— Какую? — он приподнял одну бровь вверх.

— Почему ты отказывался от еды, когда был у… Саманты? Это был знак протеста или…

— И знак протеста тоже, — Рид внимательно посмотрел на меня.

— Просто…, - не отводя взгляда, медленно продолжила я, — в первый день ты ел… А потом подумал и решил объявить бойкот?

— А потом я понял, что не смогу съесть и кусочка из твоих рук, — его пронзительно-голубые глаза чуть сузились.

— Тебе это было так неприятно? — мой голос дрогнул.

— Мне было это слишком приятно. И это пугало меня. Как и твое присутствие рядом. А потом ты начала мне сниться… Каждую ночь. И меня это сводило с ума.

— Я знаю, — прошептала я, вспоминая наш первый полноценный поцелуй. — Меня эти сны тоже сводили с ума… Я жила ими. Но никогда не думала, что они могут оказаться вещими…

— Каждый наш сон несет собой определенную информацию, — Джастин наконец улыбнулся и расслабленно откинулся назад.

— Только…, - протянула я, задумавшись. — Во всех моих снах ты был в той повязке, сейчас же ты даже темные очки не все время носишь…

— Сон — это коктейль из нашего будущего, настоящего и прошлого. Ты просто не представляла меня без той проклятой повязки, и я не мог тебе присниться иначе…

— Но это место: луг, озеро, дом Фердинанда — все это оказалось реальным до мелочей, — возразила я. — А ты — нет…

— Значит, еще было не время для всей правды, — усмехнулся Джастин и накрыл мою ладонь своей. — Не стоит зацикливаться на мелочах. Ты слишком много думаешь и анализируешь, Диана…

Я вздохнула и улыбнулась. Джастин как всегда прав: я, действительно, люблю углубиться в анализ, порой застревая на мелочах и теряя самую суть… Сейчас же суть была в том, что мы с Джастином вместе, остальное — ничего не значащие мелочи…

— А из рук Беатрис тебе было приятно есть суши? — ревниво поинтересовалась я потом.

— Конечно, — серьезно отозвался Джастин и, увидев, как я нахмурилась, весело добавил:- Это ведь была единственная возможность наконец-то нормально поесть…

Я чуть было не запустила в него скомканной салфеткой, но тут подоспел официант со счетом, и я лишь шутливо погрозила Риду кулаком….

…- Что такое? — я обеспокоенно посмотрела на неожиданно помрачневшего Джастина.

После обеда в кафе мы уже больше часа, как гуляли по городу. Настроение у нас обоих было отличное, все проблемы будто отодвинулись в сторону, и мы наслаждались каждой минутой, каждой секундой, проведенной вместе. И вдруг Джастин резко остановился и замолчал, уставившись на невзрачное двухэтажное здание с такой же невзрачной вывеской «Аптека».

— Ты чего? — повторила я, положив руку ему на плечо.

— Здесь до сих пор аптека…, - наконец проговорил Джастин глухим бесцветным голосом.

— И… что? — я чувствовала невероятное напряжение, исходившее от него, и оно мгновенно начало передаваться мне.

— Это мой дом, — не отрывая взгляда от вывески, судорожно сглотнул Рид.

Я тихо выдохнула и, понимая, что слова здесь не нужны, просто прижалась щекой к его плечу.

— Я здесь не был с того самого дня…, - произнес Джастин через некоторое время. — Оказывается, он мало изменился…

Вдруг дверь аптеки приоткрылась, и из нее выглянула полноватая темноволосая женщина неопределенного возраста.

— Вы что-то хотели, синьоры? — приветливо поинтересовалась она, переводя взгляд с Джастина на меня. Взглянув в ее ярко-голубые глаза, я вздрогнула: они были точь-в-точь, как у Джастина. Сомнений быть не могло: эта женщина была родственницей Джакомо Агостини.

— Нет, спасибо. Извините, — быстро ответил Джастин, будто очнувшись, и, схватив меня за руку, потянул прочь. — Пойдем, Диана…

Я извиняюще улыбнулась, посмотрев на растерянную женщину, и поспешила за Джастином. Удалившись на достаточное расстояние от места, бередившее ненужные воспоминания, Рид замедлил шаг и сдержанно произнес:

— Предлагаю зайти в бар, — после чего повел меня на противоположную сторону улицы, где находилось соответствующее заведение. Я подумала, что мы недавно обедали, но вслух высказать Джастину это не решилась: пусть делает, что хочет, лишь бы с его лица сошло это ужасное выражение горечи и отчаяния.

