— Что вы тут делаете? Вы же должны быть в артографе, — спрашивала она голосом, наполненным и удивлением, и страхом, и презрением.

— Должен. Я скажу даже больше, я там и сижу, но сейчас перед тобой стоит Лоренцо из будущего.

— И зачем вы сюда приперлись? Мало одного, что в артографе сидит, так еще второй нарисовался.

— Как вежливо, однако, с твоей стороны. Только ты не забывай, что я отловщик, а отловщики могут сотворить что-нибудь не хорошее, — говорил он, садясь на банкетку рядом с Авалайт.

— Я не боюсь ваших угроз! Так зачем вы из будущего прилетели? Алжар понадобился?

— Он меня как раз и не интересует. Мне нужна ты.

— Я? Почему я? — удивленно смотрела на него Авалайт. Грубость в ее голосе пропала, любопытство взяло верх, подавляя и язвительность.

— Мне бы хотелось с тобой поговорить об очень важном деле…

— О каком?

— Если будешь меня перебивать, не узнаешь, — щуря глаза, сделал Лоренцо замечание. — Так вот, в будущем ты сотворишь нечто, что повлияет на весь мир в его прошлом настоящем и будущем. И я бы хотел тебя настоятельно убедить этого не делать. Но боюсь, что запрещая тебе это делать, я увеличу твое желание это сделать. Понимаешь о чем я?

— Если честно, то не очень. Так что я такого сотворю? Можете рассказать?

Лоренцо немного замялся, что заметила Авалайт и хитро ухмыльнулась.

— Сначала ответь на вопрос: Почему ты доверяешь Алжару больше чем мне и Регине? Неужели из него отловщик лучше, чем из меня. Так вот я тебя заверяю, что это не так. Я умею делать много таких вещей, которых не может делать Алжар. И если тебе интересно я больше времени пребываю отловщиком, нежели он, — Авалайт немного улыбнулась, но уже не злой или хитрой улыбкой, а скорее печальной.

— Да дело даже не в том, кто лучший отловщик. Просто Алжар… я… ему доверяю. Я не знаю, как объяснить это доверие, но это так.

— Может быть, ты себя обматываешь. На самом деле он не тот человек, которому стоит доверять. Поверь, Алжар в своей жизни делал много черных дел. И даже в то время, когда он еще не был отловщиком. С самого детства в нем жила тьма, но мы не сразу ее разглядели, к сожалению. Таким людям лучше не становиться отловщиками. Алжар не столько заботиться о временном равновесии, сколько о собственных желаниях. А временное равновесие это как раз то, для чего отловщик и существует.

— Почему же тогда нельзя было исключить его из отловщиков? — спрашивала Авалайт, полностью погруженная в рассказ Лоренцо.

— Дело в том, что из отловщиков невозможно изгнать или выйти по собственному желанию. Это тяжелая ноша, которую он несет всю свою жизнь. А жизнь отловщика намного дольше обычного человека. Только умерев самостоятельно, перестанешь быть отловщиком. Но никто не знает, когда смерть заберет тебя в свое царство.

— А сколько вам лет? — поинтересовалась Авалайт.

— Очень много. Я тебе только скажу, что больше двухсот.

— Ого! Так много. А из отловщиков остались только вы и Алжар?

— Есть еще и Гелиан, только он все еще сидит в артографе. Он, можно так сказать, предводитель среди нас. Алжар недолюбливает его, поэтому всегда хотел и хочет занять его место. И вот сейчас он держит вас здесь для того, чтобы стать тэром, то есть предводителем.

— А как вы относитесь к Гелиану? Не хотите занять место?

— Свое мнение об этом человеке я оставлю при себе, но его место я никогда занять не хотел. Гелиан спас меня в юношестве от смерти, как раз в то время, когда искал новых отловщиков, поэтому я не могу даже и думать о предательстве, — говорил Лоренцо, разглядывая ущербное пространство библиотеки.

— А как Алжар стал отловщиком? Его Гелиан тоже выбрал? Если вы говорите, что таким людям лучше не становиться отловщиками, почему же тогда тэр не смог это предвидеть?

