плача.

— Я так полагаю, девочка родилась здесь. Её мать попала сюда уже беременной. Жизнь всегда не справедлива. Не знаешь, какую свинью она тебе положит.

— Тут она и быком не ограничилась, не то, что свиньей.

Лоренцо слегка улыбнулся. Привыкший уже к таким несправедливым вещам за всю свою долгую жизнь, он уже не чувствовал все так остро, как это чувствует сейчас Регина. В его жизни тоже было немало страданий и боли, но о них мы уже никогда не узнаем.