В полутемном баре наблюдалось все то же затишье и безлюдье, что и во всем городке. Джастин сразу же занял место около барной стойки, и мне ничего не оставалось, как сесть рядом (хотя я бы предпочла уединиться где-нибудь в дальнем углу).

— Виски, — не раздумывая, попросил Рид у молодого бармена. — Со льдом.

Тот кивнул и с предупредительной улыбкой посмотрел на меня:

— А синьорина что будет?

— Как насчет клубничного вина, синьорина? — Джастин тоже посмотрел на меня, и наконец на его лице появилась легкая улыбка, а взгляд потеплел.

— Никогда не пробовала, — улыбнулась я в ответ, с облегчением понимая, что Джастин начинает расслабляться и уже не выглядит таким потерянным. — Но с удовольствием готова попробовать его сейчас.

— Ваш виски, синьор, — бармен поставил перед Джастином стакан с янтарным напитком, а передо мной бокал, наполненный чем-то темно-розовым и искрящимся. — Фраголино для синьорины.

— Фраголино — это и есть клубничное вино, — пояснил Джастин, наблюдая, как я осторожно вдыхаю аромат вина.

— Оно и в правду пахнет клубникой, — я тут же сделала маленький глоток, смакуя его несколько секунд во рту, прежде чем проглотить. — Вкусно… Оно делается из клубники?

— Нет, — с усмешкой покачал головой Джастин. — Из особого сорта винограда, ароматом похожего на клубнику…

— Восхитительно, — очередной раз похвалила я вино, делая следующий глоток из бокала и в глубине души радуясь, что Джастин наконец становится самим собой.

«И никаких вопросов о прошлом, пока он сам не заговорит об этом», — сказала я самой себе и завела разговор на нейтральную тему, вдарившись в несерьезные воспоминания о своем детстве, друзьях и студенческой жизни…

…- Кажется, последний бокал вина был лишним, — весело пробормотала я, чувствуя, что меня все-таки слегка развезло и идти мне удавалось не совсем уверенно.

— Это который пятый или шестой? — тут же подначил Джастин, придерживая меня за талию. Сам он, несмотря на несколько порций виски, выглядел абсолютно трезвым, разве что прибывал в более игривом настроении.

— Третий, — ворчливо поправила я, легонько толкнув его кулаком в плечо. — И тот не допила…

— А мы не можем телепортировать? — с тоской спросила я потом, вглядываясь вдаль, туда, где находится хижина Фердинанда. — Я так устала… Сил нет… А нам еще идти и идти…

— Запомните, дорогая синьорина, первое правило телепортации, — Джастин постарался сделать строгое лицо, — оно гласит: запрещается телепортировать в состоянии алкогольного опьянения.

— Это еще почему? — захохотала я.

— Это грозит попаданием не в то место, куда планировалось, — тоже засмеялся Джастин. — А если серьезно, нам нужно поберечь свои силы. Особенно тебе. Ты еще очень плохо переносишь телепортацию, и меня это беспокоит… Тебе еще нужно учиться и учиться этому…

— Но ты ведь меня научишь? — я доверительно заглянула ему в глаза.

— Научу, — он крепче прижал меня к себе. — И не только этому. Мне многому тебя надо научить. Для твоей же безопасности. Начнем прямо завтра, хорошо?

— Как скажешь, — я улыбнулась. — Я буду хорошей ученицей, вот увидишь…

— Надеюсь, — хмыкнул Джастин. — Потому что я буду очень требовательным учителем…

— Я всегда мечтала о таком требовательном и… — я сделала многозначительную паузу, — привлекательном учителе…

— Еще одно слово в таком тоне, — Джастин наклонился почти к самому моему уху, — и мне придется взять тебя в охапку и все-таки использовать телепортацию, чтобы поскорей очутиться там, где бы я смог преподать тебе первый урок…

— Но ты же сказал, что все уроки начнутся завтра, — продолжала раззадоривать я Рида, чувствуя, что уже сама горю от нетерпения поскорей оказаться в хижине и дать волю своим желаниям в его объятиях.