— Кто-то задает слишком много вопросов, не правда ли? — заметил Лоренцо, добродушно улыбаясь. — Алжара Гелиан нашел после меня. Не хочу рассказывать все подробности, но тогда Алжар показался тэру очень благородным и сильным духом человеком. Но его мнение поменялось сразу же после того, как он узнал, что тот убил своих родителей. Когда Гелиан предложил ему вступить в ряды отловщиков, Алжар поведал эту новость родителям. Но они не оценили его стремлений и даже запретили ему это. Он разозлился до такой степени, что остановить его уже было нельзя, и он сделал столь ужасный поступок. Мать очень любила своего сына, поэтому она надеялась дать ему лучшее будущее, нежели это. Ужас буквально застыл на ее лице. А отец хоть и был заядлым пьяницей, все равно не заслужил такого. Друзей у Алжара тоже не было, он всегда был и остается один. В нем нет ни любви, ни дружбы, он пропащий человек, с ограниченным желанием мести, зла и власти. Именно эти грехи не дают ему в полной мере развить свой потенциал отловщика, и некоторые способности будут всегда для него закрыты… Что-то я совсем заболтался, хотя пришел сюда, для того, чтобы послушать тебя. Скажи мне, что у тебя на душе? Ты чего-то боишься?

— Я боюсь доверять не тем людям. Боюсь остаться одной. Я не знаю, что мне делать. Я постоянно сорюсь с сестрой, мне это не нравиться, но я не знаю, как пойти на компромисс. Она говорит, что у меня скверный характер, я думаю, она абсолютно права. Порой мне кажется, что в этом мире я совершенно не нужный человек. Кроме сестры и брата у меня никого нет. В школе меня тоже недолюбливали, считали странной и неадекватной. Я хотела изменить себя, исправиться, но каждый раз срывалась, и ничего не получалось. Я не знаю, что мне делать, я запуталась окончательно… Ух, знаете мне как-то даже и легче стало, — закончила Авалайт свой монолог, смахивая рукой подступившие слезы.

— Выговариваться всегда полезно. Ты высвобождаешь из себя весь негатив, накопившийся за долгое время.

— Стало действительно легче. Спасибо.

— Твое поведение это защитная реакция. Вместо того чтобы пропускать в свою жизнь счастье и спокойствие, ты закрываешь двери в свою душу, оставляя плохое вместе с ней. В мире нет ненужных людей, каждый рождается с определенной целью, задачей, если хочешь миссией. Не закрывайся в себе, это в скором времени раздавит тебя. Ты же не хочешь этого, так?

— Нет, не хочу. Что мне делать? — спросила она, с надеждой в глазах смотря на Лоренцо.

— Для начала, просто попробуй доверять людям. Не всем, конечно, а лишь тем, кто, как тебе кажется, заслуживает доверия. Сама реши для себя засуживает ли Алжар твоего доверия, заслуживаю ли я его. Потом, когда ты начнешь открываться миру, он взамен начнет открываться тебе. Пора мне, наверное. Надоел уже тебе дядька с нравоучениями, — закончил отловщик и встал с банкетки.

— Подождите, вы так и не сказали, чего мне не делать в будущем, — спохватилась Авалайт.

— Ни делай ничего безрассудного, если ты, конечно, не хочешь помочь Алжару захватить всю власть над временем. Тогда он в самую последнюю очередь вспомнит о вас, если уж вообще вспомнит. Подумай об этом, хорошо?

— Да, я подумаю. А я еще вас увижу?

— Непременно, даже очень скоро. А теперь прощай, — напоследок ответил Лоренцо и покинул замок.

Авалайт еще долго сидела в библиотеке, обдумывая всё сказанное отловщиком. Слова Лоренцо действительно подействовали на нее, артограф остался нетронутым. Он не совершил полет и не разбился об землю. Никто не покинул его пределы. Все встало на свои места. Все это Лоренцо изменил в первый же день, а чем он был занят после, узнается чуть позже.

Проснувшись на заре, Регина и Лоренцо были серьезно настроены вернуть родителей Пересов сегодня, во чтобы то ни стало. Слишком много времени они потеряли в этой «альтернативной» реальности. Пора уже и выбираться.

Оставив Джей в доме за главную, они отправились в прошлое семьи Перес. Перед этим Лоренцо, конечно же, прочитал Регине некую нотацию о том, что их ждет. Он говорил об непредсказуемых и неожиданных вещах, с которыми они могут столкнуться, о том, что ненужно никакой самодеятельности и так далее. Обычные поучения для обычной ситуации. Ведь кто не путешествует во времени? Если хорошенько задуматься, то мы путешествуем во времени, чуть ли не каждый день. Но переносится только наше сознание, в то время как мы продолжаем сидеть на стуле, на диване и где бы то ни было ещё. Мы можем отправиться и в прошлое, и в будущее, и куда только душе угодно. В такие моменты задумываешься о быстротечности времени. Казалось бы, только пошел в школу, а тут БАЦ — первый рабочий день. Или же сам недавно был ребенком, а теперь уже нянчишь внуков. Ну, да ладно, бросим эти философствования (если это так можно назвать) и вернемся к Регине и Лоренцо.