— Да, я что-то слышала подобное, — неопределенно протянула Настя. — И императору до сих пор нужен наследник…
— Да, к тому же у него брат Александр тоже бездетен, а ведь оба они уже не молоды, Льву скоро исполниться тридцать четыре, и в случае смерти их обоих государству угрожает опасность всяких смут… Надеюсь наша Евдокия подарит императору долгожданного сына. Будем молиться об этом Господу нашему… — Зиновья быстро перекрестилась и поцеловала небольшой крестик на цепочке, обрамлявший ее шею.
— Будем надеяться, — повторила за ней Настя и тоже перекрестилась.
***
Следующий привал состоялся, когда солнце достигло своего зенита. Настя была рада наконец выйти из повозки и размять затекшие ноги. А еще отдохнуть от бесконечных и не всегда содержательных разговоров с Зиновьей. Ну и, безусловно, повидаться с Наумовым.
— Как ты? — спросила она, подойдя к Наумову. Тот, прежде чем ответить, шумно потянулся, после чего невесело улыбнулся:
— Похоже, это моя карма — ездить в седле. Позавчера полдня провел верхом, теперь сегодня предстоит весь день скакать на этом животном, — он кивнул в сторону огненно-рыжей лошади, мирно щиплющей траву. — Отдых у меня, скажу тебе, так себе…
— А я люблю лошадей, только боюсь на них ездить… — произнесла на это Настя. — Вернее, я никогда этого не пробовала…
— В чем же дело? Могу предложить свою скотинку, а сам с удовольствием прокачусь в более комфортных условиях.
— Нет, пока я воздержусь от данного предложения, — усмехнулась девушка. — Кстати, мы едем в Константинополь…
— Я тоже это уже понял, — кивнул Наумов. — Мы в Византии. Я даже год узнал какой — девятисотый… Нашей эры, конечно…
— И едем мы к некому императору Льву VI… На свадьбу…
— Свадьба во дворце, — прищелкнул языком Наумов. — Это должно быть интересное зрелище… Особенно, если нам, как родственникам, положены места в первых рядах партера…
— Не обольщайся, Юра… Свадьба послезавтра… И если исходить из того, что в Вавилоне мы пробыли всего два дня, вероятность нам попасть на эту свадьбу пятьдесят на пятьдесят…
— Считаешь, нас может забросить еще куда-нибудь?
— Не знаю, — пожала плечами девушка, — я уже ни в чем не уверена…
***
— Это последняя остановка, — сообщила Зиновья. — Через два часа должны быть в Константинополе…
— Слава Богу, — выдохнула Настя. — Эта дорога такая утомительная…
— Я тоже устала до безумия, — усмехнулась Зиновья и куда-то убежала.
Вернулась она через минут десять. Вид у нее был озабоченный и взволнованный:
— Хвала Иисусу, отец заставил Евдокию слезть с коня и проехать оставшуюся часть пути в повозке. Так мы сможем ее хоть в порядок привести перед встречей с императором…
— Странно, у Евдокии послезавтра свадьба с императором, а она ведет себя так, будто ничего особенного не происходит, — с улыбкой заметила Настя, глядя на беспечно болтающую с Ипатией невесту. — Я бы, наверное, на ее месте очень волновалась…
— Я тоже считаю, что она ведет себя весьма легкомысленно, — с энтузиазмом согласилась Зиновья. — Как ребенок малый, честное слово…
— Но она и есть ребенок, — снова улыбнулась Настя.
— Ну, если шестнадцать лет — это еще детство… — неопределенно хмыкнула Зиновья, зачем-то вновь залезая в повозку.
«Шестнадцать лет, — мысленно покачала головой Настя. — И уже выходит замуж… За мужчину, который вдвое старше ее… Как говорится: «О, времена, о, нравы!»
— На, держи, — полог повозки отодвинулся, и в нем показалась голова Зиновьи. — Переодевайся…
В руках Насти оказался ворох какой-то одежды.
— Что это? — недоуменно поинтересовалась девушка, рассматривая вещи.
— Более удобная одежда, чтобы ехать верхом…
— Верхом? — настороженно переспросила Настя.
— Ну, да… Ты же поедешь на лошади Евдокии, — голос Зиновьи вновь звучал из глубины повозки. — Как договаривались… А она будет ехать здесь со мной и Ипатией… Мы должны причесать ее и нарядить…
— Договаривались?.. — прошептала Настя, нервно комкая выданную одежду. — Но я ведь не умею… Не хочу…
— Что ты там бормочешь? — вновь высунулась взъерошенная Зиновья.
— Нет, ничего… — обреченно вздохнула Настя и тоже полезла в повозку.
— Опа! По какому поводу сменила гардеробчик? — воскликнул Наумов, рассматривая новый наряд Насти. Туника в нем была более свободная, чем прежняя, бледно-голубая, подвязанная широким кожаным поясом; белоснежный платок-мафорий девушка сменила на ярко-синий.
— Собираюсь составить тебе компанию в прогулке верхом, — мрачно сообщила она.
— Отличная новость! — хохотнул Наумов. — Обещаю, это прогулка будет незабываема!
— Не сомневаюсь, — буркнула Настя, пытаясь скрыть внутренний мандраж.
— Ладно, не бойся, я буду ехать рядом, — попытался успокоить ее Наумов, хотя ехидная улыбочка так и не сошла с его лица. — Это не так страшно… Давай помогу сесть в седло…
— Похоже, у меня нет выбора, — тяжко вздохнула Настя и, опираясь на плечо Наумова, кое-как взобралась на лошадь. Потом она на несколько секунд закрыла глаза, борясь с головокружением и подступающей от волнения тошнотой. Животное под ней стояло на удивление смирно, лишь изредка перебирая ногами.
— Хорошая девочка, — осмелилась наконец погладить лошадь Настя. — Ты только не сбрось меня…
На это кобыла тихо заржала, будто успокаивая, что вызвало у девушки непроизвольную улыбку.
— Ладно, думаю, мы с тобой подружимся, — прошептала она, снова погладив лошадиную гриву.
— Давай расскажу, как ей управлять, — все еще улыбаясь, предложил уже опытный в «конных делах» Наумов. — А то одной дружбы здесь мало…
Настя согласно кивнула и тоже улыбнулась.
***
— А ты, я вижу, уже почти освоилась в седле, — заметил Наумов спустя полчаса, как весь кортеж вновь двинулся в путь.
— Я бы сказала: уже лучше… — усмехнулась Настя и тут же вскрикнула, слегка завалившись на бок.
— Держи спину ровней, — который раз напомнил Наумов.
— Я стараюсь, — жалобно отозвалась девушка. — У меня ведь еще и седло дамское. Не так уж просто держать корпус ровно, сидя боком… Хорошо еще, что едем не очень быстро… И как это другим удается выглядеть естественными в столь неудобной позе?..
— Привыкай. Потому что, если мы задержимся в прошлом, верхом придется разъезжать часто… Как я понимаю, это самый популярный вид транспорта вплоть до века девятнадцатого… А то и двадцатого… — с легким вздохом проговорил Наумов, задумчиво глядя вдаль.
— Ты уже выучила наших ближайших родственников здесь? — спросил он через некоторое время.
— Только некоторых, — покачала головой Настя. — Как я понимаю, Зиновья — наша с тобой двоюродная сестра, как и Евдокия. Их отец, кажется Никифор, вон тот невысокий мужчина, который едет спереди… Рядом с ним — уже наш отец, вроде Алексей… Они между собой очень похожи, что я их иногда путаю… Где их жены, кстати, я не знаю…
— Похоже, — подхватил Наумов, — ни нашей мамки, ни тетки в живых уже нет… Во всяком случае, я ни разу не слышал, чтобы о них кто-то упоминал… Смертность-то в эти времена была высокая… Впрочем, нам еще и лучше — меньше людей, с которыми надо общаться, меньше проблем… — с мрачной улыбкой закончил он.
— Да, Наумов, ты — сама доброта… Откуда столько цинизма? — покосилась на него Настя.
— Эх, Малахова, — в тон девушке отозвался тот, — вся наша жизнь — сплошной цинизм, в большей или меньшей степени… Игра на выживание. По-другому никак.
— А разве нельзя просто жить, а не выживать?…
— Почему же нельзя? Можно. Только будь готова, что тебя сожрут первой. Тот, кто пытается выжить.
Данный философский разговор был прерван поравнявшимся с ними неким молодым мужчиной (очередной брат-сват), которому, похоже, тоже было скучно ехать столь долгое время, и он решил скоротать его непринужденной беседой со своими родственниками. Поэтому почти всю оставшуюся часть пути Насте с Наумовым пришлось общаться с этим человеком. Оставил он их лишь, когда на горизонте показались крепостные стены Константинополя.
